Иванов-сан (СИ) - Борисов Олег Николаевич (читаем бесплатно книги полностью .TXT, .FB2) 📗
У азиатов с этим чуть проще. Отчеты строчишь почти каждый день, раньше босса из конторы лучше домой не уходить. Но вот постулаты «гендерное равенство» и «трансы тоже имеют право» — не прижились. Японцы — те еще шовинисты и расисты. Как почти век тому назад помогли местным выскочкам власть захватить, так и внедряют островную идеологию на общее благо. Подразумевая под этим исключительно себя.
* * *
Взгляд зацепился за щель в облицовочных панелях. Подвальные помещения отделывали в стиле 'пилим пространство пополам". Посередине стены доска. Сверху покрашенная стена в подобие кремового оттенка. Снизу квадратные панели из толстой фанеры с принтом. Если особо не приглядываться, то внимание не обратишь. Просто у нас зимой в балке топили от души, чтобы не задубеть к утру. Поэтому эти перепады между плюсом и минусом изрядно коробили облицовку. Приходилось постоянно дверцу в ледник подтачивать, когда перекосит. Удобная штука — под крохотным окном части утеплителя нет. Вместо него — полочки. Дверка — та уже доработана, чтобы холод не пропускала. Зато десять месяцев у тебя еще одна морозилка природная.
Так вот — или влажность, или еще что, но одну из панелей чуть повело. Самую малость, но мне стало интересно. Я добыл перочинный мультитул и аккуратно вывинтил восемь шурупов, которые держали тяжелый фанерный квадрат. Поддел край по щели, убрал панель в сторону. Хм — лист плотной гофрированной фольги. Наверное — чтобы снаружи сканером просто так не обнаружить нычку. И за ним в бетоне небольшое углубление. Там покрытая пылью картонная папка с марлевыми тесемками. Две перевернутые вверх дном стопки. И бутылка водки: чекушка на ноль-двадцать пять с характерной этикеткой. «Наркомовская». Большая редкость в наше время, выпускать перестали лет десять тому назад. В рамках борьбы с попытками восстановить «кровавые идеалы». Не знаю, что там имели в виду газетчики. По мне — просто конкуренты под шумок задавили производителя неплохого напитка. Качественного. После которого по утрам голова не болит.
Поднял бутылку за горлышко, оценил прозрачность. Да, явно хороший продукт. Заодно поколупал сургуч на крышке. Целый. Судя по всему — я наткнулся на заначку работяг бывшего арендатора. Сунул нос в папку: ничего интересного. Под копирку отпечатанные занудные фразы по каким-то складским операциям. Брутто, нетто, даты отгрузки. Подумав, сгреб все в кучу, завязал бантик и сунул за пояс. Рядом со съемной хатой магазин есть, «Рыбное изобилие». Мороженные тушки не брал, а вот консервы там бывают и выбор неплохой. Поэтому прикуплю, будет куда мусор завернуть. И как раз вечером накопившийся стресс сниму.
— Еремей Геннадьевич, все закончил.
Без пяти восемь доволок последнюю коробку, пристроил на место тележку и теперь рапортую Петрову.
— Молодец. Садись, у меня чай с печеньем, угощайся. Минут через десять табель закроем и будешь свободен.
Любимые офисные развлечения. Работу заканчиваем не в «ноль-ноль», а чуть-чуть позже. Потому что видно, что не отсиживал, а радел на общее благо.
— В понедельник мне до обеда появиться? Я могу постараться до одиннадцати вырваться.
Старик похрустел галетой с крохотным кусочком сыра поверх, почесал остатки былой шевелюры:
— Было бы неплохо. В курс дела бы ввел, задачи нарезал, шабашникам представил. Если сможешь — приходи раньше.
— Каску дадут? У нас на буровой в оранжевых только руководство ходило. Сразу видно — начальство.
Фыркнув, Геннадьевич выдвинул нижний большой ящик у стола, погремел там барахлом и выдал мне безразмерное угробище: с одной стороны с глубокой царапиной, ядовитой расцветки и зеленой цифрой «пять» сзади.
— О, спасибо, — шикарная штука. Примерил, снял и посмотрел, как там внутри ремешки регулируются. Потому что это «ведро» — точно на какого-то великана. — Я туда еще пару носовых платков суну, будет вообще хорошо.
— Только не потеряй, потому что на тебя запишу на время аврала… Так. Вот у нас табель… Отработанное время… Сверхурочные… Качество выполненных работ… Готово. На этой неделе ты все хвосты закрыл.
Поднявшись, поблагодарил еще раз и уточнил:
— Помочь не надо? Может, что дотащить до проходной?
— Не, я через другой выход.
Похоже, старик с работы тоже не с пустыми руками собрался. Если на рамке не звенеть, охрана особо придираться не станет.
— Тогда до понедельника.
Пора и мне. Водка сама себя не выпьет.
* * *
На выходе приложил пропуск к считывателю, крутнул лапки турникета. Кивнул мужику в черной робе с нашивками на рукавах, двинул на выход. Забавно — мы ходим на работу и сидим положенное время в костюмах. Безопасники — в комбезах. Если в городе какую-нибудь официозную дурь отмечают, еще разгрузку сверху напяливают. Эдакие терминаторы — в джамп-бутсах, на широких поясах куча железа на кнопках: дубинка, наручники, газовый баллончик, стяжки, запасная батарея для рации и прочая тактикульная фигня. Даже патрульные на себе таскают меньше. Хотя — это наши в «стеклянных стаканах» сидят по сменам. Патрулю приходится на своих двоих круги по городу нарезать. Вот и сгружают лишнее в опорных участках.
В любом случае — ни зайти, ни выйти без пропуска. И щелкаешь им на всех промежуточных дверях: при входе в архив, на главном проходе на этаж, в каждом департаменте, у столовой. Все эти «пик-пик» попадают в систему мониторинга и она уже считает — сколько времени ты жевал, а сколько на рабочем месте сидел. Никто не заставляет в отдельной табличке отработанное время писать, это делают только для временно привлеченных работников, чтобы выплаты правильно по разным проектам разбросать. Зато в обед — будь добр, спустись в столовую, хотя бы стакан воды возьми в кулере. Потому что если ты не прерывался на прием пищи и отметки об этом нет — кадры тебя сожрут. Нарушение режима работы — это больной желудок. Язва или еще какая гадость — это больничный. Человек, попавший в госпиталь с обострением — удар по кошельку конторы. И так — на каждый чих.
На ужин я прихватил селедку слабосоленую в «натуральном маринаде». Не знаю, что имели в виду рекламщики, но у меня от этих консервов хотя бы изжоги нет. Умылся после работы, пристроился у крохотного столика. Даже свет включать не стал. Норму на месяц я не выбираю по электричеству, просто хочется на улицу посмотреть. Да, передо мной не парковая зона — проспект и такие же «человейники» многоэтажные с другой стороны. Но большая часть чужих окон светится, внизу машины в хронической пробке ползут. И я — поднял стопочку, сказал отражению «прозит» и заел водку куском рыбины. Хорошо. В самом деле «наркомовская», без дураков. С легкой горчинкой и ощущением холода в желудке. Полежала чекушка в морозилке, пока в душе плескался. Успела остыть.
Между первой и второй — время накапать еще. Исключительно для здоровья.
Завтра буду отсыпаться, в воскресенье скатаюсь в Химки. Там один из самых больших центров «Все для дома». И цены не так кусаются, как в ближайших магазинах. Надо ботинки прикупить. Старые больше для грязи годятся, туристическая серия. Для офиса не подходят. Придется потратиться. Пусть полгода, но все равно надо соответствовать. Облико-морале, морда кирпичом.
Поднял рюмку, произнес отражению:
— И тебе не кашлять.
Глава 3
Субботу отлеживался. Тело ломило, словно при простуде. И не поймешь — или неудачно в пятницу физкультурой назанимался, или где-то на выходе из метро продуло. Вылезаешь распаренный, на улице вроде июнь — а ветер холодный. Запросто могло прохватить.
Но — дремал, чай пил, на горшке сидел-медитировал. Когда чай литрами в себя вливаешь, хорошо потом о судьбах мира думается.
Зато в воскресенье глаза продрал — опа, я снова живой. Бодрость такая в потрохах и желание мамонта зажевать. Постился вчера, ничего в горло не лезло. Зато сейчас проглотил засохший ломтик сыра, собрался и потопал на выход. До магазина два часа пилить, как раз к открытию успею. Там и перекушу по ходу дела. В «Теремке», например. Возьму у них дораяки: огромный блин, в который щедро насыпан жаренный фарш, овощи, пара ложек бурого риса и нарубленные крабовые палочки. Это все макаешь в соус и жуешь, урча от удовольствия. Можно с собой пару захватить, на вечер. Чтобы по округе не метаться в поисках условно дешевого общепита.
