Небесное Сердце (СИ) - Плотникова Александра (книги без сокращений TXT) 📗
- Идёт анализ обстановки, - бубнит программист, влипший в монитор так, что почти касается его носом. - Вайон, вы нас слышите? Скажите что-нибудь.
Сказать? Как? Что?
Щелк.
Загрузка голосового модуля и систем вывода речевого сигнала.
А сказать надо...
- Всё в порядке, господа. Не волнуйтесь.
Оглядеться бы...
Центры координации двигательных систем отключены. Движение в данный момент невозможно.
- Браво, Вайон! - в первый момент аплодисменты оглушили его бессмысленным хаосом, но процессор быстро снизил приоритет малозначимого сигнала. - А сейчас будьте готовы - отведенное на контакт время скоро закончится и машина уйдет в спящий режим. Попробуйте просто привыкнуть к восприятию.
Легко сказать... Вайон честно постарался перестать думать и мысленно метаться.
«Пректон?»
Тишина...
Только бесконечные цифры всё так же штурмуют мозг, складываясь в реальность.
Щелчок.
И всё пропало. Нахлынула головная боль пополам с тошнотой, перед глазами вились чёрные мошки, их рой становился всё гуще, пока зрение не пропало совсем. Ему казалось, что в голове опасно натянулись какие-то сосуды - поверх сверлящей резкой боли в затылке наложилась несильная, почти незаметная, но страшная своей непредсказуемостью нутряная боль, шедшая будто бы из глубины мозга. Он полулежал в кресле, хватая ртом воздух, руки-ноги не слушались. Вместо человеческих голосов в ушах плескалось неприятное жужжание.
- В лазарет немедленно! - басовитое гудение Рэтхэма, наконец, пробило слой ваты. - Все наблюдения и замеры мне на стол!
А дальше навалилась чернота, и стало всё равно.
Очнулся Вайон в лазарете. Белые стены, белый потолок, узкая кушетка со множеством подключённых проводов, белый свет сверху, белый халат доктора, сидящего рядом. И первая мысль: «Я провалился». Но стоило хоть немного напрячь волю, чтобы что-то сказать, как голову разорвала боль, в глазах снова потемнело. Вернулось сознание от укола.
- Предупреждая ваш вопрос - нет, вы не провалили испытание. Просто мы, согласно полученным данным, слегка модифицируем самого Пректона, чтобы вам было легче работать, и изменим схему для следующих полиморфов. Уже заложены в проектный цех ещё две машины. И простите... - Сайарез смущенно кашлянул. - Моя вина, что я не предупредил вас о возможных последствиях.
Вайон слабо шевельнул рукой, отмахиваясь. Голова болела уже не так сильно, зато тошнило, а желудок немилосердно выл.
- Сколько я...
- Три дня.
Парень охнул и попытался вскочить, обдирая провода, но его скрутило новым приступом дурноты. Доктор одним движением поймал его поперек туловища и помог наклониться над стоявшим на полу тазом.
- Пректон каждые полчаса интересуется вашим состоянием, - сказал он. - Если бы речь шла о человеке, я бы решил, что он переживает. Давайте, приходите в себя, сейчас принесут поесть.
Вайону было стыдно своей слабости, дрожащих рук, липкой испарины, стекавшей по вискам, несмотря на то, что медиков стыдиться не принято. Он кое-как заставил себя поесть, и на этом силы кончились.
Ещё с минуту Рэтхэм вглядывался в лицо уснувшего мальчишки. В его годы все молодые люди уже казались детьми, особенно если учесть, что своих доктор так и не нажил. Растрёпанные пшеничные волосы казались темнее, чем есть из-за бледности, залившей правильное открытое лицо, левая рука судорожно сжимала край простыни.
Исповедь Рэтхэм слышал, недосказанность - тоже. В душе шевельнулся стыд. Какова должна быть боль, чтобы человек решился покончить с ней вот так? Но и это можно было бы вылечить, задайся Сайарез подобной целью. Неторопливо, осторожно, Вайона снова можно было бы научить жить. Но вместо этого придётся готовить его к смерти.
Доктор тряхнул головой и решительно направился в кабинет к начальству. Наивно было бы полагать, что после первого контакта все проблемы решатся и кончатся. Наоборот, их стало куда как больше... А ведь Вайон был лучшим из всех представленных к окончательному отбору кандидатов. Таких - один на сотню тысяч, если не меньше. Но, тем не менее, его ни в коем случае нельзя допускать к проекту!
Он позволил себе проигнорировать секретаршу и ворваться к Энгейру Канади без стука. Он позволил себе грохнуть кулаком по директорскому столу, отвлекая хозяина кабинета от изучения отчёта о контакте. Он много чего мог себе позволить, но сейчас рискнул приблизиться к самой грани своеволия.
Директор Канади молча поднял глаза от монитора и выжидательно посмотрел на доктора. Мягкая пухлая ладонь огладила планшетное перо, кончик постучал по столешнице и замер.
- Я вас слушаю, Сайарез, - проговорил он. - Хотя, я догадываюсь, с чем вы пришли.
- Вайон Канамари не должен быть допущен к слиянию, - Рэтхэм тяжело упёрся ладонями в стол, навис над начальством. Сейчас, как никогда, во всей его фигуре чувствовалась военная выправка.
- Позвольте узнать, почему? - взгляд господина Канади выражал всё ту же спокойную внимательность.
- У меня есть серьёзные основания полагать, что его психика не выдержит слияния с машиной.
- Вот как?..
Директор повертел перо в руках, потом встал, подошёл к громадному окну, из которого открывался вид на предвечерний Тейлаан. Поманил за собой Рэтхэма. Тот приблизился нехотя, откровенно ворча в усы и сильно напоминая недовольного пса.
- Я вполне понимаю, на каком основании вы сделали подобный вывод, Сайарез, - начал господин Канади. - И, будь я на вашем месте, я бы тоже предпочёл перестраховаться. Но, - вкрадчивая улыбка тронула губы директора, не коснувшись его глаз, - над нами, к сожалению, имеется руководство метрополии, которое, во-первых, ставит нам очень конкретные сроки выполнения, а во-вторых, даже не подумает прислать замену. Для них показатели Вайона - достаточное основание для продолжения работы. Вы меня понимаете?
Рэтхэм угрюмо кивнул, сдерживая желание выругаться.
- То есть, вы хотите сказать, что готовы поставить под угрозу выполнение всей миссии, наплевав на то, что мальчишка рано или поздно сойдёт с ума? Вы хотите получить психованную машину? Я не ручаюсь, что он дотянет даже до отлёта!
- А вот это - уже ваши проблемы, друг мой, - отрезал Канади. - Разбирайтесь, усредняйте системы, проводите курсы психологической реабилитации. Мне что, вас учить? Или вы предлагаете пойти на поклон к торийцам? Ступайте, работайте, доктор.
Рэтхэм в очередной раз сдержал гнев и вышел молча, с прямой спиной.
Он очень жалел, что в Центре никак нельзя хлопнуть дверью - все с автоматикой. К себе он буквально влетел, расшвыривая ботов по углам. Терминал пискнул как-то испуганно, когда громогласный рявк велел выключить свет. Грузно упав в кресло, док мрачно уставился на водяную лампу с подсветкой. Дружно рвущиеся вверх пузырьки и стеклянные рыбки переливались всеми цветами радуги в длинной колбе от пола до потолка. Без верхнего освещения мешанина красок резала глаза и неожиданно отрезвляла.
«Что мы делаем, куда нас несёт? Для чего? Угробим парня... А не угробим, так за ним потом из метрополии явятся - и поминай как звали...»
Наложить свою лапу на разработки Сенат Цинтерры попытался сразу же. Предлагаемые варианты контрактов, вроде бы, выглядели чистыми - государственная программа исследований Дальнего космоса, возможные контакты с негуманоидными цивилизациями, археологические и биологические изыскания, терраформирование трёх, признанных пригодными к этому планет, но... Какой-то подвох в формулировках не давал покоя. Читая бумаги, Джаспер мгновенно свирепел и отказывал, грозя просто-напросто уничтожить Пректона или передать его торийским монархам. А с Лазурным Престолом Сенат вообще ни о чём не договорился бы.
Пытаясь отвлечься от неуместной сейчас политики, доктор взялся за работу. Лёгкий стук пальцев по сенсорной панели терминала, свечение голографических графиков и сводок, росчерки пера, пометки «на полях». Необходимо снизить порог обратной проводимости сигнала от человека к машине, и повысить фильтрацию потока данных от машины к человеку. Дистанционную работу оператора это должно облегчить, а вот на слиянии отразиться не должно. Теоретически там этого порога проводимости не будет ни в ту, ни в другую сторону...
