Поход (СИ) - Валериев Игорь (версия книг .TXT) 📗
— И как обстановка на Амуре, Виктор Брунович? — спросил я подполковника, который увидев мой знак и аксельбант, сразу предложил наедине общаться без чинов.
— Плохая обстановка, Тимофей Васильевич. Как мне кажется не сегодня, так завтра заполыхает. Когда пойдём мимо Айгуня и выше по течению, понаблюдайте за китайским берегом. Сразу поймёте, к чему надо готовиться.
Через час, когда наш пароход пошёл следом за «Селенгой» я действительно понял, о чём предупреждал подполковник. Ближайшая к Айгуню деревушка Эльдагу превратилась в неплохой форпост из нескольких импаней. Вдоль всего берега от неё до самого Айгуня тянулись окопы и ложементы для орудий, которых я насчитал пару десятков. Пушек в них, правда, не было.
Едва прошли Айгунь, как услышали впереди несколько пушечных выстрелов. Небольшой поворот реки не позволял увидеть, что происходит выше по течению, но «Селенга» ускорила ход, и я, стоя на баке, увидел, как на её палубе забегали вооруженные казаки, сопровождавшие пограничного комиссара в этом походе.
— Что случилось, Тимофей Васильевич? — обратился ко мне быстрым шагом подошедший Бутягин.
— Не знаю, но на нашем берегу пушек нет, значит, стреляли китайцы. И вы сами видели, что творится в Айгуни и его окрестностях. Помню, пять лет назад здесь небольшая деревушка Сыньдагу была дворов на десять, даже поста китайского не было, — я указал рукой на правый берег. — А теперь окопы, ложементы для орудий, две импани, каждая на роту солдат. И укрепления идут дальше вверх по реке.
На нос судна начали выходить другие пассажиры парохода, появились и две Марии, но я уклонился от их расспросов и, прихватив по дороге двух офицеров из Второй Восточно-Сибирской Стрелковой бригады, следовавших в Сретенск за пополнением, направился в трюм. С помощью матросов отыскали мои ящики с пулемётами, патронами и «лифчиками», часть подняли на палубу. Показав поручикам-сибирякам, как одевается мини бронежилет, быстро начал набивать магазины патронами. Повезло в том, что оба офицера были знакомы с мадсенами, а их лица горели азартом и большим желанием пострелять. Вскоре прибежал матрос, принесший по моему приказу ветошь, и мы начали оттирать от смазки пулемёты.
Подошедшему капитану парохода посоветовал всех пассажиров убрать с палубы в трюм и нижние каюты. Хоть какая-то, но защита. Первый после бога на борту со мной согласился и скоро его густой бас, усиленный рупором, раздался над пароходом с требованием, немедленно всем пассажирам покинуть палубу и спуститься в трюм, чтобы не попасть под возможный обстрел. А то, что он возможен было видно по тому, как вели себя китайцы на своём берегу. Многие солдаты империи Цин при прохождении парохода выскакивали из окопов, потрясали винтовками. Некоторые целились в пароход и имитировали выстрел.
Нехотя пассажиры покидали палубу. Бутягин, увидев, чем мы занимаемся, тут же присоединился к нам. По его настоятельной просьбе, пришлось выдать ему пулемёт и провести краткий инструктаж по его использованию. Надо отдать должное, Павел Васильевич быстро разобрался с устройством этого оружия, сноровисто избавил его от лишней смазки и быстро набил шесть магазинов, пять разместив в надетом «лифчике», а шестой вставив в ружье-пулемёт. Двух Марий удалось отправить в трюм, готовить место для возможных раненых. Парочку матросов посадил набивать ещё двадцать четыре магазина. Осмотрев своё бравое войско, направился вместе с ними определять позиции для стрельбы вдоль левого борта, думая заодно, как и чем их можно укрепить.
Минут через пятнадцать наш пароход начал приближаться к «Селенге» и «Михаилу», стоявших на якоре ближе к китайскому берегу, на котором суетились солдаты, скакали всадники. Пара китайских лодок была пришвартована к пароходу, где находился пограничный комиссар.
— Что будем делать, господин капитан? — спросил меня капитан парохода. Так получилось, что среди военных, находящихся на этом судне я был самым старшим по званию.
— Михаил Петрович, вы можете дать такой ход, чтобы мы стояли на реке на месте без якоря? — спросил я капитана парохода.
— Попробую, но что нам это даст?
— Судя по тому, что мы видим, китайцы пытаются арестовать пароходы и вряд ли полковник Кольшмидт допустит это. Поэтому мы, в случае чего, должны прикрыть огнём из пулемётов отход наших пароходов от китайского берега и иметь возможность свободного маневрирования.
— Господи, ты, Боже мой, это же война! — капитан размашисто перекрестился.
— Михаил Петрович, она уже идёт. Так что давайте-ка поднимемся по течению ещё на тридцать сажень и встанем чуть ниже «Селенги».
— Я постараюсь, Тимофей Васильевич, — первый после бога на борту махнул рукой и решительно направился на мостик.
С манёвром капитан справился блестяще. Буквально через пару минут мы на малом ходу гребных колёс буквально застыли метрах в двадцати от «Селенги», на борту которой уже заканчивался спор между китайскими чиновниками и подполковником Кольшмидтом. Подталкиваемые прикладами винтовок китайцы покидали борт парохода, спускаясь по трапу в свои лодки.
Я прошелся вдоль борта, отдав приказ поручикам взять на прицелы прислугу двух старинных, ещё дульнозарядных гладкоствольных орудий на берегу. Третью револьверную пушку Гочкиса с расчётом я брал на себя. Двадцать прицельных выстрелов в минуту — это очень опасно. Бутягина попросил просто стрелять в сторону китайских окопов.
— Обижаете, Тимофей Васильевич. Я же коренной сибиряк. С раннего детства с отцом на охоту хаживал и белку в глаз бил. За первые выстрелы не поручусь, оружие не знакомо, но потом всё будет в порядке.
— Вот и замечательно. Нам необходимо обеспечить отход наших пароходов от китайского берега и не дать выстрелить по ним из орудий. Если блиндированная «Селенга» может и выдержит попадание из этого дульнозарядного старья, то нам и «Михаилу» их ядер хватит за глаза и за уши. А пушку Гочкиса я буду выводить из строя в первую очередь. Как только она сюда попала?!
Ответить на мой вопрос никто не успел, так как над рекой пронеслась усиленная рупором команда подполковника Кольшмидта, приказывающая всем судам идти в Благовещенск. На пароходах забегали матросы, поднимая пары и якоря «Михаил» и «Селенга» стали отходить от китайского берега, по которому заметались китайские солдаты и офицеры. Причем один из них верхом и в окружении младших офицеров-линцуй был в звании цаньлин, что соответствовало командиру полка в российской армии.
Я увидел, как этот офицер отдал приказ, что-то прокричал, и суета на берегу прекратилась. Китайские солдаты быстро заняли место в окопах, а прислуга орудий засуетилась. Присев за бортом, и положив на него ствол пулемёта, я взял на прицел расчёт пятиствольной пушки Гочкиса.
«Метров двести, — прикинул я про себя. — Насыпь на позиции орудия китайцев оставляют для прицеливания грудные фигуры. Почти стрелковое упражнение номер один для ручного пулемёта. Ну, давайте!»
Как не натянуты были нервы, но первый выстрел прозвучал неожиданно. И хорошо, что не с нашей стороны. За первым выстрелом ружейным огнём расцвел китайский берег, а вокруг пароходов вода вскипела от пуль. Забарабанили пули и по надстройкам пароходов.
