Отряд Неудачников (СИ) - Магазинников Иван Владимирович (версия книг TXT) 📗

— Ты там это… Если помощь нужна какая будет, платье выбрать, или застегнуть чего — ты не стесняйся, зови, — бросил я в спину удаляющейся в женскую половину магазина Сирене.

Не позвала.

Более того, минут через двадцать прислала СМС:

«Меня срочно вызвали в деканат. Не опоздай на свой урок».

— Простите, молодой человек, — раздался голос снаружи примерочной.

— Да?

— Вот, ваша девушка просила вам передать. Визитка и банковская карта.

Точно! Деньги-то все были у Сирены, не считая пары сотен «карманных», выданных ей каждому Неудачнику утром. И ведь не побоялась оставить карточку здешним консультантам! А ну как «потеряют» и тоже устроят себе шопинг за счет Конторы?

Я взял пару понравившихся костюмов и вышел из примерочной.

Ага. Хитро придумано!

Вместе с карточкой Сирена оставила визитку полковника УМВД Смирновой Татьяны Николаевной, отдел по борьбе с мошенничеством.

На свой урок я успел как раз к звонку и… к трогательному и страстному моменту прощания влюбленной парочки, с языком и слюнями, все как положено. Они меня не узнали, а вот я… «Плюгавенький» студент проскользнул в аудиторию прямое передо мной, извинившись, а его истеричная подружка еще какое-то время смотрела ему в след влюбленным взглядом. Ей для полноты образа разве что для платочка «для теребения» в руках не хватало.

— Девушка, ну ведь не в армию его провожаете, — улыбнулся я, — После пары обещаю вернуть вашего жениха в целости и сохранности.

Та лишь фыркнула, задрала свой идеальный носик вверх и зашагала прочь, виляя круглой и весьма соблазнительной попкой. Хор-р-роша, чертовка — с какой стороны не посмотри!

— Здравствуйте, студенты. Я ваш новый преподаватель по истории искусств…

Мой взгляд упал на очень странного «студента», который стоял возле шкафа с гипсовыми головами, что-то бормоча себе под нос. Но странным в нем было вовсе не это, и даже не то, что он проигнорировал и звонок, и появление учителя, а его возраст.

Навскидку — лет шестьдесят, а то и больше. Этакий благообразный сухонький старичок в изрядно потертом коричневом костюме и с тростью в руке.

— Простите, а мы вам, случайно, не мешаем? — обратился я к нему.

— Это же у вас Цезарь, да? — указал старикан на одну из голов.

— Судя по профилю и подписи на подставке — именно он, верно.

— Да-да, действительно. Скажите, а у вас есть такой же, только в цветном варианте?

— Боюсь, что нет.

— А могли бы вы его раскрасить?

— Зачем?

— Мне нужно наглядное пособие для занятий, но почему-то везде они только такие.

— Извиняюсь, а вы вообще кто такой?

— Жаль, очень жаль, — он снова повернулся к шкафу, — А вон там — Сенека стоит?

— Кто бы вы ни были и что бы вы не искали, но вы мешаете мне вести урок. Покиньте аудиторию немедленно! — прикрикнул я, но потом добавил, — Пожалуйста.

— Да-да, конечно, простите…

Странный дедок вышел, постукивая тросточкой и что-то недовольно бормоча себе под нос. И даже дверь за собой не закрыл.

— Это наш препод по истории, — подал голос один из студентов, — Он хоть и странный, но безобидный. Просто уже не всегда соображает, где находится…

— Ага, безобидный! — фыркнул кто-то с другого конца аудитории, — У него в кабинете стоит настоящая железная баба! С шипами!

Теперь уже и я перестал понимать, где нахожусь, и о чем идет речь.

— Не баба, а дева. Пыточное устройство такое. Рашид Гасанович увлекается всеми этими старинными пытками и казнями. Может часами о них рассказывать…

Стоп!

— Что-что ты сказала? — я повернулся к умолкнувшей девушке.

— Историк наш, Рашид Гасанович — он уже много лет научную работу пишет по древним казням. Очень много путешествует по разным странам, собирает материалы по музеям, библиотекам. Иногда ему студенты помогают — за зачеты, разумеется.

А вот тебе и мудрец. Да еще и спец по «железным девам» и разрыванию людей лошадьми на части, если я ничего не путаю. Плюс один подозреваемый.

Урок прошел довольно скомкано. Этот шамкающий дедок, требующий выдать реалистично раскрашенную голову Цезаря, все не выходил у меня из мыслей. Под конец занятия, выделив лучшие работы и отпустив студентов, я решил оставшееся свободное время потратить на книгу, которую мне передала Шиза.

Уселся поудобнее, взвалил ноги на стол и сорвал упаковочную бумагу:

«Биохимия гормонов. Учебное пособие по медицинской биохимии». Кстати, не такая уж и толстая, как мне сперва показалось — скорее, она просто «опухла» из-за десятков пестрых закладок, торчащих со всех сторон. Открыл наугад и быстро пробежался глазами:

«Одновременно активированная циклическим АМФ протеинкиназа активирует эстеразы, разрушающие эфиры холестерина, активирует фосфорилазу “а” и накопление НАДФН2 через стимуляцию окисления глюкозо-6-фосфата в пентозном цикле»…

Да твою ж мать! Это что — для марсиан написано?

— Твою ж мать! — ввалилась в аудиторию Сирена, отряхиваясь.

Нет, определенно, общение с Мистик как-то влияет на мой пророческий дар.

— Что случилось, э-э-э, — я напрягся, вспоминая ее легенду, — Татьяна Николаевна?

— Да эта сучка меня облила! Представляешь?

— Какая?

— Да красотка та ревнивая, из магазина. Вот только что под дверью с ней столкнулись. Узнала меня и опять шипит: не лезь к моему парню, а не то волосы выдеру. Хорошо хоть, что у нее просто минералка была… Кто эту бешеную вообще с цепи спустил?

— Это Масяня, — раздался из дальнего угла аудитории голос, — Они как с Ломом разбежались, так у нее реально крыша поехала.

Я обернулся и увидел одного из студентов, который что-то записывал в тетрадь.

— Смекалин, а ты чего тут забыл? Я же вас отпустил уже?

— Так я это… Конспект переписываю. Все равно следующая пара на этом этаже, так чего я буду слоняться и вас подставлять, Бонифаций Петрович?

— Погоди-ка. Лом — это Ломов что ли? Который погиб на днях? — зацепилась за знакомую фамилию Сирена.

— Ну да. Это ж его бывшая. Они почти год встречались, а как расстались — весь универ на ушах стоял. Думали, что Лом прибьет этого Лелика, но нет, каким-то чудом обошлось.

— Лелик, это…

— Да тот доходяга со второй парты, к которому Масяня от Лома ушла. Наверное, она с пары его ждала. Леха Скворец, который во-он там сидел.

— Скворцов, — поправил его я, наконец-то вспомнив фамилию «невзрачного» студента.

— Ага. Прикиньте только: мисс Универа уходит от чемпиона-кикбоксера — и кому? К Лелику! — и Смекалин уставился на нас с улыбкой.

— Ну-у-у, такой себе размен, — осторожно высказался я, — Мажор? Сын генерала!

— Точно, вы же новенький, и не в теме. Тогда наберите побольше воздуха, сейчас самая бомба будет!

Мне почему-то сразу вспомнились и Задорнов, и «взорвавшийся» с утра байкер.

— Он же пидор!

— В смысле?

— Свечку, конечно, никто не держал, но они с Марченко как съехались, так всегда и всюду вместе были. Чуть ли не за ручку ходили. Ну и что про таких подумать? Гомосеки же, однозначно!

— То есть ваша местная красотка ушла от чемпиона… к нему?

— Ага! — радостно закивал студент, — И теперь ни на шаг от него не отходит, еще и ревнует к каждому столбу. Они даже хату сняли, чтобы из общаги съехать и жить вместе.

— Точно у него папа не олигарх?

— Так может он действительно натурал? А Марченко этот — не завел себе тоже девушку? — спросила Сирена.

— Хмурый-то? — Смекалин коротко хохотнул, — Неа. Он же кроме Лелика мало с кем общался. А как тот с Масяней спутался, так вообще «испортился»: и на пары забивать стал, и даже в ментовку пару раз попадал. Хотя раньше был вообще тише воды и ниже травы… Они, пидоры, стараются особо не светиться — городок у нас не шибко толерантный.

Хмурый, Хмурый... Что-то знакомое… А уж не тот ли это паренек, на которого…

— Слушай, а этот Хмурый — это не у него ли ваш чемпион сосиску отобрал, перед тем как… Ну ты понял? — опередила меня с вопросом Сирена.