Полный котелок патронов - Зорич Александр (читать книги онлайн .txt) 📗
— Ох… И чтобы подрыв, и чтобы не пострадал… Устал я от вас, — вздохнул Борхес. По его потускневшему лицу было видно: и впрямь устал.
В этот момент я, подчиняясь какому-то высшему наитию, выхватил у него прямо из-за пояса Книгу Песчинок.
Книга показалась мне невероятно тяжелой — будто каждая ее страница была отлита из свинца.
Не успел Борхес накрыть меня трехэтажным сталкерским матом, как я рывком распахнул книгу и вперился в первый попавшийся разворот.
Из зыбкого марева левой страницы на меня глянул текст, набранный жирным, крупным шрифтом. Но буквы, увы, вновь были не родные. И даже не латинские. А не то индийские, не то вообще арабские… Вот в чем я не силен, так это в языках. (Их бин безухен унд безносен, то есть великий и могучий немецкий не считается.)
На правой же странице примагничивал взгляд рисунок, сделанный красной тушью.
С невероятной точностью и дотошностью великолепной инженерной графики было нарисовано просторное промышленное помещение.
Внизу угадывались исполинские постаменты, предназначенные для паровых турбин. За гигантским окном краснел характерный уступ Второго энергоблока. А на самой массивной потолочной балке висел немаленький синий раструб, похожий одновременно и на граненый конус старинного патефона, и на увеличенный феей-гигантоманкой цветок садового вьюнка.
Под картинкой имелась затейливая надпись, которую я не смог прочесть.
— Так это же машзал возле «Двойки»! Я там год назад чуть ногу в жарке не потерял! — сказал за моим правым плечом Борхес. Оказывается, пока я ошалело пялился в чудо-книгу, он подошел и спокойно встал сзади.
— Машзал-то и я узнал. Как не узнать такой интерьерчик? — откликнулся Тополь. — Хотя сам я туда не лазил, только видел на фотографиях. Ты мне лучше объясни, что это за фигня висит на потолке?
— Да это же «синий колпак»! — удивленно воскликнул Борхес. — Артефакт страшно редкий, встречается только на ЧАЭС. Редкий и практически бесполезный. Его почти никто не берет. Потому что ни один сталкер не в состоянии запихнуть пятиметровую двухтонную дуру в контейнер для артефактов. Нужен либо еще более редкий «редуктор пространства», либо целый воз гравитационных артефактов. Зато «синий колпак» прекрасно убивает все живое, приблизившееся к нему на пятнадцать метров! Не могу вдуплить, зачем Книга показала тебе эту зловредную фигню.
— А вдруг Книга, или, точнее, коллективное бессознательное посредством этой Книги, мне сейчас как бы намекает, что «синий колпак» горит хорошо? Или взрывается эдак нестыдно?
— «Колпак» не взрывается. Он антивзрывается, если можно так выразиться. Его этот вот раструб граммофонный — как сливная дыра в ванне, все в себя втягивает. Молекулы, излучения, энергию… Я точно не помню всех подробностей, которые мне как-то профессор Добровольцев, мой постоянный клиент, излагал… Нечему там взрываться, короче.
— А что, если туда, в этот раструб, из «Раумшлага» зафигачить? — мечтательно предложил Тополь.
— Из «Раумшлага»? В раструб? А ведь это… Мысль! Минус на минус дает что? Плюс. А плюс в данном случае что? Антивзрыв антивзрыва, то есть ба-альшой взрыв! — загорелся идеей Борхес.
С минуту мы все трое молчали, размышляя, получится ли на самом деле уработать редкий аномальный колпачок в непростых условиях машинного зала. Но потом мы втроем кивнули друг другу с видом специалистов, дескать, ага, все получается, после чего я обернулся к Филиппову и сказал:
— Товарищ майор, благодаря Борхесу пенсия вам скорее всего обеспечена. Теперь мы знаем, как устроить ложный взрыв без угрозы для Второго энергоблока. Нам потребуется только робот-кентавр Авель и час времени.
— Но сразу же предупреждаю: это все — строго после завтрака! — категорично заявил Тополь. — Жрать хочу — умираю. Мне сегодня снилось, что я ограбил товарный вагон, груженный консервными банками с «Завтраком туриста».
Любознательно поводя двумя своими головами, Авель шел бодрой рысью в направлении Первого энергоблока.
Да-да, я не оговорился! Первого! Дело в том, что подходящий пролом в южной стене машзала находился ближе к Первому энергоблоку, нежели к какому-либо другому.
Робот-кентавр передвигался на удивление шустро, прокладывая маршрут самым оптимальным образом. Да оно и неудивительно, ведь новейший, прямо из секретной лаборатории датчик аномалий был врезан в центральную бронепластину на его груди.
Мы с Тополем уже более или менее приловчились ездить на этом исчадии мехоса. А потому в этот раз никто «из седла» не вывалился (а вот ночью я лично улетал головой в кусты дважды — уж очень крутые виражи наша лошадка закладывала).
Увы, возле машзала напротив Первого энергоблока нам пришлось спешиться. Нормальная дорога закончилась. Теперь нужно было двигаться вперед по узкому, похожему на кишку динозавра лазу, в который Авель никак не протискивался.
Я полез первым. Тополь — вторым. Авель же степенно пожелал нам счастливого пути своим забавным механическим голосом.
Вы, может быть, спросите, почему с нами не пошел единственный из группы, кто раньше бывал в машзале — Борхес?
Не стану наводить тень на плетень и честно отвечу. Несмотря на то, что выглядел Борхес более или менее, он был настолько обессилен общением с темными, что заснул прямо за завтраком. С надкушенным бутербродом в руке. Глаза закрыл и отрубился.
И чем только мы его не будили! Точь-в-точь как давеча было с Тополем, когда сумасшедшая тусовщица Атанайя перепоила его энергетиком. А что, может, среди темных «Монолита» тоже имеются любители смешивать жесткие психостимуляторы с лимонадом?
В общем, мы оставили Борхеса в лагере смотреть его изумрудно-зеленые, как джунгли, мутные, как Амазонка, и сложные, как сериал с матримониями, латиноамериканские сны.
Я искренне надеялся, что мы управимся и без Борхеса. Как говорится, что там трудного в этой рыбалке? Наливай да пей!
Хотя, конечно, надежды надеждами, а таскаться по ЧАЭС вдвоем занятие исключительно малоприятное.
Внутри машинного зала висела давящая атмосфера давно покинутого и людьми, и мутантами помещения. Графитово-серые стены. Черный, как земля, потолок. Под цвет жирного крематорского пепла…
Радиация была такой, что голубым черенковским свечением исходила черная вода в недрах мрачных провалов на месте срезанных мародерами еще в лихие девяностые агрегатов. Более того! Подобным голубым светом истекали и космы ржавых волос, чего я раньше никогда в Зоне не видел.
При одной только мысли, что вот сейчас нужно будет пройти по этому техногенному бурелому из двутавровых балок, расколотых постаментов турбин, ажурных лестниц и труб — сердце сжималось от тоски и ужаса.
«Сколько можно таскаться по этим помойкам, ёкарный папенгут?» — спросил я себя. И не знал, что ответить.
К счастью, «синий колпак» был отлично виден от самого входа в машзал. Что, конечно, не одного меня обнадеживало — увидев его характерный патефонный раструб, Тополь заулыбался во все зубы.
Я показал ему поднятый вверх указательный палец. Классно, мол. Зашибись!
Я ведь, как реалист, не исключал и самый тухлый вариант. Что вот мы, влекомые филантропическим порывом помочь майору Филиппову, сюда притащились, а здесь не то что «синего колпака» никакого не видно, но и сам машзал изнутри превратился в те самые неописуемые «there are more things», о которых так красиво говорил Борхес применительно к интерьерам Четвертого энергоблока.
Мало ли что тут случалось во время Выбросов! Да и вообще, это же чистейшей воды авантюра! Увидели в книге картинку — и потащились за этой картинкой к черту в пасть!
А если на картинке был изображен машзал позавчерашний? А если машзал трехлетней давности? То-то же!
— Ну и кто из нас совершит почетный выстрел? — поинтересовался Тополь; он всегда так деликатно подкатывал, когда намеревался сделать что-то первым. — Жребий будем тянуть? Или в камень-ножницы-бумага сыграем?
— Константин, — устало вздохнул я, — доверяю тебе быть пионером в этом новом для нас деле — антивзрывном провоцировании антивзрывов.
