Ярче тысячи солнц - Голодный Александр Владимирович (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Проход заканчивается открытым настежь тамбуром. Здесь же попадается первый погибший. Знакомая обесцвеченная бешеной радиацией форма и высушенная черная мумия внутри, скалящаяся белозубой улыбкой. Дежурный — лежит рядом с небольшим столиком, валяется упавшая табуретка, стену подпирает сейф. Еще несколько тел в технологическом зале, одно в хранилище запасных деталей. Судя по развернутому рабочему месту, в технологическом зале шло тестирование аппаратуры проверки зарядов. Пульты, тестеры, куб автоматизированного комплекса, желто-коричневая и ломкая от воздействия радиации бумага секретной литературы. От мумий заметно фонит. Хранилище запасных деталей. Прохожу вдоль стеллажей, срезая пломбы и вскрывая тару. О назначении узлов догадываюсь сразу — близки миры и опыт богатый. Толстый чемоданчик из литого алюминия задерживает внимание. Открываю. В пластиковых гнездах плотные ряды детонаторов. Те самые, для ядерного оружия, запасные комплекты. Выношу к проходу. Взгляд на радиометр — прикидываю, сколько примерно схватил? Пара бэр, не больше. Дверь секретки закрыта, выбито окошко выдачи литературы. Посмотрели внутрь и ушли? Наверное. Ключ от сейфа в кармане мумии дежурного. Ровные ряды пеналов, вот и нужный — на бирке так и написано: «секретная часть».
Открываю замок, срываю окаменевшую мастичную печать, вхожу. Оп-па, сейфы открыты нараспашку и практически пусты — только литература ДСП. Наводит на мысли.
Все, здесь картина ясна. Не хочется, но в хранилища боезапаса идти надо.
Взвывший радиометр и особая вонь ионизированного радиацией воздуха. Озон как после грозы, но примешивается ощутимая струя, близкая по запаху к горелой резине. Горбатые контейнеры на колесах. Крышки сдвинуты, две на боку, видна внутренняя пластиковая обшивка. Естественно, контейнеры пусты, но есть вещи, понятные только специалистам. Приседаю на корточки, срезаю пломбы, вскрываю прямоугольные лючки в шасси. Первый. Не то — брезентовая сумка с хромированным инструментом. Второй. Оно — уже знакомый чемоданчик, только потоньше. Что внутри? А внутри фальшзаглушки. Очень похожие на детонаторы пробки для гнезд на заряде. И если они, опломбированные, лежат в контейнере, то это значит, что ядерный боеприпас в полной боевой готовности убыл на позиции для применения. Основной вопрос — на какие позиции, если у ракетчиков стояли имитаторы? Размышляя, вскрываю третий лючок. Документация в пластиковом пакете. С собой, быстрее назад. Заскакиваю во второе хранилище. Ого! Всего два контейнера, но впечатляющего размера. Неслабые боевые блоки тут лежали. Под угрожающе заливающийся рокотом радиометр работаю. Второй и третий лючки. Фальшзаглушки назад, документацию с собой.
Третье. Картина аналогичная.
Выбираю самый слабофонящий угол в технологическом зале, присаживаюсь на проверенную радиометром пластиковую табуретку, вскрываю пакеты.
Уже двадцать минут тупо смотрю в записи и ничего не понимаю. До определенного момента все ясно — проводились обслуживание и испытания контейнера (документация на изделия отсутствует). Но потом в графах «последующие технические работы» появляются жирные прочерки. Причем один из прочерков выполнен поверх записи о проведении следующего планового ТО… Как раз на год оккупации намечалось. Как это понять? Изделия в боевом состоянии ушли без контейнеров (что вообще само по себе нонсенс) в неизвестном направлении, а контейнеры признаны уже ненужными, и работы с ними отменены? И это минимум за полгода до оккупации. Мозг свихнуть можно. Ладно, черт с ним, думать можно и в более комфортных условиях. Взгляд на электронные часы — ого, пора наверх. Два с лишним часа как корова языком. Перед уходом прячу формуляры в стопках документации рабочего места, прихватываю чемоданчик с детонаторами.
Проход становится все светлее, останавливаюсь, жду, когда глаза привыкнут к яркому солнечному свету. Во рту металлический привкус, самочувствие не очень. Началась реакция на радиопротекторную химию? Скорее всего. Ладно, немного осталось. Сосредоточиваюсь, рывок! На бегу хватаю катушку лески, быстро подтягиваю дозиметр. Лишнего он не фонит, но, надеюсь, учел немерено. В чехольчик на поясе.
— Бета — Альфе?
— Бета слушает!
— Норма, повторяю — норма. Прием.
— Принял, подтверждаю — норма.
Голос Сюзанны:
— Альфа, возвращайся. Прием.
— Тридцать минут. Бета. Прием.
— Приняла, ждем.
Зарычал мотор, разворачиваюсь, еду назад. А вот здесь — на дорогу к жилому городку. Буквально в километре то, что рассматривал на аэрофотоснимках, — вертолетная площадка. На ней жалкие остатки с трудом угадываемых четырех транспортников. Хотя ядерный удар и последующий пожар потрудились мощно, понятно — вертолеты были большие и с хорошей грузоподъемностью. Еще с фальшивого отряда продумываемая первоначальная деза для кибовцев в целом сформировалась, можно будет запускать.
Проскакиваю ворота, заезжаю на базу, торможу возле дезактивационного пункта. Во всем теле усталость, и, похоже, знобит.
— Серж, быстрее!
Сюзанна что-то чрезмерно волнуется, Ольгерт спокойнее. Скидываю приборы, амуницию, жилет в пластиковый короб на дезактивацию, поднимаю, показывая, чемоданчик:
— Ольгерт, с этой штуки не спускать глаз! Не открывать, не оставлять ни на секунду, после дезактивации забрать, и в сейф! Отвечаешь лично. Если кто протянет руки — пристрели.
— Принял!
Дезактивирующая установка. Ноги на ширину плеч, руки в стороны.
— Готов!
Задерживаю дыхание. Со всех сторон бьют тугие струи пенного состава. Переступаю с ноги на ногу — очистка должна быть максимальной. Пошатывает. Пять шагов к аппаратуре на стойке проверки. Тех-дозиметрист щелкает тумблерами, просматривает показания:
— Мэм сержант, норма, мэм.
Оставляя мокрые отпечатки, ухожу за ширму. Сюзанна в перчатках и со специальным резаком в руке уже ждет. Сверху вниз скользит за спиной холодный шарик, острейшее лезвие распарывает комбинезон, девушка откидывает его вперед.
— Серж, назад.
Послушно отхожу задом наперед. Пустая синтетическая шкура все еще хранит контуры тела, холодный кафель приятно остужает ноги. Скидываю насквозь мокрое от пота белье, перчатки. Сюзанна быстро проводит вдоль тела радиометром, кивает, трогает лоб.
Приятные холодные пальчики.
— У тебя жар! Быстро на каталку!
Сильна спортсменка — практически забрасывает на ложе.
— Сьюзи, носки…
Два молниеносных рывка, чистая простыня сверху, недолгая поездка в медпункт. Катетер капельницы, полулитровая кружка с прозрачной жидкостью.
— Пей.
Кисловатая жидкость с легким медицинским привкусом идет отлично.
— Еще можешь выпить?
— С удовольствием.
Вторая кружка. Добивал уже с некоторым усилием.
— Молодец. Полежишь и через полчасика еще кружечку.
Оцениваю капельницу на стойке и возможные насущные потребности организма.
— Сьюзи, а как бы потом?..
Демонстрируется утка.
— Здесь, мой дорогой. Все равно мне необходимо на анализы.
— Сьюзи, я как-то…
— Стесняешься? Затрахивать бедную девушку до полусмерти ты не стеснялся.
М-да, такой аргумент крыть нечем. Врач смотрит с легкой улыбкой. В глазах смешинка и, по-моему, доброта.
— Теперь я знаю, чем тебя можно прижать. Серж.
— Лучше не надо, Сьюзи. А вдруг в отместку решу не останавливаться на «полусмерти» и доведу процесс до конца? Умрешь, конечно, счастливой и абсолютно удовлетворенной…
— Страшный ты человек. Слушаю и не пойму — шутишь или всерьез? Лучше считать, что всерьез. Как у тебя с температурой?
Показания термометра радуют.
— Серж, я не учла жару и то, что ты будешь сильно потеть. Поэтому реакция организма началась раньше.
— Но сейчас-то все нормально?
— Об этом я точно скажу только после анализа крови. А сейчас, пациент, выбирай — сначала уточку, а потом кружку или наоборот?
— Давай наоборот.
Приятно, когда за тобой ухаживает красивая девушка. Вот только до определенного предела приятно.
