Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич (читаем книги бесплатно TXT) 📗
...Он приоткрыл рот.
Как и все подростки своего времени, он умел ездить верхом, и неплохо. Но... но всадник, которого он увидел, не ехал верхом. Он жил верхом. Он составлял с конём одно большое и единое целое. До такой степени безупречное, что завидовать было глупо.
Заворожённый это скачкой, Денис не сразу понял, что всаднику не больше лет, чем ему самому. Огромный соловый конь нёс мальчишку - плечистого, крепкого, но явно мальчишку. Парень сидел без седла, подогнув ноги и положив их едва ли не себе по мягкое место, упираясь в конские бока пяткой, коленкой и большим пальцем (он был босиком, в одних подвёрнутых под колено широких штанах и мятой фуражке с ярким околышем и синим верхом, из-под которой выбивался светлый лихой чуб). Повод всадник держал одним пальцем левой руки, на двух пальцах опущенной правой моталась плеть-нагайка с алой рукоятью.
- Пра, - мальчишка небрежно осадил коня прямо перед Денисом - зачарованный картиной, Третьяков-младший и не подумал испугаться, забыл. Он поднял взгляд от сипящей конской морды с раздутыми - чёрно-алыми - ноздрями и увидел широко посаженные по сторонам от задорного курносого носа синие глаза - на чёрном от загара лице. - Ты кто такой? - мальчишка легко положил ногу на седло, оперся на колено локтем.
- Мы сюда работать приехали, - с достоинством ответил Денис. Очарование пропало, взыграла гордость. Денис уже понял, что видит перед собой казака. Точнее - казачонка. - Меня Денис зовут. Денис Третьяков.
Мальчишка заливисто свистнул, вытянув обветренные губы.
- А, сынок штабса из ОБХСС? Батя рассказывал.
Это был чуть ли не первый тут человек, который понял, что Денис из Империи - и никак не отреагировал. Третьяков-младший нахмурился (внутренне). Внешне он небрежно положил руку на шею солового:
- Кра... ой!!!
Мальчишка невольно отскочил и покраснел от стыда. Конь ляскнул зубами рядом с его пальцами. Казачонок захохотал, подбочениваясь:
- Ойх-ха-ахаха!!! Куда лезешь, дубина?! Он тебе руку оттяпает, к нему даже батя не подходит, один я с Лучом... - он нагнулся, поцеловал шею коня, погладил вздрагивающую кожу. - Один я могу! - и далеко сплюнул в траву длинную ёмкую нить слюны.
- А, - понимающе сказал Денис. - Конь у тебя вместо няньки, да?
Казачонок поперхнулся. Его глаза стали удивлёнными и наивными - как будто у описавшегося кота. Он даже оглянулся - без наигрыша: ему ли вообще это сказано, может, ещё кто подошёл-подъехал?
- А? - повторил он Денисову реплику, но вопросительным тоном. - Чего?
- Ну, чтоб не страшно было в степи одному, у тебя конь - как нянька, - терпеливо повторил Денис. - А что, не так?
Мальчишка в седле со стуком прикрыл открывшийся рот. Сожалеющее смерил Дениса взглядом, аккуратно повесил нагайку на седло, сверху - фуражку. Что-то шепнул коню и плавно стёк (Денис опять завистливо вздохнул потихоньку) с седла в траву.
- Я для начала тебя несильно побью, - сказал мальчишка. - Так. Поучу. Потом штаны спущу и нагайкой до города погоню. Как тебе такая программа?
- Выполняй, - согласился Денис. И тут же получил размашистый удар-затрещину - с левака, чего совершенно не ожидал. Мальчишка кувырком полетел в траву - рука у казачонка оказалась не пацанская, чугунно-тяжёлая.
- Вставать ещё будешь, или сразу сам зад заголишь? - деловито спросил казачонок, стоя на месте. Денис правым ухом слышал только равномерный гул, а вся эта сторона лица онемела и начинала гореть. Мальчишка встал и потряс головой:
- Сильно, - признал он. - Ну тогда прости, орёл степной, я тебя тоже жалеть не буду, хоть ты тут и хозяин. Сам напросился.
И, обманно нанеся удары левой-правой, с левой ахнул казачонка под дых.
- Йух! - вырвалось у того, и он согнулся пополам. - М... уух...
Выпрямился. И кинулся на Дениса...
...Сперва мальчишки свирепо месили друг друга кулаками. Потом кто-то - неясно, кто - дал кому-то подсечку, и они покатились по траве, продолжая работать руками и пинаться, а заодно и кормить друг друга землёй и травой. Оба выли на низкой угрожающей ноте, как сирены. Даже конь, в принципе отнёсшийся к этому философски, пару раз фыркнул и дёрнул землю копытом. Правило "не бить лежачего" тут не действовало - лежачими были оба, вопрос оставался лишь в том, кто находится сверху в конкретный момент.
Уже через минуту и Денис и казачонок мало походили на себя - растерзанные в клочья, окровавленные и слепые от ярости, они продолжали лупцовку, пока Денис не оказался сверху окончательно и не залёг на своём противнике, приплюснув его телом и руками и пытаясь отдышаться. Губы казачонка были расплющены, глаза подбиты - вообще человека он напоминал мало. Правда, и сам Денис по ощущению понимал: он выглядит так же.
Противник пару раз вяло дёрнулся, но сил у него, похоже, совсем не осталось. Денис тяжело свалился в сторону, ощупал казавшееся чужим лицо. Спросил запалённо:
- Про... иг... рал?
- Угу, - неожиданно покладисто буркнул казачонок и сел. Хмыкнул: - Ну ты здоров драться. Местные так не дерутся, боятся нас.
Он опять сплюнул - но уже красной слюной. Полез в рот и усмехнулся, сплёвывая снова:
- Два зуба шатаются.
Денис потрогал языком:
- У меня один... ой. Ты мне последний молочный вышиб. Спасибо, - и тоже сел.
- У вас все так дерутся? - уточнил казачонок.
- Не, - Денис скривился. - Я из худших... Холодное бы приложить, а то будем, как два пугала.
- Всё равно заметят, - ответил казачонок. - Батя мне всыпет.
- За драку? - удивился Денис.
- Не... За то, что побить себя позволил. Я на стенке в станице среди одногодков лучший.
- На каждого лучшего кто-то находится, - утешил Денис. Казачонок вздохнул:
- Это ты бате скажи... - и глянул одним глазом. - Тебя как зовут, биток?
- Денис, Третьяков, - вздохнул Денис, проверяя форменную рубашку. Она была полуразорвана.
- Гришка, - казачонок солидно сунул руку, перепачканную кровью. - Григорий, то есть. Мелехов.
Мальчишки пожали друг другу руки и снова оглядели друг друга и каждый сам себя. Гришка опять хмыкнул. Поднялся, отряхивая штаны, помотал головой. Свистнул коню и уточнил наконец:
- Ты к нам, что ли, в станицу? А по какому делу?
- Ищу одного человека... - Денис тоже встал. - Франца Ильича. Мне сказали, что он у вас.
- А, учитель?! - Гришка усмехнулся, но по-доброму. - У нас, с атаманом чаи гоняют, они приятели. Я провожу, хочешь?
- Проводи сначала, где умыться, - попросил Денис. - И вообще... - он взялся за низ шортов и покрутил ими, как девчонка подолом юбки. Гришка неожиданно заливисто засмеялся.
- К нам пойдём, сеструха всё зачинит и замоет... Да ты не бойся, Франц Ильич ещё долго с атаманом болтать будут, до вечернего автобуса, а он почти по темноте. Идёшь?
- Идём, - согласился Денис, снова ощупывая лицо. - Ну у тебя кулаки - как кастеты.
Гришка польщённо что-то буркнул и посмотрел на свои загорелые, крупные кулаки в следах ссадин и порезов. Подцепил повод и пошёл рядом с Денисом пешком, только фуражку и нагайку снял с седла - фуражку водрузил на законное место, а нагайкой просто помахивал, но во взмахах отчётливо была видна боевая выучка. О том, как казаки нагайкой по желанию убивают муху на цветке, не тронув цветка - или перерубают человеку руку, Денис слышал немало.
- А ты за каким делом учителя ищешь? - спросил Гришка. Денис потрогал саднящую ранку в десне.
- Да так. Работу ему хочу предложить.
- Ты? - Гришка смерил Дениса взглядом. - Ехё...
- Не я, родители, конечно.
- А-а... Ну смотри тогда, его наши давно к себе заманивают, в школу тоже. А он смеётся - я, мол, не казачьего роду. А с атаманом они вместе воевали.
- Воевали? - Денис удивился, но потом рассудил, что внешность - это мелочи. Ну старик. Не всегда же он был стариком. Ну невысокий. Так и Бахурев ниже среднего роста.
- Воевали... А вы из Петрограда приехали?
- Угу... Можно нагайку глянуть?
- Держи... А твой нож можно?
