Физрук (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич (лучшие книги .TXT) 📗
— Каждый человек должен чувствовать себя нужным, — негромко сказал Ильич. — Но желание гостя — закон. Давайте уединимся. Мы уединимся, Феликс.
— Пойду посты проверю, — сказал Феликс, на прощание одарив Соломона взглядом, холодным, как жало стилета, входящее тебе под ребра декабрьским утром. — Расходимся, товарищи. Здесь нет ничего интересного.
Товарищи разошлись на исходные. Ильич приглашающим жестом указал на вход в мавзолей.
— После вас, батенька.
В глубины они не пошли, устроились в гардеробе. Ильич присел на шаткий деревянный стул, оставшийся еще с прежним времен, и тут же принялся раскачиваться.
Соломон стоял.
— Итак, откуда вы, батенька?
— Издалека, — сказал Соломон. — Очень издалека.
— Из Владивостока?
— Из других миров, — сказал Соломон.
— Хотите встать в наши ряды и помочь общему делу?
— Хочу помочь, — сказал Соломон. — Но без вставания в ряды, увы.
— Тогда спрошу прямо. Вы, батенька, коммунист?
— Я сочувствующий, — сказал Соломон.
— Неопределившийся, значит. Вы хоть понимаете, батенька, что коммунизм — самая прогрессивная из возможных моделей построения общества?
— Со всем моим уважением, вождь, но я здесь не для того, чтобы участвовать в политических дискуссиях, — сказал Соломон. — Да и у вас на них осталось не так много времени. Грядет большая война, и враг уже на пороге.
— Нам не привыкать жить в окружении врагов, — сказал Ильич. — Кто на этот раз? Белогвардейцы? Эсэры?
— Наймиты капитала, — сказал Соломон.
— Почему мои товарищи не могут к вам приблизиться? — внезапно спросил Ильич.
— Потому что на мне лежит аура отпугивания нежити, — сказал Соломон.
— А я тогда почему могу?
— Потому что на высшую нежить эта аура не действует.
— Вот, значит, как.
— Вы знаете, кто вы?
Ильич задумался, но раскачиваться не прекратил. Стул скрипел.
— И кто я? — спросил Ильич после нескольких минут молчания.
— Сначала ответьте на мой вопрос, — сказал Соломон. — Какие чувства вы испытываете, глядя на меня? Жгучую, переполняющую ваше существо ярость?
— Пожалуй, что так, — несколько смущенно сказал Ильич.
— Вы не находите это странным? Ведь вы же меня совсем не знаете.
— Нахожу, батенька. Но в мире сейчас столько всего странного происходит…
— Это не ваша эмоция, — сказал Соломон. — Она навязана вам извне.
— Кем же?
— Тем, кто вас создал.
— Полагаю, вы знаете, каков будет мой следующий вопрос.
— Система, — сказал Соломон. — Вас создала Система. Как вам удается сдерживаться?
— У коммуниста должен быть холодный разум, — сказал Ильич. — Что такое Система?
Соломон объяснил. Опустив, впрочем, некоторые подробности.
— Архизанятная история, — сказал Ильич. — И каково же мое место в этой Системе?
— Вы — уникальный именной континентальный рейд-босс, — сказал Соломон. — Искусственная сущность, сохранившая часть воспоминаний своего прототипа.
— И что означает этот набор слов? Если вы изволите изъясняться в понятных мне терминах.
— Представьте себе большую игру в "Зарницу", — сказал Соломон. — Вы — как флаг в этой игре, тот самый, который стремятся захватить все игроки. Только вас они захватывать не будут. Они попытаются вас убить.
— Игра, значит?
— Для миллиардов людей во вселенной эта игра заменила жизнь, — сказал Соломон.
— Значит, это Система во всем виновата? Эта она извратила саму суть нашего учения, сделав меня повелителем… нежити?
Соломон кивнул.
— Кто создал Систему?
— Предтечи. Древние. Мы не знаем. Она автономна, самодостаточна и поглощает один мир за другим.
— Может быть, чайку? — спросил Ильич. — Мне теперь совсем не нужно его пить, но сила привычки, знаете ли…
— Нет, спасибо, — сказал Соломон. — Я знаю, как действует Система, изучил ее алгоритмы. Приходя в новый мир, она обращается к его истории, находит в ней наиболее значительных людей и возрождает их в качестве неигровых персонажей, давая им неслыханное могущество и, зачастую, доводя ситуацию до абсурда. В вашем случае она просто не могла пройти мимо.
— Понимаю, — сказал Ильич.
— Но поскольку вы нужны Системе в определенном качестве, она навязывает вам необходимую модель поведения, — сказал Соломон. — Как правило, это привязка к какому-то конкретному месту или предмету и острое, никакими разумными доводами не мотивированное желание его защитить. Я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сказал Ильич. — Вот это место.
— Я так и думал, — сказал Соломон. — Но где-то внутри вас живая прежняя личность, живы ее мечты и устремления, может быть, она погребена глубоко под навязанными Системой ценностями, но вы должны найти ее и дать ей право голоса.
— Не так уж и глубоко, батенька, — сказал Ильич. — Не так уж и глубоко.
— Простите, значит, я вас недооценил, — сказал Соломон.
— Но никакие интервенты не заставят меня отсюда уйти, — сказал Ильич.
Соломон вздохнул.
— Разве ваша идея привязана к какому-то географическому объекту?
— Нет, — сказал Ильич. — Но отсюда я не отступлю.
— Хорошо, — сказал Соломон. — Я ждал чего-то подобного, поэтому хочу преподнести вам подарок.
В его руке появилась небольшая хрустальная сфера, не больше двадцати сантиметров в диаметре. Внутри сферы бушевало пламя, клубился черный туман и сверкали молнии. Словно талантливый и безумный мастер заключил в хрусталь миниатюрную модель ада.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих.
— Я не данаец, — сказал Соломон. — В этой ситуации я скорее представитель Трои.
— И где ваш народ?
Соломон развел руками.
— Те, что остались, во многих мирах, — сказал он. — Но большая часть мертва. Как и большая часть любого другого народа, в чей мир приходит Система.
— Сожалею, — сказал Ильич и указал на сферу. — Но что это?
— Это оружие последнего шанса, — сказал Соломон. — Оружие возмездия, если хотите. Когда придет время, просто разбейте ее.
— И что тогда произойдет?
— Вы и сами это понимаете.
— Хорошо, — сказал Ильич. — Я возьму.
Соломон сделал шаг вперед, и сфера перешла из рук в руки, а затем исчезла в инвентаре континентального рейд-босса.
Интересно, что там еще лежит, подумал Соломон. И что может с него дропнуться, если я сейчас атакую. Впрочем, сейчас, не в основной броне, без бафов, подготовки и команды, я могу и не потянуть. Да, это новый мир, и рейд-босс еще не вошел в полную силу, но не факт, что я смогу одолеть его в честном бою.
А честного боя и не будет. Он призовет своих миньонов, и все вместе они меня задавят толпой. Как бы крут ты ни был, зерг-раш никто не отменял. Запинают и имени не спросят.
Хорошо, что я сюда не драться пришел.
— Но почему вы это делаете? — спросил Ильич. — Зачем предупреждаете и помогаете?
— Потому что я в некотором роде такой же, как вы, — сказал Соломон. — Революционер, террорист, разжигатель войны и шататель устоев. Я сею ветер и жду, пока взойдет буря. Я хочу разрушить старый мир до основания.
— А затем?
Соломон промолчал.
— Значит, не такой же, — заключил Ильич. — Ибо конечная моя цель — не разрушение старого мира, а постройка нового. Который будет лучше, чем разрушенный.
— Я прожил слишком долго и не верю в лучшие миры, — сказал Соломон.
— Вы — воплощенная ненависть, — сказал Ильич.
— Пусть так.
— В определенные моменты истории такие люди могут быть полезны, но когда цель будет достигнута, им придется уйти.
— Когда цель будет достигнута, я и сам уйду, — сказал Соломон. — Обойдемся без ледорубов.
— Здесь и сейчас ваша цель уже достигнута, — сказал Ильич. — Уходите.
— Да будет так. Позволите дать на прощание один совет?
— Извольте, батенька.
— У вас же есть способность призывать… старых друзей?
Ильич кивнул.
— Призывайте тех, у кого есть боевой опыт.
С этими словами Соломон Рейн достал из инвентаря свиток, открыл портал и шагнул в него, бросив последний взгляд на вождя. Его дела на этой планете были закончены.
