Начало (СИ) - Лосев Владимир (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Золотистые успели выстрелить еще раз, но уже не целясь и никуда не попадая, поскольку их тела начали разваливаться от яда. У техников погиб весь орудийный расчет, остальные зацепили один из звездолётов и, прикрываясь им, как щитом, потащили его вслед за моим кораблем в шлюз. Стена дока ушла вниз, открывая космос, мой корабль оттолкнулся своими мощными ногами и вылетел со станции. Всего пара мгновений, и мы уже летели прочь.
За нашей спиной многочисленные паучьи яйца нападали на корабли ивров, а те отстреливаясь, уходили от станции. Насекомые проиграли бой и теперь спешно бежали, оставляя в качестве защиты малые корабли, которые ввязывались в бой и гибли один за другим. Огромный звездолет королевы рвался в ту точку пространства, из которой рой появился в этой звездной системе.
Я еще успел увидеть, как остатки роя влетели в пустоту и исчезли. Яйца
добили все оставшиеся корабли, и рванулись к моему кузнечику, и когда я уже решил, что гибель неизбежна, они неожиданно развернулись и полетели обратно, а в моей голове прозвучал густой голос паучихи.
– Счастливого пути, древний. Еще встретимся.
И что? Кузнечик включил прыжковый двигатель, и звезды смазались в блестящие линии. Я снова летел неизвестно куда и непонятно зачем. Воистину – «судьба играет человеком.
Она изменчива всегда. То вознесет его высоко, то бросит в бездну без стыда». То бросит в бездну… Как же это правильно сказано…
Глава 20
Все, слава моему богу ассенизаторов, закончилось. Я все еще живой, корабль куда-то летит, больше меня никто не хочет убить, а это уже хорошо. Я слез с кресла и лег на пол между двух огромных яиц, которые мне подарила королева. Вытащил из узла захваченные с собой питательные кубики, бросил один из них в пластиковый бокал с водой, туда же бросил травяной брикет ивров, подождал, пока все растворится и не спеша выпил. Невкусно, гадко, но питательно. Да и что-то в этих кубиках все равно имеется из стимуляторов, потому что настроение улучшается и снова хочется жить. А с жизнью у меня особые счеты, да и со смертью тоже. И своя философия… была. Только сейчас я осознал, насколько легче мне жилось, когда знал, что скоро умру. Спросите почему?
А представьте себе, что завтра вы умрете. Чем вы займетесь? Что начнете делать? Я же жил долгое время с синдромом фарфорового мальчика, и всем задавал этот вопрос, пытаясь разобраться, что же главное в этой жизни, и зачем мы живем? Знаете, какие ответы чаще всего я слышал? Напьюсь и на работу не пойду. Второй популярный ответ: позову свою телку, уеду на дачу и буду с ней заниматься любовью, пока не сдохну. Я пробовал оба эти варианта, во-первых, не сдох, а во-вторых — скучно это. Умирать в пьяном угаре не лучший способ хотя бы потому, что это твои последние минуты жизни, а ты их практически не помнишь. Да и с женщиной то же самое, все же когда-то кончается, так и с желанием. То же самое с телкой. Да будь ты самый большой в мире половой гигант, но все когда-то кончается, и ты вдруг понимаешь, что рядом с тобой лежит совершенно чужая женщина, кроме имени которой ты ничего о ней не знаешь. Водка и телка, поверьте, не лучшая компания для смерти.
Да и наркотики –та же хрень. Привести себя в бесчувственное состояние и в этом виде умереть —как-то очень глупо. Потому что ты не жил раньше и сейчас не живешь. Наркота, водка и телки все это работает на наших инстинктах, а когда они просыпаются в тебе, то ощущаешь себя марионеткой, подвешенной на многочисленных ниточках, за которые дергает кто-то тебе неизвестный. Это тоже не имеет никакого отношения к сознательной жизни, делаешь что-то, куда-то двигаешься, только сам не понимаешь куда и зачем. Да обычно тебе и по фиг. Прожил день, да и хрен с ним, завтра будет такой же хреновый новый, и так всю жизнь.
А вот когда завтра может и не быть, начинаешь недоуменно смотреть по сторонам, видеть, как мимо тебя все куда-то и непонятно для чего бегут, ощущаешь, если не оторопь, то странное ощущение всемирной глупости. И такое чувство возникает у всех инвалидов, кому отмерено немного. Они как раз и пытаются жить полной жизнью, пробуют вместить в то небольшоевремя, что им осталось, все, что обычный человек проживает за свою жизнь.
И вот у меня исчезли симптомы фарфоровости, пропали постоянные боли, я уже не боюсь, что моя рука или нога сломаются, когда я случайно задену ими обо что-то твердое. И я перестал понимать, зачем живу. Раньше цель была прожить еще один день, максимум два, и мне было все равно, что происходит рядом: космос ли вокруг, ампы ли, или метро и люди – разница то по большому счету небольшая. Опасно там, и не менее опасно здесь. И люди совсем не белые и пушистые травоядные, а как минимум те же хищники, готовые оторвать голову любому, кто влезет в сферу их интересов. Знаете, сколько раз меня сбивали с ног в метро, потому что двигался я тогда очень медленно, а значит раздражал всех вокруг? Думаете, мне кто-то помог хоть раз подняться? Так увы –не было такого. И вот поднимаешься, смотришь с болью на бегущих вокруг и понимаешь. Что никому ты не нужен. Так что для меня в Москве жить было намного опаснее, чем на космической станции ампов, и моя жизнь на родине была гораздо более непредсказуемой, чем здесь.
Именно это мне и помогало спокойно относиться к происходящему. Да и плевать. Ампы, ивры, арахниды –какая мне разница, кто они и зачем, если завтра сдохну? А вот если я и дальше буду жить, то сразу появляется вопрос, что делать и как. И в принципе можно уже начать истерить — кричать, как все плохо, я так не хочу. А хочу я…
Тут мой взгляд поневоле уставился на яйца. Не хватает мне Вики. С ней мне было проще хотя бы потому, что истерила она, а я был весь из себя спокойный и надежный, как скала. Именно ее истерики держали меня в тонусе, заставляли думать головой, а не отпускать чувства на волю. Интересно, в каком она яйце? Я приложил голову сначала к скорлупе одного яйца, потом второго, и мне показалось, что слышу звук бьющегося сердца, причем в обоих яйцах ритм был одинаковый. Нет уж нафиг! Хрен им меня взять! Будем жить и жить хорошо, пусть недолго. Но недолго это не страшно, я привык, а вот как сделать, чтобы было хорошо? Это уже серьезный вопрос, его без пол-литра краса не решишь, а нет…
С этой мыслью я и заснул, а проснулся от пинка в бок. Знаете, как помогает проснуться хороший пинок в бок? Вот прямо, как животворящий крест в задницу. Я аж подскочил на метр, благо гравитация в корабле поддерживалась примерно на восьмидесяти процентов от земной, и уставился на милую женскую ножку, торчащую из дыры в яйце. Эту ногу я не знал, у Вики она была другая, потолще, посимпатичнее, но надо признать, что и эта тоже была по-своему хороша. Я потрогал пятку, услышал тихий смешок и едва увернулся от нового пинка.
— Эй, кто там в яйце, поаккуратнее будьте, — произнес я. — Тут между прочим люди лежат, отдыхают от тяжелых будней, спят себе, никого не трогают, не надо их по ребрам пинать. Ибо кто нас чем пнет, тот тем обратно и получит.
— По ре-брам пинать, — послышался женской мелодичный голос, верхняя часть яйца отлетела в сторону и на меня уставилось прелестное женское личико. Нежные, алые, пухленькие губки бантиком, ровный, чуть курносый носик, розовые щечки, ниточки бровей, а под ними глаза с густыми ресницами, недоуменно хлопающие и удивленно глядящие на меня. Над ними темные волосы, длинные до пояса. А цвет глаз… И тут я понял, что это не человеческие глаза, они были темно-желтые, как у волков, и главное, у них имелась дополнительных пара век, одни прозрачные, а вот другие, кожистые, обычные, человеческие. Вслед за лицом появились две милые ручки, которые порвали довольно толстую скорлупу как бумагу. Еще один пинок, и передо мной появилась прелестная девица, с хорошей фигуркой,приличного размера грудями, которые вызывали острое желание чего-то еще, и много разной яичной скорлупы.
Впрочем, эти белые, острые куски почти сразу стала поглощать живая ткань пола. Минут через десять ее не стало совсем. На самой девице повисли куски какой-то непонятной белесой ткани, явно органического происхождения. Как говорят в таких случаях – родилась в рубашке, причем, кажется, в ночной. –Ты кто?
