В зоне тумана - Гравицкий Алексей Андреевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
4
Костерок трепетал махонькими язычками пламени. Тепла от него было немного. А меня все сильнее знобило.
Мунлайт подкидывал ветки в костер. Рассказ мой он, кажется, не слушал, хоть сам потребовал, чтобы я в подробностях поведал все, что было с тех пор, как отошел от стоянки.
Хлюпик, напротив, внимал с тем жадным интересом слушателя, который позволил хитрозадой Шахерезаде продержаться со своими бесконечными байками тысячу и одну ночь.
— Что это было? — повернулся Хлюпик к Мунлайту, когда я закончил живописать свои похождения.
— Зона, — недовольно пробурчал Мун.
— Это что, аномалия такая? — не понял Хлюпик. Мун сгрузил в костер целый ворох веток. Долго смотрел в огонь, потом перевел взгляд на Хлюпика и уставился так, что тот не выдержал. Отвернулся.
— А мне откуда знать? — буркнул сталкер. — Я тебе оракул, что ли?
Хлюпик не нашелся с ответом. Я все еще был не в себе. Мысли ворочались вяло. Ощущение реальности то накатывало пугающей лавиной, то терялось вовсе.
— А чего вы меня искать пошли, если всего пятнадцать минут прошло? — спросил я.
Впервые за много-много времени мне хотелось говорить, потому что сюрреалистичная тишина была страшнее бесполезного трепа.
— Ты ушел, — сбивчиво заговорил Хлюпик. — А потом кричать начал. Мы и пошли за тобой. Но ты на месте не стоял. Двигался все время, кричал громко… и так… так…
— Как будто тебе яйца отстригают садовыми ножницами, — нашелся Мунлайт.
По всей видимости, он тоже начал приходить в себя. Во всяком случае, язвительность возвращалась.
— Когда мы тебя нашли, — закончил Хлюпик, — ты у столба этого железного валялся. То ли спал, то ли мертвый. А потом глаза открыл, смотришь и не видишь. И бормочешь чего-то. Как те… ну, которых мы стреляли. Которые ученого того…
Любопытно. Может, вот так и становятся зомби? Интересно все-таки, что это было? Говорят, глубоко в зоне существуют пси-аномалии, Может, это была она? Но почему тогда накрыло только меня?
Ладно, хорошо еще уйти далеко не успел. Метров пятьсот всего.
Я вздрогнул, только теперь хоть малость осознавая, из какого дерьма только что выбрался. Нет, оставаться здесь нельзя.
— Идти надо, — произнес я. Мун фыркнул.
— Уходить надо, а не идти. Назад и в обход. Через Припять. Как все ходят.
— Кто это — все?
— Все нормальные люди. — Мунлайт смерил меня взглядом. — Хотя чего с тебя, придурка, взять? Не требовать же, чтобы ты нормальным стал. В твоем случае это неизлечимо.
Все нормальные люди ходят через Припять. Ага! Нормальные в зону вообще не ходят. Нормальные здоровьем рисковать не станут. А жизнью и подавно. Нормальные, как говорил один нарисованный кот голосом артиста Табакова, дома сидят, телевизор смотрят.
— Много?
— Что? — не понял Мунлайт.
— Я спрашиваю, много ты таких нормальных знаешь? Которые в Припять ушли и назад вернулись?
Мун набычился, пробурчал свое коронное «ну тя нах» и отвернулся. Не то от костра, чтоб в огонь не смотреть, не то от собеседника, чтоб меня не видеть.
В голове по-прежнему было глухо и мутно, как после суточного похмелья, следующего за недельным запоем. Но теперь, во всяком случае, дом в тумане, как и его хозяйка, не казался таким реальным. Звуков там не было, запахов, вкуса. Хотя ощущения не покидали, и виделось все как сейчас, а не как во сне.
На самом деле хорошо, что я позвать решился, а не ходил молча в бесплодных поисках. А то бы лежал сейчас в бреду под поваленной опорой и…
И что? Может быть, я так и помер бы в том бреду. Хотя домик был славный. Женщина очаровательная. Да и про то, что это бред, я не догадывался.
Там было покойно и уютно. Там, в том бреду, где-то совсем рядом было счастье. Пусть все это иллюзия. Чем, собственно, иллюзия счастья отличается от счастья, если ты не видишь разницы?
Я жестко оборвал мысль. Неблагодарный ты, Угрюмый, тебя спасли, а ты… а что? Еще большой вопрос, что лучше. Можно сдохнуть счастливым, а можно прозябать в полном непотребстве без цели, без надежды. Существование в отсутствие жизни. Вот и подумай, спасли тебя или наказали?
Как ни крути, а дерьмово выходит. Я резко поднялся.
— Надо идти.
Хлюпик покосился на меня, на Муна. Так какая-то птичка вертела головой и косила глазом в зоопарке. В детстве я знал, как она называется, сейчас не помнил даже, как выглядит. В памяти застрял только этот поворот головы и косой взгляд. Мунлайт безнадежно махнул рукой.
Я смотрел, как оба поднимаются, затаптывают костерок. Собирают вещи. Они боялись. Оба. Это было видно невооруженным глазом. Но Хлюпик знал, зачем идет. И Мунлайт знал. А мне просто было страшно. Хотя появилось легкое ощущение, что я на пороге какого-то понимания. Осталось только отмычку подобрать.
Теперь мы шли плотнее. При дистанции в десяток шагов уже можно было потеряться. Потому, когда из тумана вынырнула тень и я резко остановился, Хлюпик впечатался-таки мне в спину.
Тычок вышел сильным. Я споткнулся, но удержался на ногах. Хотя пришлось сделать пару шагов, чтобы сохранить равновесие. Неведомая тень взметнулась и распласталась прямо перед глазами, приобретая четкость.
— Мать твою за ногу, — буркнул я, отстраняясь.
— Чего там? — насторожился Мун. Вместо ответа я отошел в сторону.
Крест, а точнее, подобие креста, торчал косо. Да и сам он был кривой, кое-как прилаженный в изголовье холмика. Жутковатое зрелище. Так хоронят, когда нет возможности похоронить по-человечески. Закапывают кое-как, тыкают пару перевязанных крест-накрест палок. Зная, что не вернутся никогда к этой могиле, но не в состоянии бросить труп просто так, не похороненным.
Так закапывают дорогого человека или человека, ставшего близким, потому что других близких в этой жизни уже не предвидится. Да и жизни осталось всего ничего.
— Твою бога душу, — начал Мунлайт и перешел на трехэтажный великорусский.
И я его понимал. Нет, пугал не холм с крестом. Хотя безвестная, кое-как справленная могилка в мертвом тумане, где даже звуки не живут, может пощекотать нервы. Но еще больше нервную систему будоражила провисшая часть холмика под крестом и зияющая яма в ногах могилы.
Бледный, как простыня, Хлюпик судорожно сглотнул и провел трясущейся рукой по лицу. Мун мрачно усмехнулся.
— Как думаешь, он сам оттуда вылез?
— Или помог кто-то, — пожал плечами я.
— Вообще-то ногами вперед выкапываться как-то неудобно, — рассудил сталкер. — Хотя, с другой стороны, ноги вперед — это традиция.
Шутник. Нашел место и время. Хотя лучше смеяться, чем паниковать. А так, если судить трезво, ходит ли где-то рядом существо вроде кадавра или безумный расхититель гробниц, разница небольшая. И то, и другое не самая приятная компания.
Я прислушался. Нет, ничего. Ни звуков, ни ощущений какой-то опасности или чьего-то присутствия.
Хлюпика трясло по полной программе. На нас он косился безумными, выпученными, как у напуганной лошади, глазами.
— Он что, действительно мог сам? Я пожал плечами.
— Но это же невозможно. — В голосе Хлюпика дрожали панические нотки. Его представление о мире, где живые мертвецы могут быть только в кино, явно давало трещину.
— Вот ты помрешь, мы тебя закопаем, а потом вылезешь, придешь и расскажешь, что возможно, а что нет, — наставительно поведал Мун.
— Хорош его путать, — одернул я.
— Хорош пугать? — взвился Мунлайт. — Тогда разворачивайся и пошли в обход, подальше отсюда. Хорош пугать! Это еще кто кого пугает.
— Не ори. — Меня тоже начинало трясти. — Хочешь сдохнуть от пули, потому что так вернее? Или считаешь, что справишься с «Монолитом»? Или думаешь, с этими фанатиками договориться можно?
Что он, в самом деле, прицепился со своей Припятью. Понятно же, что шансов выжить у нас не много, но зачем их еще сокращать? Они оба сами сюда полезли, мол, каждому надо и терять нечего. А раз терять нечего, то к чему эти истерики?
