Бубен Костяного принца (СИ) - Парсиев Дмитрий (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗

- Любопытно, - шепнул на ухо князю Азумхан, - А что он такое выпевает? Кто-то может перевести?

- Имейте терпение, хан, - князь усмехнулся, - Сейчас пойдет перевод.

И правда, вскоре гоблин перешел на русский:

- Да уж, - хан усмехнулся, - Стих незатейлив. Художественной ценности не представляет. А кстати, кто такой «восеволк»? Еще одно ваше прозвище, князь?

- Азум, я не знаю, - князь пожал плечами, - В гоблинской мифологии не разбираюсь.

Как бы то ни было, низкое качество художественного исполнения Поднятых мертвецов не отвратило. Влекомые зовом бубна, они начали выходить на озерный лед. Собравшиеся на стене правители успели поверить, что мертвяки кинутся сейчас же на высокие стены. Однако протяжный клекот из глубин пришедшей в движение орды, заставил их остановиться.

Требовательное клекотание повторилось, и растревоженные Поднятые вернулись обратно на берег. Чачу бил в бубен еще какое-то время, но стало ясно, окрик вожака обладает для них большей властью. Выбегать на лед они больше не пытались.

- Вожак здесь, вне сомнений, - Верес дал гоблину знак, что продолжать долбить в бубен больше не нужно, - Уберем вожака, противостоять бубну будет некому.

- А так ли он важен, тот вожак? Может применить иную тактику? – предложил Фарадор, - Если выманить вожака мы не можем, давайте выманивать обычных мертвяков. Выманили – порубили, выманили – порубили…

- Они не так глупы, - не согласился князь, - Будут потери. При этом на острие атаки у них самые слабые особи. Жертвовать ради них войсками точно не стоит.

- А может, коли они такие осторожные, обнести их стеной? – внес предложение хан, - И пусть там сидят.

- Считали, хан, - князь вздохнул, - Даже если мертвяки не станут нам мешать возводить такую стену, ее постройка займет не один год. А мешать они станут.

- Значит, навязанный бой и последующий заход с тыла?

- Именно.

На утро следующего дня отворены были ворота северградской крепости. На лед озера Источного выходили силы, доселе невиданные. Матерые воины князя Вереса числом пятьсот. Одетые в шкуры и вооруженные огромными топорами воины Медведи так же числом в пять сотен. А еще пятьсот гвардейцев королевы горностаев Карины. А так же выходили пехотные сотни царя Вепря. А с ними низкорослые, но резкие и смертельно опасные Мангусты. И здоровяки в тяжелых латах из племени Быка. И отборные наемники из средиземья всяких племен и рас, среди которых встречались и эльфы, их на этот бой вышло несколько тысяч. И прочие нелюди выходили отдельными отрядами: от самых маленьких гоблинов до высоченного роста древесников. А также меньшими отрядами, но закаленные в боях воины других племен: Ежи, Вороны, Куницы, горные Орлы, Змеи и многие другие. Все войско насчитывало почти двадцать тысяч.

Выйдя на лед, они строились порядками в отведенных заранее местах. Вокруг войска уже прорублены были длинные проруби и прямо на льду возжигались костры, чтобы не дать возможности многократно превосходящей по численности мертвой орде зажать их в окружении. Последними выкатывали передвижные метательные машины: с зарядами ледяными и с зарядами воспламеняемыми. А после всех их на лед вышел маленький гоблин с бубном и начал он в бубен бить…

- Машины заряжай! – крикнул князь, - Стреляй по готовности!

Закрутились механизмы метательных машин. Над озерным льдом взлетали заряды и повалились в прибрежный подлесок, туда, где топтались вяло впритирку мертвяки, внешняя часть орды, самые слабые из Поднятых. Толку в их истреблении было немного, но Верес хотел побудить вожака к ответным действиям, хотел заставить решиться на бой. И вожак решился.

Донесся из глубины леса требовательный раскатистый клекот, и мертвые выступили на лед. По усыпанному чистым белым снегом озерному простору пошло растекаться темное чернильное пятно надвигающейся орды. Бегать мертвяки так и не научились, но шли быстро, надвигались сплошной стеной.

На их звериных мордах не обозначалось ни малейшего чувства. Ни рыка, ни оскала, будто куклы с застывшими чудовищными масками. Не выбивался из ноздрей парок на морозном воздухе. Толи вовсе не дышали они, толи дыхание их не было теплым. Даже падающий на их морды снег совсем не таял.

Князь накрыл горячей ладонью хрупкое плечо маленького гоблина, дал понять, что бить в бубен больше не нужно, и подал знак дозорникам на стене. Теперь и большие метательные машины, установленные внутри крепости, пустили в надвигающуюся ходячую смерть первые тяжелые заряды. Эти снаряды были уже посерьезней, сбивали с ног и ломали по нескольку тел за раз. Первым же залпом те машины побили и порвали сотню Поднятых, вот только самих Поднятых по льду уже шли тысячи.

Первые ряды мертвецов ступили в прорубь и сразу начали тонуть. Они и в морской-то воде по дну ходили, что говорить про пресную. Однако идущие следом даже не думали останавливаться. Ряд за рядом мертвецы ступали и погружались в черную холодную воду. Бойцы уже и похохатывать начали, неужели так просто? И все они тут потонут? Оказалось, нет. Тонули медленнее, чем подступали следующие ряды, а те шли уже по спинам предыдущих. И заполняли прорубь телами, пока вал этот не перехлестнул через воду на другую сторону. Живые пожалели, что проруби сделали слишком узкими, Поднятые до них таки добрались.

- Двойками стоим! – напоминали сотники, - И в сердце и голову. Иначе не сляжет. Либо башку с плеч.

Заработали бойцы будто на косьбе. Даже в чем-то попроще было. Когда косишь, надо идти, а тут трава сама к тебе идет. Рубили и кололи, сначала с хеканьем, вкладывали силу с запасом, потом подстроились, бить стали расчетливей, чтобы поменьше уставать. Поколотых побитых мертвяков потихоньку затягивало под воду. А что? Озеро Источное большое. Оно всех примет, не переполнится.

Лучники стреляли из-за спин пехоты, даже не целясь, на скорость. Только успевали менять колчаны и тетиву новую цеплять взамен изношенной. А чего целиться, когда валом враг идет. Хоть стрела мертвяка не укладывала, однако же пехотинцам немного задачу опрощала. Вместо двух ударов обойтись одним, - и то облегчение.

Только Медведям лучники никакого обретения не давали. Топорами своими они рассекали мертвых одним ударом, да так что второго уже не требовалось. Князь это отметил, и перенаправил стрелковую поддержку на копейщиков. Тем оно вернее будет в подспорье.

Войско подстроилось, воспряло. Эдак можно рубить, считай, что без ограничения хоть все пятьсот тысяч. Благо за спиной стоит запас, всегда можно уступиться на передышку, а потом опять руби. И все же незаметно да понемногу усталость накапливалась. Никогда таких затяжных боев в истории мира не бывало.

И никогда не бывало, чтобы боевые моги остались не удел. Атакующие заклятия на мертвяков работали только на их же пользу. А своих подхлестывать поддерживающими заклятиями не рачительно. Оно в трехминутном бою хорошо, а в таком как сейчас, только раньше времени у бойцов силу вычерпают.

Обстановка сменилась на втором часу сражения, когда мертвяков нарубили столько, что тонуть они не успевали. Над прорубью вырос довольно высокий вал порубленных тел, а взамен слабых мертвяков пошли частично преображенные. С того вала они еще и разгон набирали. И дрались умнее, и резче, и разнообразней.

Бойцы стали уставать быстрее. Пошли ранения и потери. Ухмыляться и зубоскалить охота пропала. Меняться на уступы стали чаще. И то уже дух перевести толком не успевали. Вывалился боец за спину товарищу, маленько отдышался, и опять пора с ним меняться, товарищ уже и сам еле стоит от усталости.

Правители стали поглядывать на князя, не пора ли отдавать приказ засадным полкам на удар в тыл. Но князь знал совершенно точно: не пора. Это только казалось, что Поднятых они порубили несметно, а на деле едва ли пятую часть, да и то часть самую слабую. Чтобы дать пример, князь сам вышел на передовую и присоединился к бою. Матерые пытались его отговаривать, мол негоже это князю лезть в рубку, когда надо всем войском править, но Верес отшутился: