Жесткий контакт - Зайцев Михаил Георгиевич (полная версия книги txt) 📗
Кухня дразнится аппетитными запахами и новизной обстановки. Сажусь напротив холодильника, сделанного в Швеции с умом, закуриваем. Напрасно я дымил по дороге, накурился и дышу никотином без всякого удовольствия, за компанию. Противно. Глотаю дым, слушаю майора, который спешит заболтать пришельца на скорую, чтобы, затушив сигарету, выставить меня вон.
Он один (мне повезло!), его все на даче, температура 37 и 8, нос заложило, сопли. Книжка с портретом моего пропавшего брата на работе. «Фотку чувака» еще не тиражировали. Положено объявлять розыск спустя трое суток после «пропажи человека». Старухе правила не объяснишь, «угомонил училку» обещанием разобраться, а «ты заходи на работу ко мне послезавтра, договоримся».
Он чихает, я поспешно вклиниваюсь в милицейский монолог. Улыбаюсь, намекаю – дескать, к послезавтраму, вполне вероятно, брательник объявится cам. Бывали прецеденты, бабуську Музу я не решился шокировать, майору открою семейную тайну – братишка голубой. Эстет универсал. Редко братана с резьбы срывает, однако, ежели в какого мальчика втюрится – абзац! Туши свет, кидай гранату. Колбасит братана и плющит. Башли тратит на любовника немереные, снимает люкс в гостинице, ананасы с шампанским в номер, и неделю безобразия на белых простынях.
Николай чихает, матерится. Вот незадача, майор-то уже наводил справки о пропавшем. В сводки о неопознанных трупах заглядывал, в больницы звонил.
Милицейская непосредственность умиляет. То положено начинать розыск через трое суток, то уже ищут в поте морды лица. Понятненько, господин майор, к чему вы клоните. Изволите принять от ограниченного в средствах летчика двадцать «зелененьких». Ничего, что баксы мятые? Надеюсь, голубой семейный секрет останется между нами, да? «Могила!» – Николай стучит себя кулаком в грудь, чихает, кашляет, снова чихает.
Тушу сигарету о донышко хрустальной пепельницы, прощаюсь и вдруг вспоминаю: «Да, кстати! Муза Михайловна чего-то говорила про рукопись...» Майор вскакивает из-за кухонного стола, с натугой хрипит простуженно: «Ща, принесу...», исчезает в квартирных коридорах, чтобы вернуться спустя минуту, сжимая потными пальцами пачку бумаги.
Беру у Коли рукопись, взвешиваю на ладони, спрашиваю: «Это все?» Майор утвердительно кивает. «На последней странице, на обороте, фломастером записан телефон», – сообщает майор, сморкаясь в батистовый носовой платок, и, высморкавшись, советует проверить записанный рукой голубого братишки телефонный номер. Милицейское чутье подсказывает майору, что данный номер может принадлежать объекту страстной мужской любви порочного писателя. Благодарю за совет, прощаюсь и походя спрашиваю: «А вы случайно рукопись не читали?» Коля небрежно машет рукой в ответ. На языке жестов мах, должно быть, означает: «Какая вам разница?» Есть разница, милый Коля, есть. Я настаиваю: «Книжка с портретом брата у вас на работе, а рукопись дома, почему?» Коля сердится: «Забыл из портфеля вынуть. Я чтение ваще уважаю, Маринину всю прочитал... А-апчхи!.. Пролистнул и эту рукопись на досуге. Интересно ваш брат пишет, жалко, что пидор... А...а... апчхи!!!»
На Большом проспекте я появился, сжимая пальцами левой руки одновременно древко инвалидной палки и ручку «дипломата», а пальцами правой обхватив тугой сверток рукописи. К услужливо распахнутой Витасом дверце «Волги» я успел привыкнуть, к хорошему привыкаешь быстро. К покорности во взгляде Олеси я пока не привык и привыкать некогда. Для Олеси наметилась работа по ее основному профилю, у дамочки появился шанс, так сказать, искупить допущенные ошибки кровью. Чужой, разумеется. Читателя в чине майора придется кончать. Надобно, чтоб Николай, отчество которого так и останется мне неизвестным, сгинул бесследно. Наподобие моего псевдобрата. Хотя, нет, объект-братишка оставил после себя следы, случайно или намеренно, оставил зацепки для поисковиков, а товарищ майор должен буквально в воду кануть. Да так, чтоб не всплыл. И без кругов на воде, без волны.
Несколько слов Олесе, и мы остаемся вдвоем в машине, я и Витас... Ой, Фенечка, извини! Забыл про тебя, маленькая. Мы в машине остаемся втроем. Витас пересаживается в водительское кресло, я рядом, а девочка Фенечка спит, свернувшись клубочком, на заднем сиденье. Кошечку в мое отсутствие напоили молоком, накормили сметаной, ей хорошо, ей снятся добрые сны про серых мышек.
Оказалось достаточным показать Витасу оборотную сторону последней страницы рукописи, где чернели семь телефонных цифр. Витас понял, что от него требуется, без лишних слов и вопросов. Прямоугольник компьютера странным образом умещался в «бардачке» машины. Витас открыл «бардачок», вытащил портативную считалку, пристроил аппарат на коленях, откинул крышку с жидкокристаллическим цветным экраном. Проходит минута, курсор находит иконку, помеченную вопросительным знаком, пальцы Витаса с пожелтевшими, грубыми ногтями, острыми и длинными, клацают по клавишам, набивают цифры неведомого абонента телефонной сети в поисковом окошке, и через секунду высвечивается адрес. Номер зарегистрирован на имя некоего Козлова Алексея Анатольевича, проживающего в районе Купчино. «Ага», – говорю я, Витас варварски выключает компьютер, не дожидаясь, пока программное детище Билла Гейтса милостиво разрешит обесточить электронные мозги, я прячу ноутбук в «бардачок», а «Волга» уже мчится по Большому проспекту.
К дому, номер которого подсказал компьютер, мы подъехали в начале одиннадцатого. Добрались бы и быстрее, да угодили в пробку. Обалдеть можно – автомобильные пробки в городе, где, бывалоча, хрен тачку поймаешь. Интересно, каким стало питерское метро? И раньше в вагонах ленинградского метро было не протолкнуться, а сейчас, наверное, вообще караул. Спуститься, что ли, на экскурсию? Спущусь, ежели представится возможность, а пока поднимаюсь наверх, на двенадцатый этаж, спешу познакомиться с гражданином Козловым А. А.
Козлова А. А. дома не оказалось. Соседи Алексея Анатольевича также отказались отзываться на трели дверных звонков. Спускаюсь вниз, на первый этаж, обследую почтовый ящик, принадлежащий г.Козлову. Ящик пуст. Меж тем почтовые ячейки жильцов одиннадцатого и тринадцатого этажей забиты бесплатными газетами. Краду из ближайшего ящика газету, пестрящую заманчивыми предложениями товаров и услуг. Газетенка сегодняшняя, значит, сегодня утром Козлов получил такую же, вытащил ее, выбросил и ушел. На работу? В магазин? Похмеляться? Улетел на Гавайи в отпуск? Уехал бичевать на Север? Понятия не имею, но можно навести справки, знаю как. Однако пороть горячку рано, на часах десять с минутами. Обождем. Посидим с Витасом в машине, подежурим. Благо, дом «точечный», с единственным входом-выходом. Витас пускай следит за входящими в кирпичную башню мужиками и контрольно прозванивает известный нам телефонный номер. Когда в квартире Козлова снимут трубку, Витас мне сообщит. А я пока займусь делом не первой важности, но и не последней. Пробегусь глазами по рукописи, почитаю. Вдруг, кроме цифр на последней страничке, объект зашифровал в тексте еще какие-то подсказки, предназначенные специально для меня, для куратора. Дураку понятно: объект решил поиграть со мной в кошки-мышки. Рехнулся, камикадзе. Ну да и фиг с ним, поиграем. Только не в кошки-мышки, а в гестапо и красного партизана... А, впрочем, чем мне не угодили кошки-мышки? Поймай Фенечка мышку, она сначала ее коготками, коготками, а потом ам, и нет мышонка. И никакого садизма, просто у кошки с мышкой разная природа. Как и у нас с объектом. Короче, потягаемся, посоперничаем. Еще не вечер, еще нет и одиннадцати, день первый реальных розысков, часть первая пресловутого романа в руках, способных рывком разорвать толстую пачку бумаги без особого напряга. Почитаем «Часть первую» для начала, а там посмотрим, чья возьмет, о'кей?
