Талисман для героя (СИ) - Бабакин Валентин (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Кресла были рассчитаны на широкие задницы, любящие мягкое.
Мы сели близко к высокой сцене. Прямо перед нами раскинулся тяжелыми складками широкий пурпурный занавес, с цветастым гербом СССР по центру. Свет вскоре померк, и вслед за этим занавес медленно раздвинулся, открыв жерло сцены. Там в десятки рядов один за другим выстроились сотни людей в черных костюмах, белых рубашках и красных бабочках на шее. За ними на постаменте высилась скульптурная группа из гордо стоящих человеческих статуй со знаменем.
Раздались аплодисменты.
На сцену к микрофону уверенной поступью вышли двое ведущих концерта мужского и женского полу. Мужчина был в строгом костюме цвета мокрый асфальт. Эдакий рослый джентльмен. Дама, будучи роста тоже не малого, несла на себе бежевое платье до полу. Оно стянуло её талию так, что живот и грудь выползли к подбородку.
— Товарищи! — зычно произнесла дама. — Концерт, посвященный седьмому всесоюзному патриотическому слету молодых строителей коммунизма, разрешите считать открытым.
— Композитор Матвей Глейзер, стихи Севастьяна Долгого. Слава Партии родной! — объявил джентльмен четко поставленным густым баритоном.
Хор грянул.
Песня была, что-то там про Партию, Ленина, светлый путь и высокие рубежи.
После песни, кого-то торжественно награждали на сцене.
Потом снова пел хор.
Потом снова награждали.
Потом была песня про Родину.
Хор пел долго, после чего степенно удалился. Грянула буйная музыка, и на сцену выскочили танцоры в красных сапогах и косоворотках, к ним прибавились плясуны в разноцветных шароварах и вышиванках. Они скакали и прыгали. Потом к ним добавились еще танцоры в папахах и черкесках. Потом еще какие-то плясуны в чалмах и халатах. Потом еще и еще. От многоцветных красок и мельтешения на сцене, от громкой музыки давящей на уши я впал в ступор, погружаясь в какой-то туман. Он заискрился вокруг меня разноцветьем, и я будто поплыл куда-то. Впереди меня проявился длинный световой тоннель. Я медленно иду по нему, не ощущая под собой опоры и чувствуя себя невесомым.
Из света справа и слева от меня проступают какие-то темные формы. Я стараюсь понять, что это такое, но тщетно. Они изменчивы и мутны.
— Чужой, чужой, чужой, — отчетливо слышится чей-то хриплый возглас, похожий на карканье вороны.
— Он наш, наш, наш, — шипит кто-то змеей.
Продолжаю двигаться вперед и вижу перед собой старую дверь из красного дерева. Открываю. За дверью кабинет. В нем стол, стулья, пара кресел. На окнах тяжелые занавеси. Все какое-то старомодное столетней давности.
За столом сидит человек и что-то пишет перьевой ручкой на листе бумаги. Обмакнул ручку в чернильницу и снова пишет, не обращая на меня внимания.
Я кашлянул, чтобы показать свое присутствие.
— Пгисашивайтесь товагищ Назаров, пгисашивайтесь, — произнес человек картаво и тут я обратил внимание, что он очень похож на вождя мирового пролетариата. Ну вылитый Ленин, будто только, что из мавзолея.
— Пгисаживайтесь, — уже более настойчиво произнес человек. — Да, не удивляйтесь. Я Ленин. Очень гад видеть вас здесь.
— Да, но как это возможно, — осторожно произношу я, присаживаясь на краешек стула. — Вы же умерли. Давно умерли.
— Непгавда, — возразил он, закончил свою писанину, положил ручку на массивный письменный прибор и глянул на меня хитро так. — Непгавда, я вечно живой и буду жить, пока живут идеи коммунизма. Очень гад, очень гад. Чайку не желаете?
— Спасибо нет.
— А водочки? За встгечу.
— Я при делах. Не пью.
— Похвально, похвально. А я выпью.
Он достал из ящика стола рюмку и початую бутылку водки. Наполнил рюмку и опрокинул ее в рот, даже не поморщившись.
— Вы правда Ленин? — недоверчиво спросил я. — Или это розыгрыш?
— Вся наша жизнь это гозыггыш, — ответил он уклончиво. — И смегть это гозыггыш вдвойне. А если сегьезно, то жизнь это школа, а смегть — выпускной бал. Так, что, как хотите, так и понимайте. А я настоящий Ленин и вечно живой. Итак, должен сообщить вам товагищ Назагов, что вы на пгавильном пути. Вы воин коммунизма. Вы пегвопгоходец, несущий коммунистическую истину. Да это так всенепгеменно! Вы наш человек, и я вам буду помогать на этом нелегком пути. Нет! Этот Иосиф все же погядочной сволочью оказался. Еще тот мегзавец. А меня еще Наденька пгедупгеждала, что он полная скотина. Но все же он пгавильный скотина. Понимаете в чем дело, товагищ Назагов, вся истогия учит нас, что интеллигенция это говно нации. Они же такие сволочи. Они пгиспособленцы. Но вы Назагов не говно. Это точно.
— Благодарю за высокую оценку, товарищ Ленин.
— Не надо благодагностей. Идите.
Он снова схватил ручку, окунул ее в чернильницу и начал что-то лихорадочно записывать.
— Идти? Куда? — я покрутил головой по сторонам.
— Туда, — Ленин, не глядя на меня, ткнул ручкой в сторону двери. — Идите, мне надо габотать. Газве вы не видите, что я занят. Мне надо закончить габоту под названием «Два шага впегёд, один взад».
— Удачи в работе, — пожелал я ему, поднимаясь и направляясь к двери.
— И вам удачи на вашем гегоическом попгище. Я лично буду напгавлять вас на истинный путь. Ступайте.
— Назаров! Назаров! — донеслось до меня откуда-то далеким эхом.
Голос был знакомый, но я не мог вспомнить, кому он принадлежал.
— Назаров!
Черт! Это же товарищ Котикова! Но откуда она здесь?
— Назаров!
Что-то ощутимо встряхнуло меня, а затем все вокруг поплыло и медленно сгинуло, будто зыбкий занавес, а за ним проявилась иная, но уже знакомая мне картина.
— Назаров! — уже четко пробился ко мне возглас Котиковой. Он протаранил грохот музыки и радостных возгласов, плещущих со сцены от танцоров.
Я недоуменно крутанул головой. Оказывается, я просто заснул, отключился, отрубился от всего этого шоу-действа, и мне привиделся весь этот бред.
— Назаров, — шипит мне змеёй Котикова. — Прекратите спать. Сейчас ваш выход. Где бумага, которую я вам давала?
Я наклоняюсь и поднимаю из-под ног листки, выпавшие из моих рук.
Бешеные танцы народов мира закончились, смолкли аплодисменты, и наступила тишина.
На сцену вышли ведущие концерта.
— Товарищи! — громогласно исторгла из себя дама с грудью под подбородок. — История нашей могучей родины славится великими героями от Александра Невского до Александра Матросова. Позвольте вам представить героев сегодняшнего дня, которые в минуту испытаний достойно встретили вероломного врага и одержали победу над ним. Они это сделали там, где были бессильны все солдаты сильнейшей империалистической державы мира. Вы все уже знаете из наших советских новостей о трех наших богатырях. Подобно своим легендарным былинным предкам Илье Муромцу, Добрыне Никитичу и Алеше Поповичу они грудью встретили врага. Это лучшие воины нашей страны. Я прошу их выйти сюда на сцену. Встретим же наших героев аплодисментами.
— Вперед! Вперед! — скомандовала нам Котикова.
Под бурные и продолжительные аплодисменты мы вышли на сцену.
Я почувствовал на себе многие тысячи взглядов.
— Товарищи! Герои перед вами! — завопила дама.
Огромный зал неистовствовал, аплодировал, скандировал.
— Слава! Слава! Слава!
Мне показалось, что рушится купол.
— Товарищи! — истошно вопила дама. — Слово предоставляется лучшему из этих богатырей, гвардии пехотинцу, орденоносцу и герою Валерию Назарову! Тише товарищи!
— Ваше слово, товарищ маузер, — произнес Кожура мне под ухо стихами Маяковского.
Публика постепенно затихла.
Я раскрыл бумажку с речью и бегло окинул взглядом. Там не было ничего нового. Все те же слова о Родине, Партии, победе коммунизма во всем мире.
Читать начал без всякого энтузиазма. Несколько раз запнулся, поперхнулся. Продолжил и почувствовал, как меня пробирает пот. Я не мог это читать. Это было не мое. Неужели я, творческий человек из другого мира, которому дан шанс обратиться с высокой сцены к народам великой страны, буду говорить не свои слова? Во мне все протестовало, и одновременно с этим взыграло желание выдать на этой сцене нечто, что может запомниться этой публике на всю жизнь. Я хотел им сказать очень многое. Я желал им сказать простыми словами, в какой великой стране они живут и хоть как-то передать привет от людей моего мира, тех людей, которые жили в СССР и помнят свою страну, или родились позже, но все равно знают о ней, как о величайшей державе планеты Земля.
