Прислужник - "Сонмониус" (мир книг .TXT) 📗
Конечно подобные мелочи уже давно не являлись для Ларма проблемой, однако некоторый дискомфорт по-прежнему доставляли.
Обитель Форгстольда не была материальным местом в привычном смысле этого слова. Как и любой домен, она изменялась под влиянием владельца, трансформируясь под его нужды, но нигде еще до этого, Ларм не видел, чтобы изменения заходили настолько далеко.
Вся материя, составляющая этот домен, почти полностью утратила свою материальность. Это было настолько заметно, что от прежнего вида предметов остались лишь контуры, и цвет.
Шагая по направлению к стоящему на холме особняку, Ларм с интересом разглядывал произошедшие в предметах изменения. Трава, деревья, гранитные плиты, которыми была выложена дорога — все уже наполовину перешло в энергетическую форму, и сквозь внешние контуры, оставшиеся от материальной оболочки, можно было разглядеть циркулирующие внутри потоки разноцветной энергии.
Та же участь постигла и особняк, с находящимися в нем предметами, но тут изменения зашли еще дальше. Некоторые участки коридоров и комнат полностью состояли из энергии, по привычке притворяющейся материей. Некоторые комнаты и вещи, вовсе утратили свою форму и сейчас выглядели как абстрактные переплетения силовых потоков. Чем дальше гость двигался к центру особняка, тем чаще подобное встречалось.
И вот, Ларм вошел в не очень большое помещение из которого исходило наибольшее ощущение силы. Сразу стало понятно, почему хозяин не встретил его на входе в домен.
Форгстольд пытался принять человеческий облик, но для древнего лугаса, это оказалось непростой задачей.
Хозяин домена, выглядел в магическом зрении, как маленькое солнце, от чего Ларму пришлось уменьшить свою чувствительность, чтобы не ослепнуть. И сейчас, вся эта прорва силы, пыталась уместиться в создаваемом теле.
Тела различных существ, которые Форгстольд пытался создать в качестве сосуда для своей сути, не выдерживали вливаемой энергии, и разрушались, то разрываясь на части, то сгорая. После чего высвобожденная энергия опять вливалась в древнего лугаса, и процесс начинался заново.
Наконец очередная попытка увенчалась успехом, и перед Лармом оказался человек лет пятидесяти на вид. Хотя, человеком это можно было назвать с натяжкой. Вены и капилляры мужчины, по которым вместо крови бежала чистая сила, светились тусклым голубоватым светом сквозь тонкую кожу. Зрачки источали зеленый свет. По длинным белым волосам и по ресницам Форгстольда периодически пробегали разноцветные магические искры.
— Приветствую, — сказал хозяин домена, скрипучим голосом. Было видно, он давно уже отвык общаться посредством разговора.
— Здравствуй, — ответил Ларм, уважительно поклонившись. Год, потерянный на то, чтобы добраться сюда, сразу же оказался забыт. Увиденное стоило потраченного времени.
Ни разу до этого, молодой лугас не общался с настолько древними представителями своего вида, и мощь Форгстольда, ясно показывала, что Ларм находиться только в самом начале своего развития.
— Присаживайся, разговор будет долгим, — сказал хозяин домена, создавая небольшой обеденный столик, с двумя стульями, бутылкой вина и фруктами. Все созданное светилось от заложенной силы.
Ларм тоже умел создавать в своем домене предметы. Но то, что создал Фаргстольд, больше подходило под определение «артефактов». Пусть они не несли никакой особой функции, но любой человеческий маг, отдал бы руку за обладание хотя бы одной виноградинкой с этого стола.
Причем не для того, чтобы съесть. С заложенной в этот фрукт силой, гниение ему не грозило, зато он мог служить в качестве неплохого накопителя. «Даже жалко есть такое богатство», с улыбкой подумал Ларм, закидывая несколько виноградинок в рот.
— Вина? — предложил Форгстольд, изображая радушного хозяина. Особого смысла в таком поведении не было, но по его виду, можно было сказать, что отыгрывание роли человека, приносит более опытному коллеге удовольствие, так что с подозрением покосившись на протянутый бокал сверкающего от магии напитка, молодой лугас все же согласился.
Зачастую, попадая в тела смертных, лугасы сразу же перестраивали их под себя, делая невосприимчивыми к большинству ядов, среди которых был и алкоголь. Так что, от спиртных напитков не пьянели.
Но оказалось, что у этого правила есть исключения. Выпив пару глотков вина, Ларм аккуратно отставил стакан в сторону. От поступившей вместе с жидкостью силы кружило голову, и казалось, что в мире не осталось ничего невозможного. Еще несколько глотков, и опьянение силой ударило бы по сознанию не слабее алкогольного.
— Ну как? — спросил Форгстольд, с интересом глядя, на изменения в своем молодом сородиче. К тому времени он уже достаточно освоился с телом. Голос перестал скрипеть, обретя силу и глубину, а вены и капилляры уменьшили яркость свечения, так что теперь, если не присматриваться только горящие зеленым огнем зрачки, и пробегающие по волосам магические всполохи выдавали нечеловеческую природу.
— Недурно, — ответил Ларм, сцепив пальцы в замок, чтобы скрыть пробегающую по ним от переизбытка энергии дрожь. Старый лугас, покивал, и выпил залпом второй бокал, словно пил не благородный напиток, а дешевое трактирное пойло. Никакого эффекта на него это не произвело. Впрочем, ожидать обратного, учитывая что он сам создал данный напиток, было бы глупо.
Съев кисть винограда, Форгстольд с довольным выражением откинулся на спинку стула.
— Давно не был в смертном теле. Уже начал забывать, какое удовольствие может приносить обычная еда, — благодушно проговорил лугас.
Ларм, которого все еще потряхивало от силы, решил не уточнять что еда не совсем обычная. Вместо этого он сказал.
— К тебе довольно сложно добраться. Все пространство вокруг домена, заполнено огромным количеством грёз астрала, и обойти их нет никакой возможности. К тому же они навязывают проходящему сквозь них определенную роль. Никогда не видел такого прежде.
Форгстольд кивнул каким-то своим мыслям, и задал вопрос.
— Ты ведь знаешь, что видения показывают прошлое и вероятности будущего?
— И настоящее, — добавил Ларм.
— Нет, — возразил собеседник, — настоящее они не показывают.
— Я лично видел, как грёзы показывают настоящее, — все же не согласился молодой лугас.
— Ты просто не понял, что именно видел. Настоящее, это настолько эфемерный момент, что даже те слова, которые ты сейчас слышишь, доходя до тебя, уже являются прошлым. Ведь им потребовалось время, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние.
— Я понял, что ты хочешь сказать, — перебил Ларм, — Грёзы могут показывать настоящее с небольшим опережением, либо отставанием. Но в тех случаях, когда отставание слишком мало, со стороны оно становится незаметным.
— Именно, — степенно кивнул Форгстольд, от чего по его белой шевелюре пробежала новая волна разноцветных искорок.
— Это занимательная информация, но она не отвечает на вопрос, почему все эти грёзы собрались вокруг твоей обители?
Форгстольд налил себе еще вина, и крутил бокал в руке, пытаясь подобрать подходящие слова. Долгое отсутствие практики в разговорной речи все еще давало о себе знать. И Ларм понимая это, не торопил собеседника. Наконец древний произнес.
— Это имеет решающее значение, — и после недолгой заминки продолжил, — Видения хотят стать реальностью. И чувствуя, что я могу их воплотить, стекаются к моему дому. Тот эффект, про который ты говорил — что они навязывали тебе определенную роль, говорит о том, что я непроизвольно питаю грёзы своей излучаемой в пространство силой. Это делает вероятность того, что показанное в них произойдет в реальности — значительно выше, а прописанные в них события менее уступчивыми к изменениям. Как-то так.
Ларм хмыкнул.
— Ты говоришь о грёзах, как о живых существах, у которых есть разум.
— Скорее не разум, а набор инстинктов, — поправил Форгстольд, — И да, в какой-то степени они живы.
— С вероятностями будущего все понятно, — произнес молодой лугас, — но как быть с прошлым? Оно ведь уже прошло, и не может произойти еще раз.
