Реверс - Лукьяненко Сергей Васильевич (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
И вновь пошла работа: бери больше, кидай дальше. Специфика пустошей — вечная проблема со сменой паровозов и паровозных бригад. Пустоши обширны, да и небезопасны. Есть артезианская скважина, завезено топливо — уже хорошо. А людям придется потерпеть.
К рассвету Макс вымотался так, что едва держал лопату. Наверное, поэтому на него не произвели большого впечатления огромные домны, горы угля и целый лес дымящих фабричных труб. Город был серым, придавленным задымленным небом, и люди с землистыми лицами выглядели тем, кем были: двуногими придатками к дымящей и лязгающей индустрии.
Приехали. Сурган.
Рассвет. Прохлада. Ева спит. Сергей рыбачит.
Вот чего ему не хватало все эти недели занятий по освоению профессии контрабандиста! Удивительного было предостаточно, а вот простого человеческого счастья явно недоставало. Плевать, что нет спиннинга. Там, где полчища рыболовов еще не научили рыбу уму-разуму, сойдет и примитивнейшая «таежная снасть» — блесна, леска да высокая банка из-под тушенки в роли безынерционной катушки. Леску и парочку тяжелых блесен-колебалок Сергей давно уже нашел на чердаке коттеджа, превращенном, как водится, в хранилище всякого пыльного хлама. Нашел и прибрал к рукам, потому что зачем же пропадать добру? Может пригодиться. Не весь же Центрум состоит из пустынь — наверное, там встречаются и водоемы. Блесны пришлось почистить от ржавчины мелкой шкуркой, а вот с леской едва не вышла промашка. Вовремя сообразил: лавсан в Центруме не жилец. В конце концов удалось найти моток тонкой нихромовой проволоки — плохо, конечно, но лучше, чем ничего. Для глупой непуганой рыбы сойдет. Только осторожно надо, не то порежешь ладонь до кости.
А банка из-под тушенки была свежая — только вчера открыли.
Что вы себе думали, коллеги-контрабандисты, — Сергей Коханский вам приготовишка и балласт? Дудки. Кое-чему и он обучен. Может, например, исправлять ваши промахи со снабжением — пищи-то с собой взяли всего ничего, да и ту большей частью оставили в бронепоезде. Обстоятельный маньяк Иван Шаповаленко долго ржал бы, узнай он о продуктовом обеспечении экспедиции.
Правда, будь рюкзачки чуть тяжелее — лежать бы им на дне озера. Не спасли бы. И с этими-то еле-еле доплыли до берега.
Зато не покалечились в момент приводнения, отделались ушибами. Можно сказать, повезло.
Пока выбирались на берег и сушились, наступил вечер. Ева ругалась. Сергей просушил спички и запалил костерок. На закате его пришлось превратить в дымокур и спать в дыму, спасаясь от гнуса. Снились кошмары. Раз за разом Сергей соскальзывал с крыла самолета и с воплем летел вниз, растопырившись лягушкой, а за ним кувыркались дрова. Не сон, а издевательство.
Честно говоря, он встал ни свет ни заря только потому, что не выдержал бы дальнейшего повтора таких сновидений. Глупо все-таки устроена психика: пока шел по крылу, не боялся, ну почти не боялся, а вспомнишь — мурашки по коже и сердце выпрыгивает. Что-то тут природа не додумала.
Размышляя таким образом, Сергей продирается сквозь росистые кусты, переходит на новое место. Из озера вытекает речка, тут мелкий каменистый перекат, а за ним, кажется, есть глубина. Попробовать?
Удача! Стальная проволока дрожит, банка рвется из рук. Сергей, пятясь, отступает в лес, выволакивая на пологий берег рыбину. Не сорвалась! Рыбина пляшет, ей не хочется быть пойманной, но шансов у нее нет. Ох и странная же рыбина!..
Голова — во! Серьезная башка, только безмозглая. Зубищи — как у пираньи. Удивительно, что проволока устояла. Чешуи нет, как у сома. Только хвост нормальный, примерно как щучий.
Хорошая добыча, килограмма на три.
В копченом виде она будет еще лучше. Жаль, соли нет, растворилась соль в озере. Ладно, и так сойдет. Голодная смерть больше не грозит, копченая рыбина не протухнет ни сегодня, ни завтра. За этот срок, и чем раньше, тем лучше, надо выбраться из леса. Лучше всего, наверное, двигаться вдоль речки, она вроде на юг течет…
А торчащее над озерной гладью хвостовое оперение дровяного самолета еще долго будет озадачивать туземцев, если они сюда заглядывают. У аламейских пограничников стало одним самолетом меньше.
Ева точно не расстроится из-за этого.
Плохо, что нельзя уйти Проходом — не открываются тут Проходы. Ева вчера пробовала, аж жалко ее стало. Терпела, сколько можно, мучилась, а потом плюнула и даже в кусты не побежала, только крикнула: «Отвернись!». Дурацкое место Оннели, дурацкая аномальная зона, самая большая в Центруме… Разлеглась корявым осьминогом, щупальца во все стороны, и не поймешь, где тут можно открыть Проход, а где лучше и не пробовать… Понятно, почему черные воины Старца сумели так легко выдавить отсюда пограничников, — те просто не слишком держались за Оннели, тут им и работы почти нет. С какой стороны ни глянь — никчемная страна, задворки мира. Если бы не Макс, кому пришло бы в голову наведаться сюда?
Да и Макс хорош! В смысле, хорош покойный Федор, что вытащил Макса из Гомеостата! Не было, что ли, другого пути в Центрум, кроме как через Оннели?
Наверняка есть такой путь, надо было просто не лениться искать. А то — нашли одну лазейку и рады! Лазейка-то дрянь.
Ладно… Вернуться к биваку, выпотрошить рыбину, пристроить ее на рогульках над костерком, а в огонь напихать сырых веток — дело пяти минут. Ева спит. Кашляя от дыма, Сергей наблюдает за процессом — не спанья, понятно. Копчения. Здорова тушка, часа полтора будет коптиться. Зато двое суток не придется заботиться о еде.
Тихо-тихо приближаются люди. Сергей не видит их, он занят, и глаза слезятся от дыма. Четверо лесных гостей одеты в черное, не хватает только закрытых лиц для сходства с ниндзя. У одного из них в руках охотничье ружье, у остальных — винтовки.
Они подходят совсем близко. Нарочитый кашель главаря выглядит просто издевательством. Просыпается Ева, оборачивается Сергей. Все ясно без слов: сопротивление бесполезно.
— Пограничники, — утвердительным тоном сообщает главарь. Голос строг, в нем нет издевки. Надо полагать, Старец казнит пограничников со всем уважением к их достоинству.
Ева энергично оспаривает выдвинутый главарем тезис. Они говорят слишком быстро, Сергей понимает со второго слова на третье, но смысл спора ясен. Главарь указывает рукой на торчащий из воды хвост самолета. Ева отвечает возмущенной тирадой.
Затем главарь приказывает пленникам встать и идти. Кто бы отказался от такого предложения?
— Куда? — только и спрашивает Сергей.
— На суд Старца. Пограничников он казнит. — Главарь жестом дает понять, что единственно достойным орудием казни пограничников, по мнению Старца, является кол.
— Мы не пограничники! — настаивает Сергей.
— Старец решит, кто вы такие, — следует ответ, и Сергею споро вяжут руки за спиной. Еве тоже.
Рыба остается в едком дыму потухающего костра. Завтра ее найдет какой-нибудь лесной зверь и ошалеет от радости.
Идти пришлось недолго: сделав крючок по лесу, вскоре вышли к реке ниже переката, где полчаса назад Сергей выловил рыбину. Здесь пленники были посажены в лодки. В другое время Сергей непременно удивился бы и начал острить: это были примитивные каноэ, обшитые корой, совсем как в индейских романах Фенимора Купера. И весла были канойные, выструганные из деревяшек, с перекладинами, как у заступов. Все-таки забавно, что в разных мирах человеческая мысль изобретает одни и те же штуки. То ли они самые оптимальные, то ли головы у людей устроены одинаково…
Лучше бы они были устроены так, чтобы изобрести непротекающую посудину! Сергей сидел в луже.
А река, как он решил, тоже была дурацкая. Несколько километров плыли по практически стоячей и, вероятно, глубокой воде, затем услыхали шум порога. По мнению Сергея, такой порог можно было пройти даже на пироге из коры, но черные «ниндзя» вытолкнули пленников на берег и — раз-два, взяли! — перетащили плавсредства ниже препятствия, попутно вылив из них воду. После чего добрый час «лопатили» по очередному сонному плесу.
