Прислужник - "Сонмониус" (мир книг .TXT) 📗
Вместо ответа, девушка просто просунула свою призрачную руку через мою грудную клетку. Рука не встретив сопротивления прошла насквозь. Никаких ощущений я при этом не почувствовал.
— Понятно. А магия?
— Магия также недоступна. Мы являемся в мир только для помощи его обитателям, и в качестве сосудов, можем использовать только тело одного из них. Форма духа, дает возможность быть лишь безмолвным наблюдателем. Это правило, прописано в самой нашей природе. Многие пытались его обойти. Пока безрезультатно. Попробуй, может у тебя получиться, — поощрительно улыбнулась девушка, но по мимолетной улыбке, тронувшей ее лицо, было понятно, что в успех данного предприятия она не верит.
— Печально, — тяжко вздохнул я.
— Что тебя настолько расстроило? — удивленно подняла бровь Стефия.
— Я надеялся побывать в разных мирах, и лично ознакомиться со всеми их достопримечательностями. А в форме духа, многое останется недоступным. Это печально, — опять вздохнул я.
Девушку мое расстройство позабавило. Тепло улыбнувшись, она сказала.
— Не все так плохо. Примерно раз в десяток заданий — зависит от их сложности, у нас есть право посетить любой понравившийся мир в телесной форме. Не по заданию, а просто с целью отдыха, учебы и ознакомления. В основном это правило действует только на молодых лугасов. Старые прислужники обычно не злоупотребляют возможностью отлынивать от работы, и это ограничение для них пропадает.
— Звучит неплохо, — приободрился я. Правда вспомнив, что «старые», по меркам лугасов, это реально прожившие очень-очень много лет, опять немного приуныл. Но в конце-концов, хотя бы в отдаленной перспективе, я смогу достаточно попутешествовать по мирам в свое удовольствие. А в форме духа, насколько я понял, можно и сейчас.
— По-моему пришли, — сказал я, когда мы вышли на небольшую, укрытую от взглядов деревьями полянку, с расположенным по ее центру деревянным срубом.
Чувство зова, ясно указывало на то, что вызвавший меня в этот мир человек, находиться внутри дома. Еще раз осмотрев свою внешность, убедился, что за время пути волосы и ногти отросли достаточно, а созданная так же на ходу одежда с рюкзаком, скопированные со встреченных при пересечении дороги путников, у которых заодно было позаимствовано и знание языка, сидят нормально.
Убрав магическое зеркало, и сняв с себя скрыт, я усталым шагом путника, весь день проведшего в пути, двинулся к двери избы.
На стук долго никто не отвечал. Видимо хозяин не ждал гостей.
Наконец за дверью послышались шаркающие шаги, и старческий голос спросил.
— Кто?
— Путник. Переночевать пустишь?
Дверь со скрипом открылась, и на меня уставились выцветшие серые глаза на морщинистом мужском лице. При том, что хозяин был уже довольно старым, и на голову ниже меня, страха перед незнакомцем в его взгляде не было.
— Имя у тебя есть, путник?
Этот пункт я не продумал, и помолчав несколько секунд, неуверенно сказал.
— Я… не знаю свое имя. Называй просто путником.
— Пусть будет так, — согласился хозяин дома, — А меня зовут Флок. Проходи, — и развернувшись ко мне спиной, зашаркал в глубь помещения.
Следуя за Флоком, я думал что делать дальше. Зов отчетливо исходил от старой, согбенной фигуры, но в отличие от предыдущих раз, что именно требовалось сделать, было непонятно.
— Есть будешь? — спросил хозяин дома.
— Да, спасибо, — ответил я, радуясь возможности узнать за едой немного об этом человеке.
Но моим надеждам не суждено было оправдаться. Угостив меня похлебкой из зайчатины, с диким луком и неизвестным корнеплодом, Флок на первую же мою фразу строго сказал, что разговаривать во время еды нельзя, и вся оставшаяся трапеза прошла в молчании, прерываемая только стуком деревянных ложек о такие же деревянные тарелки.
Отставив тарелку, Флок достал из старого покосившегося шкафа две чашки, залил в них кипяток, из закопченного чайника все это время простоявшего прямо на горящих в камине дровах. Заваркой служили сорванные из пучков, развешенных на стенах травы.
Пил хозяин неспешно, и смотрел в это время перед собой, с отрешенным видом. Казалось, будто о сидящем рядом госте, он уже и не помнит.
Отпив довольно приятного напитка, я решил опять попробовать завести разговор.
— Чем вы занимаетесь, Флок?
Старик дернулся, повернул взгляд в мою сторону, и в его глазах за секунду промелькнуло сначала удивление, а затем узнавание. Похоже он действительно уже обо мне забыл.
— А, путник, — сказал он, — Я занимаюсь охотой, — и несколько секунд подумав, добавил, — занимался, пока хватало сил. Сейчас живу тем, что расставляю силки на мелкую дичь, да собираю в лесу грибы, и съедобные растения. Куда ты путь держишь?
— Скорее не куда, а от чего. В моей деревне объявили мобилизацию, и всю молодежь согнали в армию. Я воевать не имею желания, вот и бегу.
Про мобилизацию я так же узнал из памяти путников идущих по дороге. Эта страна уже пятьдесят лет вела вялотекущий пограничный конфликт с соседней. С чего все началось, никто уже не помнил, но продолжать конфликт это не мешало. Подобные зачистки деревень в поисках добровольцев проводились с некоторой периодичностью, так что бегущую от войны молодежь можно было встретить не так уж редко.
После моих слов, на лице старика промелькнула застарелая боль. Сделав пару глотков отвара, он глядя на огонь тихо сказал.
— Моего сына так же забрали. Он так и не вернулся.
— Возможно еще не все потерянно, когда его забрали? — попытался я подбодрить Флока.
— Двадцать лет назад, — глухо ответил он.
Что на это сказать я не знал, так что возникло неловкое молчание. Нарушил его старик. Допив отвар, он поставил чашку и сказал.
— Вот что, путник. Если хочешь, оставайся у меня сколько нужно. Все рекрутеры давно знают, что ловить им тут нечего. С людьми я не общаюсь, так что, если не будешь бегать в город, никто про тебя не узнает.
— Спасибо, с радостью приму ваше предложение, — ответил я, стыдясь того, что получено это предложение ложью, вызвавшей к тому же у Флока болезненные воспоминания.
***
Что мне нужно сделать, понять так и не удалось, так что я просто жил со стариком, помогая ему в быту. Флок уже не мог сделать многого самостоятельно, зато раньше был неплохим охотником, и смог мне рассказать многие тонкости этого ремесла.
Конечно, я очень многое знал об охоте еще после вселения в Сазеанеля. Но тот все же был больше рейнджером, и в его основной задачей было выслеживать разумную дичь. К тому же из-за разницы в возможностях, эльфийские и человеческие методы охоты немного отличались, и эти отличия стали для меня пока что основной целью изучения.
Жизнь в старом срубе была размеренна. Утром, я уходил в лес проверить силки, собрать травы и грибы, и отработать на практике чтение звериных следов. К обеду уже возвращался, и под надзором Флока, занимался разделкой туш, и обработкой добытой шкуры. Вечером мы собирались на кухне, и старик рассказывал мне истории из своей жизни, а я адаптированные версии историй из своей.
Стефия появлялась раз в несколько дней, но никак не обнаруживала свое присутствие. Просто на несколько мгновений, появлялось ощущение знакомой ауры, и тут же пропадало.
Старик сдавал. Если вначале это было еще не сильно заметно, то спустя месяц, он уже еле передвигался по дому, часто путал меня со своим давно ушедшим сыном, и изредка не воспринимал реальность, думая что находится в одном из своих воспоминаний о далеком прошлом.
Спустя еще неделю, он слег окончательно, и теперь я сократил свои выходы в лес до пары минут, используя для охоты и собирательства только магию, и не заморачиваясь отработкой навыков. Остальное время, я ухаживал за Флоком.
В один из вечеров, сидя рядом с кроватью ушедшего в очередное свое воспоминание Флока, я решил его подлечить. Сформировав в ладони лечебный конструкт средней силы, я уже простер руку над кроватью старика, когда услышал сзади голос.
