Год 1914-й. Время прозрения - Михайловский Александр Борисович (читать книги без сокращений txt, fb2) 📗

После этого словесного дополнения Великого князя адмирал Эбергард, несмотря на всю свою тевтонскую невозмутимость, выругался длиннющей матерной тирадой, от которой щеки цесаревен заалели румянцем. Все прочие, как люди привычные, пропустили все превосходные эпитеты, относящиеся к умникам-минерам, мимо ушей. Подумаешь, выругался человек, раз ему это необходимо для сохранения душевного равновесия...

- Сегодня, - сказал я, - турецкий флот будет изображать маневры у своего побережья, а завтра экономическим ходом двинется к своим целям от Одессы до Батума. График рассчитан так, чтобы бомбардировка во всех пунктах побережья произошла примерно одновременно на рассвете послезавтрашнего дня, но синхронности не получилось, и не могло получиться, ибо это слишком сложная задача для отряда со смешанным германско-турецким командованием. Первой под удар попадет Одесса. Службу там брандвахта несла из рук вон плохо, поэтому туркам удалось потопить одну канонерку, повредить другую и устроить изрядный погром в торговом порту. Следующей целью станет Севастополь, куда явится сам «Гёбен» в сопровождении двух турецких эсминцев. «Гёбен» необходимо захватить, эсминцы утопить, а потом отдать приказ моим воздушным кораблям на поиск и уничтожение турецких лоханей, где бы они ни находились, начиная поиск от российского побережья. Штурмоносцу, на котором мы прибыли, турецкий эсминец или даже бронепалубный крейсер всего на один зуб: бумк-с - и утоп; а с его скоростью и радиусом обзора с высоты в десяток миль времени на поиск понадобится всего ничего. Нет более страшного врага для морского корабля, чем вражеские летательные аппараты. И когда все это свершится, мы поговорим с турками, да и немцами, совсем на другом языке.

- Ну что же, господин Серегин, ваш план прост и понятен, - сказал адмирал Эбергард. - При этом следует понимать, что успех у нас будет, если мы сумеем захватить или утопить «Гёбен». Так что, не обессудьте, я лично буду присутствовать на пункте управления крепостным минным полем и дам команду на включение, если ваше оружие вдруг даст осечку. Если даже эта адская лохань при этом не утопнет, мои броненосцы выйдут из базы и добьют врага, потерявшего скорость и маневренность. Любой путь в тот роковой день должен вести к нашей победе.

- Да будет так, - сказал я, и грянувший в небесах гром подтвердил истинность моих слов.

Семьсот двадцать второй день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости.

Анна Сергеевна Струмилина, маг разума и главная вытирательница сопливых носов

И вот передо мной сидит еще одна версия Великого князя Михаила Александровича. Посмотрев на этого человека, невозможно поверить, что он является продолжением личности деятельного и неутомимого императора Михаила Второго, оставшегося в прошлом для нас мире тысяча девятьсот пятого года. Лилия половину медицинской книжки исчеркала своим убористым почерком, описывая повреждения, которые энергополям этого человека причинило дилетантское заклинание господина Победоносцева, и наибольший вред был причинен его самопроизвольным распадом, вызванным смертью колдуна-самоучки.

Я подозреваю, что теперь в средоточии этого неплохого человека господствует звенящая пустота, вызванная этими разрушениями. Последствием этой пустоты стал и его неудачный брак с охотницей за статусными женихами. Некоторые, чтобы убежать от себя, уходят в скит, тайгу, горы и другие места, а вот младший брат последнего царя, пытаясь спастись от пожирающей его внутренней пустоты, ударился в мезальянс. Пройдет еще совсем немного времени - и это внутреннее ощущение бесцельности существования приведет сидящего передо мной человека к безвременной смерти.

Сергей Сергеевич при этом сказал бы, что эта пустота стала следствием глубокого нездоровья местного общества, внутри которого назрел и перезрел конфликт между тем, как должен себя вести человек, облеченный властью вкупе с высоким положением, и наплевательско-потребительским отношением к своей стране внутри местной элиты. Люди другого толка в России имеются, немало их и внутри высшего класса, но они разобщены, не связаны рамками организации единомышленников, а потому непременно должны проиграть как давлению окружающей среды, разлагающейся под влиянием развивающихся капиталистических отношений, так и военизированной партии нового типа, сколоченной Ильичем из чего попало с целью захвата власти. Вот уж кто совершенно небрезглив и готов работать со всяким дерьмом, лишь бы оно продвигало дело в желательном для него направлении. Серегин, например, у нас не в пример щепетильнее, и человекообразное дерьмо определяет по назначению - в выгребную яму, - зато подбирает на улице такие вот осколки настоящих людей и пытается починить их до полной функциональности.

Я отложила в сторону медицинскую книжку и посмотрела на пациента. И не хочется лезть к нему в душу, а на а надо, потому что, находясь вовне, невозможно ни точно оценить масштаб повреждений, ни составить план восстановительных процедур. И в то же время следует помнить, что накладывал-то заклинание не самый добрый человек, и после его разрушения в средоточии Михаила Александровича могут остаться ловушки или труднопроходимые завалы. Мне в помощь нужен кто-то, кто относился бы к нему с определенной долей симпатии, и в то же время обладал значительным разрушительным потенциалом. С прошлым воплощением этого человека такую роль сыграли два наших ведущих специалиста по грубому насилию. И если обычно неутомимый Сергей Сергеевич сейчас сильно занят, так, может быть, хотя бы Ника-Кобра не откажется мне помочь?

«Конечно же, я тебе помогу, сестра! - отозвалась Ника на мой мысленный зов. - Я тут рядом, в библиотеке, подожди немного, и я поднимусь на твой этаж».

С тех пор, как Серегин назначил Нику-Кобру курировать будущую императрицу Ольгу и ее сестру Татьяну, большую часть своего времени наша прославленная истребительница драконов проводит в хранилище книжных знаний. От этого дела она отрывается только на сон, прием пищи и регулярные тренировки в беге, стрельбе и фехтовании, которые проводятся без фанатизма, но так, чтобы в сочетании с инъекциями сыворотки «Номер Один» и различными благотворными заклинаниями подготовить организмы принцесс, а также товарища Кобы, к возможным экстремальным нервным и физическим нагрузкам. Процесс только в начале, но если бы император Николай не встречался бы со своими дочерями почти ежедневно, то после двадцати четырех дней ему бросились бы в глаза не только изменения в их умах, но и новая пластика движений, а также улучшение прочих физических кондиций. С недавних пор присоединился к этим тренировкам и будущий глава императорской лейб-ком-пании. Кобра говорит, что для закоренелого кавалериста это совсем не лишнее.

А вот и она - явилась, ступая бесшумно, словно пантера. При ее появлении Михаил Александрович сделал попытку вскочить, но Кобра усадила его обратно решительным жестом руки.

- Сидите, Мишель, а чтобы вы не смущались, я тоже сяду, - сказала наша очаровательная магиня Огня, усевшись в кресло, соседнее с моим.

Она закинула ногу на ногу, и взгляд моего пациента непроизвольно прилип к ее налитым бедрам, округлым коленкам и сильным икрам, туго обтянутым камуфляжными брюками и короткими голенищами шнурованных сапог. Ника-Кобра тоже явно заметила этот взгляд, но не смутилась и не разозлилась.

«Знаешь что, сестра, - мысленно сказала она мне, - я тут давеча полюбовалась на так называемую супругу нашего нового старого знакомого, и могу сказать, что для будущего главы лейб-компании императрицы Ольги такая жена неприемлема. Мало того, что она десоциализирует Мишеля, выбивая из роли государственного человека, эта женщина может стать инструментом в самых неблаговидных интригах...»

«И поэтому ты решила разрушить их брак?» - полетел к ней мой мысленный ответ.

«Разрушить - это не то слово, - ответила Ника. - Госпожа Наталья Шереметьевская-Мамонтова-Вульферт-Брасова должна исчезнуть не только из личной жизни Мишеля, но и из самого этого мира. Но сделать это необходимо так, чтобы инициатива разрыва принадлежала исключительно ей, и никому более. В любом другом случае проблем будет столько, что не расхлебаешь. Думаю, что лучшим способом будет поманить ее мирами будущего, на фоне которых двадцатый век - ужасное захолустье, в то время как чувство долга, которое у нашего героя необходимо усилить, будет призывать его остаться и крепить трон дражайшей племянницы».