Улей. Игра в кошки-мышки (СИ) - Баковец Михаил (чтение книг txt) 📗
И тут нате-здрасьте — элита! Правда, всего лишь элита, а не Элита (есть и такое разделение мутантов в Улье), хоть и крупная. Вероятно тварь поджирала всех прочих, чтобы хоть как-то продержаться. Плюс, спасал быстрый кластер с радарами, каждый месяц (или даже чаще) приносящий семь десятков здоровых мужиков.
Возможно, мутанту нужно свежее мясо для нормального функционирования, и именно иммунные, а не зараженные. Вот поэтому он и не убил сразу меня внизу, не прикончил последнего сектанта, а наколол его на штырь и сломал руки, чтобы тот не освободился или не совершил самоубийство. Хотя, последнее — это мои домыслы, но крайне удачно ложащиеся на поступки твари.
Многого узнать от сектанта не удалось, так как он через полчаса стал всё чаще терять нить беседы и уплывать сознанием. Напоить его живчиком я даже не пытался, помня, как скрутило сектанта из другой секты, из Отрицателей, на моих глазах в самом начале появления в Улье, ведь и там и здесь оба человека имели ранения в живот. Снять его с железки? Если поднатужиться и подставить что-то высокое вроде стола или каталки из кабинета директора, либо одной из камер-палат, то смогу снять его с толстого стального прута, но ради чего? Всё равно мне бы пришлось его добить потом и разговор продолжить удалось не сразу, так как после всех манипуляций с ржавой железкой у него все внутренности перемешаются и если сразу не помрёт, то в сознание придёт не скоро.
Когда сектант перестал реагировать на растирание и пощёчины, то я прикончил его.
Буднично прозвучало… словно, сообщил о раздавленных колорадских жуках или отравленной крысе в сарае. А ведь месяц назад, при мысли об убийстве человека даже при самообороне, у меня бы сердце устроило брейк-танц. Про пытки и хладнокровный расстрел колонны с солдатами и говорить нечего. А вишь, как оно вышло — чик ножом в сердце и забыл про недавнего собеседника. Всё же, Улей меняет нас не только внешне, награждает Дарами, даёт силу и регенерацию, но и калечит разум, делая из нормального обывателя, выжившего в первые недели после переноса, конченого психа, которого на Земле упрятали в спецпсихушку на пожизненный срок.
В одном из помещений на втором этаже, которое было столовой когда-то, я нашёл свои вещи и рюкзаки сектантов. Впрочем, барахла у мертвецов, раскиданных в виде кусков тел по коридору и карцеру было немного, часть я уже видел в машинах рядом с границей черноты. Здесь же они при себе держали, в основном оружие, боеприпасы, перевязочные материалы, немного еды и кое-какие вещи. Последним я обрадовался больше всего, так как сейчас, моя одежда представляла жалкое зрелище.
Отмывшись от крови и переодевшись в чистое, я сожрал (по другому и не скажешь) две банки тушёнки с галетами, запил минералкой и живчиком. Сразу после этого самочувствие стало ещё лучше, но и не без минусов обошлось: потянуло в сон. Стоило остановиться, как начинал клевать носом.
Я и так не собирался покидать здание, пока на улице не рассветёт, но чтобы ещё и поспать до утра? Но организм настойчиво советовал прилечь на несколько часиков, угрожая самостоятельно уложить незаметно для меня самого.
Чтобы не проснуться уже рядом с Петром у ворот, пришлось взяться за создание безопасной лёжки. На комфорт мне было плевать, тем более, мог выбрать любую из камер с мягким покрытием, пусть и с толстым слоем пыли, но не наплевать на безопасность. Потому я провозился больше часа, устанавливая растяжки гранатные и стрелковые. Гранаты с почти выдернутыми усиками кольца, едва удерживающие чеку, поставил рядом с дверью на первом этаже, там же положил по одной уже без кольца под тела сектантов. Попутно поковырялся в споровых мешках мутантов, но тут меня ждало разочарование — только бесполезная «паутина», ни гороха, ни споранов. Вполне возможно, что это связанно с расположением в кольце черноты, которая сродни тюрьме для тварей. Когда поглощал информацию в Атлантисе из местной сети, то там отыскал упоминание, что в неволе мутанты расти растут, но содержимое споровых мешков невероятно редко растёт. Думаю, такие питомники пытались создать не раз, не два и даже не десять.
Ещё две растяжки защитили лестницу, и на самом верху, на выходе на мой этаж, я поставил растяжку из двух автоматов и каталок в качестве станка. Заминировал окно в директорском кабинете, кое-как прислонил дверь там же, и уже от неё протянул шнурок к пэкаэму, установленному точно напротив неё. При попытке сдвинуть дверь, растяжка сорвет стопор с грузика, который был привязан к спусковому крючку пулемёта. Пулемёт, поставленный на сошки на каталку, прижал связкой из чего-то похожего на гири. Для чего эти толстые чугунные диски с гиревыми ручками использовались в данном заведении, я и предположить не могу, тем более весили они больше десяти килограмм каждая.
Я потянул ручку затвора на себя, ставя пулемёт на боевой взвод, потом сдвинул пластмассовый шпенёк вперёд, обратно на прежнее место и с облегчением вздохнул:
— Ну, вот и всё.
Никогда ничего подобного не делал, все мои знания, теоретические: из того же журнала «Братишка», ютубных роликов и рассказов с корявыми рисунками собеседников в армии.
Пока возился с взрывоопасными игрушками, то сон махом прошёл, но стоило закрыть за собой дверь в одну из палат, выбранной под спальню из-за отсутствия окон и наличия мягкого пола, как глаза стали закрываться сами собой. Мысль прицепить ещё одну гранату с обратной стороны двери отмёл, ибо в таком состоянии точно подорвусь сам на радость элите.
«Спать… спа-а-ать…», — зевнул я и отрубился.
Проснулся от грохота пулемёта.
Сердце в долю секунды взвинтило темп до бешеного, всё тело покрылось холодным потом и одеревенело на несколько мгновений. Успей противник добраться до меня в эти мгновения, то на этом, в истории моей жизни, можно было поставить точку. Жирную.
Пулемёт надрывался секунды четыре, пока вдруг резко не захлебнулся, подарив тишину, и одновременно с этим я стряхнул оцепенение.
Сидеть и ждать мутанта (а больше никто другой не смог бы здесь оказаться) в тесной камере, стены которой стали давить на сознание, я не собирался, предпочитая свободу в просторном коридоре.
Распахнув дверь, я отшатнулся назад, чтобы не попасть под возможный удар когтей на длинной лапе, выждал секунду, после чего выдернул у гранаты кольцо и забросил ту за угол, следом швырнул ещё одну. Сразу после второго взрыва под прикрытием Дара, от которого болезненно заломило в висках, вылетел в коридор с автоматом в руках.
Никого.
Только клубиться пыль от штукатурки, сбитой пулеметными пулями рядом с дверным проёмом в директорский кабинет в конце коридора. Двери, которой я загородил развороченный проход туда, не было. Эта тварь каким-то чудом миновала мои растяжки на окне, бесшумно убрала баррикаду со своего пути и если бы не перестраховка с пулемётом, то я бы точно сейчас разговаривал с апостолом Петром.
— Вот же тварь, — скрипнул я зубами.
За окном только начинало сереть, и для отправления в дорогу было ещё рано, если я не хочу в сумерках наткнуться на элитника. До окончательного рассвета пришлось ждать ещё полтора часа.
За те несколько часов, что прошли с момента ранения, раны на груди зарубцевались, а сломанные рёбра почти не болели, если соблюдать осторожность и не беспокоить их неосторожными движениями. Серьёзно напомнили о себе, когда я рывком попытался забросить за спину тяжёлый рюкзак с трофеями.
— Ох, бляха-муха… — охнул я от резкой боли в груди, от которой даже перехватило дыхание. Пришлось немного умерить свои аппетиты и уменьшить груз, часть боеприпасов разложить по карманам в штанах.
Сектанты наградили меня ПКМ со стопатронным коробом, пристёгнутым к нему и большим коробом на двести пятьдесят в рюкзаке, АК-103 с неплохим обвесом и коллиматором «коброй», две сотни патронов к нему, две РГО и пять РГД, «Тигр-9» с бушнелевским прицелом переменной кратности и почти полторы сотни патронов соответствующего калибра. А также сто пять споранов и шестнадцать горошин, с тремя литрами в двух пластиковых, полуторалитровых, бутылках живчика. Возможно, что-то имелось в карманах одежды на мертвецах, но копаться в разорванных телах, желания не было ни малейшего.
