Корсар - Корчевский Юрий Григорьевич (полные книги txt) 📗
– Кожин, Юрий, лекарь.
– Знаю уже, подсказали добрые люди.
Выехав за город, мы пришпорили коней. Вперёд нас вырвались два молодца и скакали метрах в ста. Случись чего на дороге – упредить успеют. Грамотно охрана организована, не иначе – кто-то из бывших ратников руководит.
Мы гнали быстро, переходя с галопа на рысь и обратно, чтобы дать лошадям отдышаться. А к полудню вдали показались купола многочисленных суздальских храмов. Старый город, и храмы старые, намоленные.
С ходу проехали городские ворота – стражники лишь поприветствовали. Я смекнул про себя – известен и уважаем в городе купец, другого бы непременно остановили.
Попетляв по узким и кривым улочкам, мы подъехали к большому каменному дому. Забор вокруг дома – высокий, каменный, ворота дубовые, по периметру – медью окованы.
Подъехавшие ранее двое охранников уже и ворота распахнули.
Мы спешились, завели коней. Слуги уж было подхватили моего коня под уздцы, да я остановил их. Надо было снять суму с инструментами.
Купец зашёл на крыльцо, и вышколенная прислуга открыла двери, но я остановился, чтобы отряхнуть пыль.
– Пустое. Пошли – почистят…
В сенях мы сбросили на руки слуге кафтаны и поднялись по лестнице вверх, в жилые помещения. Купец шёл быстро – распахнул дверь спальни и жестом пригласил меня подойти к постели больной.
– Пелагея, самонаилучшего лекаря к тебе привёз!
Я поздоровался с женщиной, лежащей на постели, и попросил Михаила:
– Мне бы руки с дороги помыть.
Мы с купцом снова вышли, он сам из кувшина полил мне на руки. Вот теперь можно и больную посмотреть.
Пелагея производила странное впечатление. Лицо, руки, ноги худощавые, но живот огромный, как на последнем месяце беременности – подобен надутому воздушному шару.
– Одышка есть?
– Нет, но ходить живот мешает.
Так может быть и при асците, когда жидкость скапливается в животе, но тогда обычно отекают и ноги. Здесь же и в помине отёков нет. Сколько я её ни расспрашивал, ни осматривал, картина яснее не становилась. Самый худший вариант – атипичное течение болезни. Когда случай рядовой, как из учебника, диагноз ставить легко, и процесс лечения идёт, как правило, по накатанному пути. Но встречаются и нетипичные проявления болезней.
Мне сразу вспомнились два случая, ещё из той, моей прежней жизни.
Женщина жаловалась на боли в области печени, ультразвуковая диагностика ничего существенного не показала, а анализы крови выявили воспаление. Консилиум врачей к единому мнению не пришёл, решили понаблюдать. А вечером, на моём дежурстве, состояние пациентки резко ухудшилось. Пришлось на свой страх и риск оперировать. И что же выяснилось? Длинный аппендикс шёл от слепой кишки вверх, заканчиваясь у жёлчного пузыря. Он и давал сильные болевые ощущения в области в общем-то здоровой печени! Во время операции нагноившийся отросток лопнул при удалении в моих руках. Женщину тогда удалось спасти.
Второй случай тоже казуистический. Молодому парню в драке на дискотеке ударили в ягодицу шилом. Он явился на приём, поскольку ранка подгнаивалась. После чистки ранку заклеили пластырем и, назначив лекарства, отпустили домой. А через трое суток парня в тяжелейшем состоянии доставили в отделение с перитонитом. Оказалось, длинное жало шила прошло через отверстие в костях таза и повредило брюшину, внеся инфекцию. Срочная операция помочь уже не смогла, наступил летальный исход.
Вот и теперь, осмотрев больную, я надолго задумался. Сердце прослушал – ритм правильный, перебоев нет, одышки при ходьбе нет. Вероятнее всего – не сердце причиной. Опухоль в животе не может достичь таких гигантских размеров, больная бы раньше умерла, к тому же при опухолях в терминальной стадии пациенты истощены. Живот не плотный, бугристый, как при опухолях. Чем больше я размышлял, тем больше склонялся к мнению, что в животе – осумкованная жидкость. Единственное, что смущало – размеры. Просто гигантские. У женщины вариантов вылечиться с помощью лечения травами просто нет, надо делать операцию. О чём я со всей откровенностью и сказал купцу, отозвав его в сторонку.
– А обойтись без ножа никак нельзя? – сокрушённо спросил купец.
– Нельзя, Михаил. Больше скажу – в исходе я не уверен.
– Не уверен – не берись, – начал сердиться купец.
– Тогда погибнет жена в муках.
– Значит, ты на меня решение возлагаешь? Ты же лекарь!
Как же мне знакомы такие колебания! Дать согласие на операцию с возможным смертельным исходом – это дать шанс больному на жизнь, а не вынести приговор! И решает это близкий человек, а не лекарь. Но как же тяжёло даётся такое решение! Бывало в моей практике – просили меня подождать, надеясь на чудо, но драгоценное время таяло, как шагреневая кожа. Меж тем состояние больного на следующий день настолько ухудшилось, что мне пришлось отказать: «Всё! Не берусь – поздно!» Не дай бог никому испытать состояние, когда шанс спасения остался в прошлом!
– Решение я всегда принимаю сам. А тебя в известность ставлю. Непростое это дело.
– Было бы простое, раньше помогли бы. Её уже кто только не пользовал. Я даже из Ярославля травника знаменитого привозил – деда Матвея.
– Слышал про такого.
– Вот! А помочь, вишь, никто не смог. Пойми, я её люблю! Дети у нас. Спаси! Сделай всё что можно и нельзя, Христом-Богом прошу.
– Чего уговариваешь? Не хотел бы, не поехал. Я тебе ситуацию объясняю.
– Если ничего другого для излечения кроме ножа нет, так делай, не сиди!
– Тебя не поймёшь – то давай обойдёмся, то чего сидишь! Готовь стол прочный, холопы пусть воды согреют, холста белёного побольше, да чистого.
– Сколько аршин?
Я улыбнулся:
– Одного хватит.
Когда импровизированная операционная была готова, мы вдвоём с Михаилом осторожно перенесли Пелагею на стол.
– Ну, Михаил, теперь выйди, дальше я сам.
– Пойду перед образами молитву вознесу. Коли обойдётся всё, храму пожертвование щедрое сделаю.
Я дал Пелагее настойки опия, обтёр операционное поле самогоном. Тщательно до локтя им же вымыл руки. Запах, конечно, сивушный сильный, ну так я не пить его собрался.
Про себя счёл молитву, сосредоточился, взял в руки скальпель, сделал разрез. А дальше уже всё пошло почти на автомате – перевязка сосудов, остановка кровотечения.
Сделав разрез брюшины, я раздвинул края раны и… оторопел. Открылась гигантская киста, иначе говоря – полость, наполненная жидкостью. Да тут не меньше ведра будет! И подобраться к другим органам не даёт, чтобы их осмотреть. Вылущить целиком, не нарушая капсулы, просто невозможно – мне даже непонятно, откуда, из какого органа исходит эта дрянь.
Пришлось поступить по-варварски. Повернул Пелагею на бок, почти на живот, чиркнул скальпелем по тонкой стенке – и едва успел отодвинуться в сторону. На стол, на пол хлынула прозрачная желтоватая жидкость.
Хорошо, что не геморрагическая, без примеси крови. Если с кровью – это говорит о злокачественности процесса, значит – в брюхе рак.
Много экссудата натекло. Эх, был бы электроотсос, как в мои времена. Вроде и немудрящая штука, когда под рукой, а по-настоящему полезность оценить можно, когда нет её рядом – как сейчас.
Я осушил смятыми холстинами полость, ножницами срезал тонкие стенки спавшейся кисты. Вот теперь можно и ревизию сделать. Через разрез, насколько можно было, осмотрел брюшную полость. Киста исходила из хвоста поджелудочной железы. И как только она сама не лопнула? Одно неосторожное движение, лёгкий удар локтем в живот – и разрыв неизбежен. Видно, милостив оказался к тебе твой Бог, Пелагея!
Я залез рукой в живот, ощупал осторожно все органы, что не смог осмотреть. Всё в порядке, можно убираться из живота. По хорошему – дренаж бы поставить, только где силиконовые или, на худой конец – резиновые трубки взять? – я вздохнул и стал зашивать послойно брюшину, мышцы, кожу.
Пелагея застонала.
– Потерпи, голубушка, всё позади уже.
Наложив последний шов, я перевязал живот. Сам вымыл руки. приоткрыв дверь, крикнул:
