Преступные намерения - Стэкпол Майкл А. (мир книг TXT) 📗
— Бросим его здесь! — махнул рукой Тони. Док уже было совсем согласился с ними, однако потом энергично возразил:
— Ни в коем случае! Соколы могут получить от него важные сведения. Придется взять его с собой.
— А ты возьмешь его «Пенетрейтор»? — спросила Шарон.
Тревена улыбнулся. «Пенетрейтор» являлся роботом, специально сконструированным для войны с кланами. Хотя он и передвигался чуть медленнее «Центуриона», реактивные двигатели, позволявшие взлетать в небо, давали ему значительное преимущество в бою. Эта машина обладала подавляющим огневым превосходством и толстой броней — все вместе свидетельствовало, что она принадлежит к новому поколению механических солдат, которые только-только начали поступать в войска. Тревена всегда мечтал повоевать на таком могучем роботе.
— Конечно, — ответил он, — а своего «Центуриона» я передам одному из техников. — Затем торжественно добавил: — Мы сейчас должны использовать все возможности для организации достойного отпора. Каждая машина теперь на вес золота. Самое главное для нас — это не совершить роковой ошибки. Дисциплина, стойкость и обязательно инициатива.
Шарон отдала ему честь.
— Будет исполнено, командант Тревена.
XXV
Таркад-Сити
Таркад
Округ Донегал, Лиранское Содружество
20 марта 3058 г.
… Катрин некоторое время смаковала удивление, ясно отразившееся на лице Тормано, когда тот вошел в кабинет и увидел, кто занимает место за столом.
— Доброе утро, мандрин Ляо.
— Архонтесса… Я…— Тормано не мог скрыть раздражение и гнев, пробившиеся в голосе и в выражении глаз. — Когда изволили вернуться?
— Прошлой ночью.
Она улыбнулась и неожиданно содрогнулась от озноба — до сих пор, вспоминая о небывалых приключениях, которые она испытала во время этого полета, ее охватывала дрожь.
— Все данные о прибытии «Боадицеи», о посадке моего личного шаттла стерты. Команда сдала отчеты в Министерство государственной безопасности — людям разъяснена необходимость хранить тайну. Все в совершенном порядке.
— Что же вы не вызвали меня сразу, как только прибыли?
— Я вызывала, только вас вчера не было на месте. Тормано изобразил улыбку и поклонился.
— Вчера я вынужден был срочно покинуть столицу.
— Это не имеет значения.
Архонтесса вставила особый ключ в скважину на панели своего личного компьютера, включила его и сказала:
— Я хотела бы ознакомиться с обстановкой. Расцвеченная радужными цветами, удивительно красивая, объемная голокарта материализовалась между правительницей и ее первым министром.
— Хочу поздравить вас, мандрин, — вы достойно справились с кризисом, связанным с наступлением Соколов. Как только я вернулась в Таркад, мне сразу доложили о десантах на Энгодине и Баклендсе. Конечно, во время моего отсутствия у вас были связаны руки, вы были вынуждены ввести цензуру на сообщения с горячих точек, однако вам удалось все так устроить, что наши враги во Внутренней Сфере даже не всполошились.
Тормано еще раз поклонился.
— Рад, что мои усилия получили такую высокую оценку.
— Что хорошо, то хорошо, — добавила Катрин и поймала себя на мысли, что невольно сравнивает своего первого министра Тормано Ляо и Хана рода Волка. Тормано обладал тем, что обычно называют внешним лоском. Придворный этикет был для него родной стихией. Влада тоже нельзя было назвать деревенским увальнем. Он был хорошо воспитан и знал толк в галантном обхождении, однако редко пользовался этим умением. Различие между этими двумя людьми, принадлежавшими к сливкам общества, заключалось в том, что Тормано ловко скрывал то, что таил в душе. Каждое его слово требовало особого отношения, в то время как Влад, что называется, рубил сплеча. Прямо заявлял — я хочу то-то и то-то, при этом не скрывал, что ищет ее одобрения своим замыслам.
«И, возможно, получит его».
С того момента, когда Катрин впервые увидела Влада из рода Волка, она осознала — вот тот человек, которого она искала все эти годы! В груди вдруг родилось такое томление, мужской пол, в своем абсолютном большинстве представлявшийся ей недостойным внимания, в этом представителе обрел такую манящую силу. Прежде она смотрела на мужчин как на скопище этаких грязных лапающих существ, которые мнят, что они — вершина рода человеческого. Нет, она не испытывала инстинктивной ненависти к мужчинам, надеялась со временем найти достойную партию, создать семью, родить детей, наследников такого огромного имущества, каким казалось ей Лиранское Содружество. Ее просто брала тоска, что поиск долог, небезупречен, сопряжен с роковыми ошибками, одной из которых был Гален Кокс. Этот человек, казалось, был предназначен для нее. Все бы у них заладилось, если бы не маленький недостаток — он был слишком верен ее старшему брату и злейшему врагу Виктору. За это и поплатился, однако время от времени Катрин не могла отделаться от сожаления — не слишком ли она поторопилась? Следом выплывала уже совсем крамольная мысль:
по какому праву она взяла на себя смелость распоряжаться чужими жизнями? Как бы не отлились кошке мышкины слезки… Но это были только мгновенные дуновения раскаяния, их напрочь заглушали соображения государственные, касавшиеся судеб миллиардов людей. Вот перед кем она должна испытывать ответственность, а не перед каким-то офицеришкой, возомнившим, что ради службы можно пренебречь любовью королевы.
С той поры в поле ее зрения не появлялось достойного кандидата. Разговоры с Тормано насчет жениховства этого ублюдка Томаса Марика ничего, кроме внутреннего смеха, у нее не вызывали. Тоже супруг! Религиозный и слабовольный ханжа, отдавший свою страну в руки обезумевших от жажды мести мракобесов…
«Как говорит древняя мудрость — тогда ты остановишься в своих поисках, когда найдешь то, чего душа желает. Мудро сказано!..»
Стоило ей только увидеть Влада, как сердце екнуло — вот он! Ее повлекло к нему сразу и неудержимо. В первое мгновение она даже вздохнуть не могла — лишь постепенно набрала воздух в легкие, с трудом справилась с холодком, обнявшим грудь. Он, без сомнения, был представительный мужчина — даже шрам не портил его лицо, — но это как-то скользнуло мимо сознания. Другое приворожило ее, заставило биться сердце — глаза Хана! Вернее, ум, необоримая, разумная сила, которая светилась в них. И конечно, не допускающая сюсюканья, дешевой сентиментальности, неоправданного изуверства, подчиняющаяся только высшей цели — жестокость. Благородной была цель или нет — ее это не интересовало. Лишь бы она была полезна… До той поры Катрин ревниво блюла свою девственность, осознавала ценность своей руки для любого претендента в мужья, но для Влада она ничего не пожалела — с радостью обменяла эти дары природы на возможность в будущем быть рядом с ним.
Сравнение Тормано и Влада помогло ей более точно определить, чем же глаза Хана так приманили ее. Ляо, безусловно, тоже обладал притягательной силой и некоей… как бы выразиться поточнее — уютной домашней привлекательностью. В его присутствии Катрин чувствовала себя в компании со своим, близким ей человеком. Это несмотря на то, что с первым министром ухо надо было держать востро, что он себе на уме. Но он был человеком ее круга, с ним в каком-то смысле было просто — ничего запредельного, поражающего масштабом он выдумать не мог. Разве что обычные интриги, опасение за свою жизнь, попытка урвать кусок пожирнее — в общем, проблемы, привычные для членов Великих Домов…
Влад был совсем другим человеком. Он жаждал власти — точно так же, как она сама или ее отец. Он стремился к ней, невзирая ни на что. Это был человек одной страсти. Он испытывал неутолимый голод на силу, на могущество, как волк, который никогда не может насытиться и все режет, режет попавшихся в его лапы овец. Они оба были охотниками, однако Катрин сразу поняла, что ее утробе далеко до ненасытного, объемистого желудка этого зверя. Ничего зазорного не было в том, что ей захотелось стать ему достойной парой. Из подобной неутоленной страсти и рождаются великие свершения, которые потом историки называют подвигами. Так Хэнс Дэвион сумел осуществить величайшее за все время существования Внутренней Сферы наступление. Он сумел разделить надвое Конфедерацию Капеллана. Влад, род Волка и другие кланы обладали силой, которая заставила трепетать самого Хэнса Дэвиона. Это для других, для успокоения народа были сделаны исполненные доблести заявления о скорой и славной победе, которая ожидает всех граждан Федеративного Содружества. Она, Катрин, росла в королевской семье и слышала, с каким страхом отец отзывался о кланах. За это Виктор и ненавидит чужаков, а у нее воины, пришедшие издалека, вызывают восхищение.
