Близится буря - Круз Андрей "El Rojo" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
— Стой! Нельзя дальше. Ночью придем.
С нашей позиции по-прежнему ни черта не видно… ну, почти что ни черта, а вот нас заметить уже будет можно, если кто-то от бдительности или от скуки склон разглядывает. Риску слишком много.
Разглядели лишь то, что яхта Бороды стоит у причала. И все. Усадеб разве что местами крыши с заборами проглядывают, кусочками так, а больше ничего. Придется наблюдателя по темноте сюда сажать и ночью же менять, иначе никак. А сверху, на вершине склона, группу прикрытия: случись его заметят — пусть прямо на них бежит.
С берега не понаблюдаешь: мыс прикроет. Просто поехать «купцом», оглядеться? Не принято, здесь дела ведут с лесопилками, с управляющими, а мне от лесопилки ничего не надо, мне сама усадьба нужна.
А хозяин на лесопилку ездит?
Сомневаюсь. Что ему там делать? Управляющий баланс ему, скорее всего, в усадьбу привозит. Ну, отчет в смысле.
И все же что у них за суета здесь такая нездоровая сегодня? Чего же случилось такого нештатного? Куда все ломанулись с рабочих мест, наплевав на прибыли?
— Фрол, — сказал я после того, как мы вернулись в лагерь, — людей ночью примешь сам. Встанете лагерем, организуете наблюдение за усадьбами. А я обратно в город отправлюсь, посмотрю, что там делается.
— Это сделаю, старшой, — с готовностью закивал Фрол. — Помню, как все сделать.
— Фонарь в лагере не забудь.
У нас с собой карбидный фонарь с направленным лучом, им надо сигнал подать, а яхта ночью подойдет ближе к берегу, чтобы всех бойцов Байкина, включая его самого, высадить со всем необходимым. Пусть тут начинают без меня, все равно одного дня наблюдения мало будет, как я думаю, а к завтрашнему вечеру я точно вернусь. Не хочу я пропускать события в городе.
В общем, расстались с Фролом. Я свою лошаденку заново оседлал да и отправился обратно.
Лошадка шагом топала по пыльной дороге, а я в седле строил на песке неведения замки гипотез о том, что же вызвало панику на острове. И так ничего построить и не успел, потому что сначала спереди донесся топот копыт, а потом из-за лесного поворота появилась большая, человек в двадцать, группа всадников, одетых разношерстно, но объединенных одной деталью туалета — на всех были красные, на манер пионерских, галстуки. Или шейные платки, если точнее.
«Пионеры» все были вооружены до зубов, как и та компания людей Большого, что проскакала здесь утром. Первой моей мыслью было повернуть лошадку да рвануть от них в лес, но спохватился — я тут честный купец, и бояться мне некого и незачем, так что я просто ехал им навстречу. Ну и всадники никакого особого внимания мне не уделили: едет человек и едет, надо ему.
Затем я увидел среди них знакомое лицо — среднего роста крепкий человек с седоватой короткой бородой, одетый просто, но явно главный, судя по тому, как все остальные выдерживали почтительную дистанцию от него.
Белый. Точно, он, я его помню, я вообще лица помню хорошо. А он меня помнит, интересно? Не думаю, он меня только в лодке перед самой дуэлью с Павлом мог заметить, а я от него был далеко, да и изменил внешность сильно. Смотрит, но это потому, что здесь больше смотреть не на что, только я и лес кругом.
Затем я увидел еще одного человека, сидящего верхом на лошади, одетого в рваную белую рубашку, без жилета, что здесь непривычно. И еще у него были связаны за спиной руки, а окружающая компания вооруженных людей куда-то его везла, куда сам по своей воле он бы, скорее всего, не поехал.
У него был подбит глаз и явно сломан нос. И еще ухо в крови — оттуда, похоже, серьгу выдрали. Ту самую серьгу с бриллиантом, которую я не раз на нем видел.
Потому что это был Фома.
Сердце у меня как-то легко и быстро провалилось в желудок, даже в ушах со страху зазвенело. Руки не затряслись тоже со страху, словно осознав, что если затрясутся, то мне будет только хуже.
Но Фома меня не узнал. Он на меня смотрел, кажется, даже всматривался, но явно пока не узнал. Или делал вид, что не узнал.
Просто проехать мимо мне не собирались давать, это я уже понял по тому, что всадники немного раздвинулись, перекрывая всю дорогу.
Белый сам со мной говорить не стал, просто кивнул едущему сбоку от него всаднику, и тот, кивнув в ответ, выехал вперед строя, остановившись передо мной. Был он немолод, скорее уже даже стар, но явно силен до сих пор. Его обветренное лицо было простегано красными прожилками, а светло-голубые глаза на фоне темного загара смотрелись странно и даже чужеродно. Поперек седла у него лежал дробовик-помпа.
— Далеко едешь? — густым басом задал седой ожидаемый вопрос. — И кто сам будешь?
— Приказчик, ищу лес под следующий сезон, — прозвучало вроде бы вполне спокойно, даже как бы устало.
Пусть думают, что меня уже останавливали сегодня.
— От кого возвращаешься?
— К Большому хотел на лесопилку, да там нет никого, кто говорить может.
— А к Белому почему не заехал?
— Слышал, что и оттуда люди уехали.
— Один здесь?
Что ответить? Если узнают, что не один, а с помощником, то сильно удивятся, если скажу, что один. А с другой стороны, откуда им знать? На этих мы с Фролом не натыкались сегодня, не должны знать. А раз не должны, то и не надо.
— Один.
Седобородый кивнул задумчиво, потом сказал:
— Мы с лесопилки Белого, можешь поехать с нами да обсудить.
Сам Белый при этом глазом не моргнул, словно его это не касалось. А может, и не касалось, этим всем опять же управляющий занимается, а у него там наложницы и прочие радости. Зря, что ли, суда топил и пленных продавал?
— Я бы в город пока. Завтра-послезавтра заново выеду, как пойму, что тут делается сегодня, чего все с винтовками по дорогам скачут. А то куда ни поеду — все тормозит меня кто-то.
Я видел, что седобородый собирался пожать плечами и выдать что-то в духе «как знаешь, твое дело», но тут неожиданно вскинулся Фома, со злорадной усмешкой:
— А зачем господину приватиру в город? Может, лучше с нами?
— Приватиру? — переспросил доселе молчавший Белый, обернувшись к Фоме.
Голос у него оказался неожиданно высоким и сиплым.
— Приватир это, — подтвердил Фома. — Из Новой Фактории вроде как, яхта «Аглая».
Вот и все, приехали. И дергаться бесполезно, потому что Фома еще и речь свою закончить не успел, а дробовик седобородого был уже уставлен мне в живот. Да и другие всадники вскинули оружие, попутно объезжая меня с обеих сторон.
— Не встречал такой яхты, — явно пытаясь припомнить, сказал Белый. — Не помню.
— Из новых он. Дуэль с Павлом помнишь на Овечьем? Вот он и участвовал.
— Так-так-так, — закивал Белый. — Теперь помню. А вот очков я на тебе, добрый человек, раньше не видел, — это он уже ко мне обратился. — Ну да ладно, это мы потом обсудим. Берем его! — уже резче скомандовал он своим.
Сопротивляться? Бежать? Да бесполезно, я уже ни оружия из кобуры выдернуть не успею, ни лошади с места стронуть, тем более что она вообще неторопливая.
Мандраж пропал, вместо него накатило ощущение обиды и злости на самого себя — вот почему к внутреннему голосу не прислушался? Почему не ушел в лес сразу, как копыта услышал? А теперь все, хана.
Меня заставили спешиться, быстро и сноровисто обыскали, забрав оба револьвера, большой и маленький, складень и нож из ботинка, затем заставили подняться в седло и уже там связали руки за спиной. Не слишком туго, но так, что не развяжешь, это точно.
Но ни ножа на левой руке, ни «дерринджера» на правой так и не нашли. В тех местах даже не искали. Со связанными руками туда теперь вообще не подлезть — ни мне, ни моим пленителям.
— Глаза обоим завяжите и разведите в стороны, — скомандовал Белый. — И если из них хоть слово кто скажет — прикладом в зубы.
С меня сдернули шейный платок, им же завязали глаза. Не то чтобы слишком плотно, глянуть вниз я мог, но по сторонам не посмотришь. Чьи-то руки затянули узел и завершили процесс увесистым тычком кулаком мне в затылок.
