Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов Константин (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
И самое паршивое, что Дробышев понятия не имеет, как поступить. Посмотрел на Любовь Аркадьевну. Иноземцева только подала знак взглядом, чтобы он оставил девочку. Ей сейчас нужно побыть одной. Может, и права. Хотя он не раз слышал, что в такой ситуации не мешает поплакать. Слезы вымывают боль и дарят облегчение. Алина держала все в себе, перемалывая свою боль всухую. Ладно, женщине виднее.
Еще раз осмотрел блиндаж. Довольно просторное помещение, ставилось загодя, по всем канонам фортификации. Взвод расположится без проблем. Тут сейчас где-то столько и есть. Женщины, дети, раненые. Если так и дальше пойдет, то непонятно, кто вообще будет драться. И ведь все легкораненые остались в строю.
Подполковник прислушался к вдруг наступившей тишине. Кто-то из детей громко чихнул. И звук этот показался настолько инородным в данной обстановке, что Алина невольно вздрогнула. Встретилась взглядом с отцом. Тот ей ободряюще подмигнул.
– Все нормально. Сейчас японцы пойдут в атаку, и мы их опять умоем. Помощь уже близко. Мы поддерживаем связь световым кодом. Нужно немного потерпеть, – ободряюще произнес Владимир Олегович.
Потом кивнул ординарцу, указывая на дочь, и вышел на улицу. Окончание минометного обстрела означало одно: противник достаточно близко и минометчики опасаются накрыть своих.
Вскоре снаружи послышалась винтовочная трескотня. Донесся басовитый говор парочки «дегтяревых», выпускающих злые, короткие очереди. А вот залился беспрерывной такающей скороговоркой «максим». На заставе их было два, но один накрыли миной еще в самом начале.
Уже через несколько минут дверь отворилась, и в блиндаж протиснулись двое пограничников с носилками. Иноземцева тут же преобразилась, деловито распорядившись, чтобы раненого уложили на стол. Все. Теперь он – ее забота. Как уже говорилось, все женщины на заставах имели за плечами курсы санинструкторов. И, к несчастью, обладали практическим опытом, выходящим далеко за грань обязанностей младшего медперсонала.
– Господин старший сержант, господин подполковник приказал вам выдвигаться с нами на правый фланг, в помощь подпоручику Некрасову, – обратился к Матвееву один из пограничников.
При этих словах одна из молодых женщин судорожно прижала к себе запеленатого младенца. Н-да. Жизнь продолжается и на войне. А ведь от заставы уже ничего не осталось. Все строения сгорели дотла. Теперь, пока их не восстановят, женщин отправят в отрядное общежитие. Но это ерунда. Главное, что ее муж все еще сражается, а значит, жив.
Матвеев глянул на Алину, ободряюще улыбнулся. Мол, не шали. Еще и пальчиком пригрозил – отсюда ни ногой. После чего скользнул на выход.
Девочка невольно бросила взгляд на тетю Любу. Та на короткое мгновение оставила раненого, извлекла из кобуры свой браунинг, убедилась, что он в порядке. А затем вновь склонилась над страдальцем. Более зрелая ее товарка, жена заместителя начальника заставы, также проверила свой «баярд».
Алина откинулась на бревенчатую стену, осмысливая происходящее. Горе горем, но она всегда отличалась сообразительностью. Смерть для нее – не какая-то диковинка или невидаль. Она рядом с самого ее детства. Папеньку только пару лет как перевели в управление во Владивостоке.
Она просидела еще с минуту. Накал перестрелки снаружи все нарастал. Дверь в очередной раз распахнулась, и вновь появились пограничники с носилками. На этот раз другие. Иноземцева задействовала их, чтобы переложить на нары уже перевязанного, а его место занял следующий.
Очевидно, положение у них если не безнадежное, то уж точно тяжелое. И коли так, то не следует просто сидеть и ждать, что принесет следующая минута. Нужно готовиться к самому худшему. То есть к тому, что противник, озлобленный потерями и упорным сопротивлением русских, ворвется в окопы. И тогда живые будут завидовать мертвым. Избитая фраза, но по отношению к японцам подходит как нельзя лучше.
Алина пристроила на поясе кобуру с вальтером матери. Извлекла пистолет. Отщелкнув предохранитель, слегка потянула затвор. Порядок. Мама себе не изменяла и всегда держала патрон в стволе. Привычка человека, ежедневно ступающего по краю. Извлекла магазин. Полный. Значит, восемь в магазине и один в стволе.
Потянулась к своему карабину. Работая затвором, проверила его работоспособность. Все десять блестящих латунью патронов выпали на расстеленный платок. Заглянула в ствол, убеждаясь в отсутствии инородных предметов. Отщелкнула магазин и, снарядив его, вернула на место.
Дети от двух лет до двенадцати, забившиеся в самый дальний угол, с завистью наблюдали за ее манипуляциями. Вон какова гостья, у нее даже настоящее оружие есть. И пистолет от мамы достался, который отец не стал забирать. Вся местная детвора в той или иной мере умела пользоваться оружием. Как и ценить его.
Они не все время жили на заставе. Просто в пансионах сейчас летние каникулы, вот и приехали семьи погостить к мужьям. И тут такое. А их в блиндаж! Вот уж они бы сейчас показали этим клятым самураям! Только поди выстрели из той полноразмерной винтовки. Другое дело винтовка Алины.
Тульские оружейники решили создать легкий, оборотистый и точный карабин для гражданского рынка. И у них получился красавец ТОЗ-34 под патрон ТТ. Достаточно мощный боеприпас, и в то же время стрельба отличается комфортом, отдача практически не ощущается даже при хрупком телосложении Алины, вес которой недотягивает и до сорока килограммов.
Ложе с полупистолетной рукояткой и углублением под большой палец. Затвор, конечно, болтовой, но с гнутой рукояткой, расположенной настолько удобно, что после перезарядки рука естественным образом ложилась на ложе, а палец оказывался на спусковом крючке.
Прицельная планка размечена только на триста метров. Что для гражданского оружия вполне объяснимо. Но на заданную дальность карабин выказывает поразительную точность. Оружейники не просто с особым тщанием выделывали стволы этих винтовок, но еще и использовали новый шаг нарезов ствола. Благодаря этому на предельной прицельной дальности пули укладывались в круг диаметром пятнадцать сантиметров. Невероятная точность для такого патрона.
Это подарок отца. Он частенько брал Алину с собой на охоту. Изначально Владимир Олегович купил ей малокалиберный карабин того же Тульского завода, который выпускал две модификации: однозарядные и магазинные. Вот как раз пятизарядный он ей и приобрел. Но в прошлом, тридцать четвертом году появилось новое изделие российских оружейников. И девочка тут же загорелась заполучить его.
Дочку Дробышев любил, а потому ему ничего не оставалось, кроме как уступить. Нет, если бы мама воспротивилась… Но она лишь в обычной своей шутливой манере покачала головой. Общество уже отнесло этот карабин к разряду «дамских», что вовсе не делало его менее смертоносным. Но факт остается фактом. Несмотря на популярность, всерьез его, в отличие от того же маузера, не воспринимали. Что довольно странно.
Убедившись в исправности карабина, Алина подошла к оставленному у стены ранцу Матвеева и, без стеснения разложив его на лавке, откинула клапан. Она точно знала, что у Поликарпа всегда есть запас патронов. Жизнь его к этому приучила. Вот и они. Взяв одну пачку, тут же ее вскрыла и снарядила два запасных магазина, хранившиеся в кармашках на прикладе. Оставшиеся прямо в коробке убрала в прорезной карман модной в этом сезоне юбки-брюк.
Когда отправлялись в эту поездку, у нее было три десятка патронов. Просто они успели здесь поохотиться. Алина, между прочим, двумя выстрелами добыла двух же гусей с дистанции две сотни метров. Еще восемнадцать патронов расстреляла по банкам с Лешкой. Это сын начальника заставы, ему исполнилось двенадцать. Вон он, смотрит на нее с нескрываемым восхищением и завистью.
– Алина, ты куда? – окликнула Измайлова, когда девочка уже взялась за дверную ручку.
– Туда, – кивнув в сторону двери, просто ответила девчушка.
Свист пуль, разрывы мин и снарядов – это ей знакомо. Не сказать, что не пугает, но она с подобным сталкивалась, и не раз. А вот сидеть в полной неизвестности попросту невыносимо. Но главное, ее вдруг начала жечь сама мысль о том, что там, снаружи, находятся те, кто убил ее маму. Они могут убить и ее отца. Они могут добраться до нее. А она сидит и просто ждет, что будет дальше.
