Игра в поддавки - Митич Александр (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Ни кокаиновой бледности, ни салонной экзальтированности, ни вырожденческого тщедушия, якобы свойственных аристократам!
Иное дело Иван — Иван был типичным телохранителем. На его лице я читал как в открытой книге: завсегдатай тренажерного зала, заядлый болельщик «Спартака», читатель мужских журналов и ценитель примитивных компьютерных игр, которые в продвинутых кругах зовутся «спиномозговиками» — в соответствии с тем органом, который активен в процессе. По субботам у него пиво и боулинг, в будние дни — телевизор с проблемными ток-шоу на политические темы. Скуловоротно скучный тип! И что аристократка Ильза в нем нашла?
Пока я обо всем этом размышлял, Ильза нежно расчесывала льняные волосы Ивана, сидящего на бревне, приговаривая что-то ласковое. Судя по ее бормотанию, она очень сильно жалела атлета и переживала насчет состояния его здоровья. Нашла о чем переживать! Да этот амбал еще спляшет на наших могилах!
— Вы любовники? — неожиданно для себя самого спросил я. Не имею интереса копаться в чужом белье, но люблю во всем и всегда иметь ясность.
— Нет. С чего вы взяли? — вытаращил на меня свои голубые глаза Иван.
— Так просто. Точно-точно нет?
— Да нет же, я тебе говорю! — Лицо Ивана озарилось праведным гневом. Да вот только слишком нарочито озарилось. — У нас чисто платонические отношения! Год назад ее отец, Бертран Адам Третий, нанял меня и еще одного датчанина по имени Свен, чтобы мы охраняли Ильзу. Потому что Ильзе начал строчить анонимные письма с сексуальными угрозами какой-то сумасшедший из Дюссельдорфа… За год мы, конечно, подружились. Но ни о чем таком нет и речи!
Но чем больше он заверял меня, тем меньше мне верилось. Оправдывающиеся неубедительны, говорил один страшно древний китаец.
— Понимаешь, Иван… Я это спрашиваю не потому, что я такой любопытный. А потому, что мне надо четко это знать. В Зоне важна правда.
Иван приготовился повторить свою легенду про «платонические отношения», когда принцесса выступила из-за спины своего защитника и дерзко посмотрела в мои глаза.
— Ты говоришь правильное. Ты имеешь много ума. Я с Иваном делать любовь вместе. Потому что у нас вместе красивый любовь шесть месяцев.
— А чего шифруетесь тогда?
Ильза посмотрела на меня вопросительно, затем поглядела на Ивана, как бы ища поддержки.
— Не понимаю! — сказала она с трогательным животным отчаянием в голосе.
— Он хочет знать, почему мы скрываем наши… отношения, — медленно «перевел» для принцессы Иван.
Телохранитель скрестил руки на груди. На его нешироком лбу залегли борозды озабоченных морщин.
Видно было, что он зол, как три тысячи голодных снорков. И что сейчас в разговоре со мной ему очень трудно будет удержаться от использования непечатной лексики, а дальше как Зона на душу положит… Может, и со своим охотничьим ножом на меня попрет, если я на правде настаивать буду…
Видимо, это поняла и Ильза. По крайней мере она положила руку на плечо Ивана в интернациональном примирительном жесте.
— Можно я еще скажу? — Глаза Ильзы загорелись.
— Говорите, ваше высочество, — поощрил ее я.
Ее русский был забавным. По крайней мере мне трудно было удержаться от растроганной улыбки, когда я слышал ее милый иностранный лепет — спутанные нити падежей, рваные пунктиры склонений.
Приходилось признать, что Иван оказался превосходным учителем. За шесть месяцев постельных утех принцесса овладела языком Достоевского и Пелевина в объемах, достаточных для объяснения с русскими сталкерами в условиях, предельно приближенных к боевым!
Ильза, должно быть, к языкам способная. Взять хоть, например, меня — дураком меня никто не назовет. Но за шесть лет уроков иностранного языка в средней школе и за полтора года в универе я продвинулся в немецком разговорном (родном языке Ильзы) не намного дальше идиотского «их бин безухен унд безносен». (Хотя читать всякую полезную фигню вроде маркировок на ящиках с оружием и боеприпасами я вполне могу, какой-нибудь «швере машиненгевер» меня в тупик не ставит.)
Почему? А потому что способностей к языкам у меня нету. А может, и потому, что с немками романов я никогда не крутил…
Тем временем Ильза объясняла.
— Мой отец, его зовут… Бертран… думать, я… выйду замуж с Максимилиан.
— ?
— Принц Макс… есть… потомок… король Баварии Людвиг. — Видно, эти редкие русские слова девушке приходится буквально выковыривать из глубин памяти. — Прямой линия! Прямой потомок!
Несмотря на своеобразие речи Ильзы, я начал понимать коллизию.
— Короче, Макс — родовитый. Знатный. И богатый.
— Макс иметь банк денег. Еще иметь большой кусок в такой фирме… название «Майбах».
— «Майбах»? «Майбах» ист толль! — Я показал Ильзе выставленный в жесте искреннего восхищения большой палец.
Оно конечно. Трудно будет деточке убедить папу-князя в том, что выходить замуж надо не за Макса этого, прямого потомка баварского короля, у которого свой банк и доля в «Майбахе», а за Ваню Мартынова, пацана из Южно-Саха-линска, на карточке которого лежит три тысячи единиц, скопленных на черный день (небось с каждой зарплаты на «Фольксваген» откладывал). И все имущество которого умещается в чемоданчике величиной с тот аквамариновый контейнер, что по-прежнему отдыхает под сенью раскидистой череды…
— Если мой отец сказать… что мы с Иван любить… отец кричать!
— Да ладно! Покричит и перестанет, — попробовал подбодрить девчонку я. Ильза мне нравилась. Что-то в ней было правильное, настоящее. Как в самых лучших из наших соотечественниц.
— Отец кричать. А Максимилиан может другое делать. Еще хуже! Нанять много человек. Человек стрелять Иван. Иван умирать. — Ильза трагически всхлипнула.
Я понимающе кивнул.
Всуперечь сказкам о врожденной интеллигентности европейцев, я не сомневался в том, что этот самый потомок Максимилиан (который сам, возможно, не кушает мяса животных и не способен зашибить тапком таракана) располагает всеми средствами и достаточным желанием, чтобы сделать из русского гастарбайтера Вани бефстроганов по-лихтен-штейнски.
— И что вы будете делать? — спросил я.
Не то чтобы это имело какое-то отношение к нашему с Тополем путешествию. Просто любопытно стало.
— Сначала мы будем молчать. А потом… я буду такая… здоровая. И деньги мой отец мне будут насрать.
Как ни старался я удерживать серьезное выражение лица, но когда Ильза дошла до денег отца, на которые «насрать», меня уже в который раз за день взорвало хохотом.
— Плохо сказала?
Я и слова не мог вымолвить, мною словно бес какой-то овладел.
— Неправильно слова? — трагически заломив брови, переспросила Ильза и обернулась к Ивану.
Но Иван… тоже хохотал, в изнеможении присев на корточки.
Тополь тот вообще лег на спину и задрал ноги, мотыляя ими в воздухе, будто крутил педали велосипеда… Эх, какое счастье, что мимо не пробегало десятка зомбей или пары псевдогигантов. Бдительности у нашего коллектива было ноль!
Ильза беспомощно хлопала своими голубыми глазами, глядя на нас как на врагов. Так продолжалось минуты три. Пока до меня не дошло, что за хиханьками и хаханьками я едва не упустил из виду главное.
— Ты сказала, что будешь здоровая. А сейчас ты какая? Больная?
Некоторое время Ильза стояла передо мной молча, сосредоточенно покусывая губу. Как видно, решала, стоит ли говорить мне правду или нет.
— Я больная.
— Диагноз?
— Болезнь Милна.
— Извини, но я в медицине профан полнейший.
— Это как болезнь Паркинсона, только еще опаснее, — прокомментировал Иван, насупившись. — Что-то там делается с клетками мозга. Деградируют они, что ли. В общем, сами себя атакуют. И умирают.
— Это лечится?
— Вообще-то болезнь неизлечима. — Иван опустил голову и стиснул виски пальцами.
— Но… доктор Севарен… он давать… нам… надежду! — взволнованно заявила Ильза.
Лицо ее сияло светом невечерним. Видно было, что в душе у нее действительно светло. Одухотворенное лицо принцессы Лихтенштейнской выглядело особенно выразительным на фоне мрачного ельника, который конвоем стоял вокруг нашей поляны. Если же дополнить картину рубиновым сиянием, которое Каменное Небо вдыхает, казалось, в каждую частичку воздуха, то вы поймете, что в Зону людей зовут не только деньги.
