И в аду есть герои - Панов Вадим Юрьевич (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
– Интриги, локальные операции, – пожал плечами Сантьяга. – Не хочу хвастаться, но я демонстрирую наш ум, а молодые вожди захотят увидеть наши мускулы.
– К каким же выводам ты пришел?
– Через десять-пятнадцать лет Тайному Городу угрожает затяжная война Великих Домов, – жестко произнес комиссар. – Причем разразится она в самый неблагоприятный для Темного Двора момент. Этот прогноз учитывает даже вероятности непредвиденных событий, которые могут произойти за это время.
– Ты хочешь сказать, что мы проиграем?
– Только в том случае, если Орден и Зеленый Дом объединятся, а вероятность этого около трех процентов. В любом случае нам будет очень тяжело.
Князь помолчал, обдумывая заявление своего комиссара, а затем задал следующий вопрос:
– В чем причина нашей слабости?
– В длительном отсутствии серьезных конфликтов, – разъяснил Сантьяга. – Последняя война Великих Домов была очень давно. А в мирное время развитие Ордена и Зеленого Дома идет гораздо быстрее, чем у нас. Грубо говоря, они нарожали столько магов, что скоро попробуют закидать нас шапками.
– Опять человское выражение, – недовольно пробурчал повелитель Темного Двора. – Нав должен говорить: «Пойдут в бой с тупыми клинками».
– Мощь Источников магической энергии неизменна, но за десять лет наши соседи сделают большие запасы боевых артефактов, которыми и смогут воевать. – Комиссар не обратил на замечание князя никакого внимания. – Сейчас мы опережаем и людов и чудов в знаниях, но это не стратегический перевес. Нам нужно совершить нечто такое, чтобы пришедшее к власти молодое поколение вплотную занялось восстановлением утраченных позиций и не помышляло о ратных подвигах.
– Война сейчас?
Сантьяга поморщился: его излюбленным оружием был стилет, а не дубина.
– Необязательно война, князь. Я имею в виду, что необязательно воевать Темному Двору. Но смысл вы уловили правильно: нам нужно придать развитию Тайного Города новый импульс. Желательно, пожестче, так, чтобы и Орден и Зеленый Дом оказались в нокдауне. Если дадите свое разрешение, я немедленно займусь выбором подходящей причины для серьезного конфликта между рыцарями и Людью.
– Разумеется, у тебя есть заготовки?
– Только наброски. Затеем заварушку к концу ноября, потом соберем уцелевших на Карнавале Темного Двора, и вы их там помирите. Это станет хорошим украшением праздника.
Повелитель Нави помолчал, наблюдая за тем, как Сантьяга раскачивается на стуле, издал негромкий клокочущий звук и сообщил:
– Подходящая причина уже есть.
– Это связано с тем, что сообщил Оракул? – уточнил комиссар.
– Да, – коротко ответил князь. – Но мне надо подумать.
– Что ж, в безделье тоже есть свое очарование, – протянул комиссар и, заметив недовольное движение капюшона, тонко улыбнулся: – Это я о себе. Пока стратеги мыслят, тактики предаются утехам.
– Сантьяга, – устало буркнул князь, – мне надо серьезно обдумать слова Оракула. – Он помолчал. – А чтобы ты не скучал, проверь все, что связано с Золотым Корнем.
– Все?
– Все. Оракул сказал, что Золотой Корень – ключ к предстоящим событиям.
– Хорошо. – Комиссар покладисто поднялся со стула. – Пошел проверять.
– И еще… Почему ты опять в белом?
– Когда я вытаскивал из тюрьмы Остапчука, – улыбнулся Сантьяга, – мне пришлось прикинуться привидением – не успел переодеться.
И растворился во мраке.
«Ты стоишь на склоне горы и видишь, как с вершины начинает соскальзывать камень. Ты знаешь, что этот огромный валун вызовет мощный камнепад, безжалостный и неукротимый. У тебя есть два варианта: либо ты побежишь наверх, стараясь предотвратить эти события и рискуя быть погребенным под камнями, либо ты отойдешь в сторону, не препятствуя естественному ходу вещей».
«Это зависит от того, что находится под горой».
«Под горой стоят три дома, один из которых принадлежит тебе».
«Тогда я постараюсь предотвратить камнепад».
«Ты не уверен в крепости своих стен?»
«Чтобы проверить прочность алмаза, не стоит бить по нему кузнечным молотом».
«Это относится только к алмазам. Крепость стен, руки и духа надо проверять постоянно. – Оракул выдержал паузу. – Но мы забыли о соседях, ради которых ты готов оставить свой дом без хозяина. Уверен ли ты, что, оказавшись в подобной ситуации, они поступят так же?»
«Я думаю о своем доме».
«Но под горой их три. Возможно, кто-то из твоих соседей больше тебя уверен в прочности своих стен».
«И, пробравшись на вершину, сам столкнул камень?»
«Зачем же так прямолинейно? Мы приняли за аксиому утверждение, что камень сорвался сам по себе, но мощь лавины завораживает наблюдателя. Делится с ним ощущением колоссальной силы».
«И, завороженный могуществом, он захочет оседлать ее?»
«Подчинить своей воле, – кивнул Оракул. – В надежде, что стены именно твоего дома окажутся слабыми».
«Останутся крепость духа и руки».
«Не лучше ли сделать выбор раньше?»
«Позволить начаться камнепаду…»
«И собрать все камни внизу».
«Посмотреть, что будут делать соседи».
«Освободить вершину от подозрительных камней».
«Чтобы не было больше лавин».
«По крайней мере, из этих камней».
«Потом спуститься вниз…»
«И посмотреть на стены».
«Или на то, что от них осталось».
«Останется, – проворчал Оракул. – Если с хозяином ничего не случится, дом всегда можно отстроить заново. – Он снова выдержал паузу. – Первый камень уже покатился, и у тебя очень мало времени».
«Ты предлагаешь опасный выбор, – угрюмо произнес князь, – но видишь дальше меня».
«Не надо мне завидовать. Даже Спящий удивляется, наблюдая в своих снах мои мучения».
«Вряд ли ему снятся такие кошмары…»
Камень, сорвавшийся с вершины. Камнепад, неумолимо приближающийся к стоящим под горой домам. Сегодня витиеватая речь Оракула была на редкость прозрачной, но князь все еще не принял окончательного решения:
– Оседлать лавину или предотвратить ее?
Как бы ни старались индустриальные гиганты, ежеминутно выбрасывающие в атмосферу десятки тонн пыли, с какой бы интенсивностью ни засоряли прилегающие районы отработанными шлаками металлургические комбинаты, сколько бы тонн сырой нефти ни выливалось из дырявых нефтепроводов и налетевших на рифы танкеров, все равно на Земле не было места, похожего на это. Даже если бы все машиностроительные заводы и химические комбинаты, все танкеры и нефтепроводы мира были сосредоточены на одном поле, все равно это поле не стало бы столь мертвым и безжизненным. Все равно нашлось бы растение, которое пробилось бы к солнцу через горы шлака и химических отходов, которое научилось бы соседствовать с нефтяными прудами и подставлять листья кислотным дождям, которое сумело бы переработать этот мусор с тем, чтобы через тысячу или десять тысяч лет, когда тупые и оборотистые «цивилизаторы» вымрут, вернуть планету в ее нормальное состояние. Нашлось бы такое растение, ибо, несмотря на все усилия челов, они не сумели и не сумеют преодолеть главный закон своего мира – стремление давать жизнь.
…Это место не могло находиться на Земле: ведь ни в черной пыли, покрывающей его поверхность, ни в мрачно нависающем над ним мраморном небе, ни в неистовом, непрерывно дующем ветре не было и намека на жизнь. На то вечное, хаотичное движение, которое не признает никаких правил и ограничений, которое всегда побеждает любого врага только ради того, чтобы жить, и которое невозможно вычислить или просчитать – его можно только почувствовать.
В Глубоком Бестиарии не чувствовалось ничего подобного.
А еще в нем не чувствовалось времени.
А еще казалось, что тяжелое мраморное небо только потому не падает на поверхность, что уже соприкоснулось с нею на линии горизонта да так и застряло.
А еще все это место было покрыто мельчайшей черной пылью, каждая частичка которой была тверже алмаза и настолько маленькой, что увидеть ее можно было лишь в электронный микроскоп. Если бы кому-нибудь пришло в голову притащить его в Глубокий Бестиарий.
