Недоучка - Забусов Александр (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗

Прямо из глаз жертвы ведьмы и ее большака, словно два ножа, выскочили змейки молний, пробив женщине глаза и вонзившись в черепную коробку. Нинэль с необычайной силой отбросило назад, впечатав в стену так, что даже дом содрогнулся, – будто разрядом тока высокого напряжения приголубило. Со своего места Сергей разглядел, что из выжженных глазниц на светлые одежды на груди струится густая кровь и, не успев толком стечь, тут же запекается, наращиваясь темно-красными бугорками.

Дикий вой разбудил сонное царство большой комнаты дома:

– В-ву-а-в! – и тут же смолк.

Сергей даже не ведал, что это не ведьмин крик, – вместе с хозяйкой издох и ее большачонок. Это сущь, когда изо рта ведьмы повалил неестественный черный дым, в попытке прорваться из мертвого тела издала прощальный привет.

Придя в себя, Сергей лежал без движения, осознавая свое положение. Скосив глаза на седые пряди не подававшей признаков жизни колдуньи, задергался, пытаясь освободиться. Полежал и более осознанно проанализировал ситуацию.

Где-то за порогом должен валяться нож. «Найти!»

Перевернувшись на живот, уподобляясь червяку, он пополз к выходу. Дождь за порогом едва моросил, ветер прекратился. Но самое интересное – туча с моросящим дождем накрыла своей тушей лишь площадь подворья, не затронув остальную часть деревни.

Кинжал разыскал быстро: Сергей прямо в него лицом ткнулся, сверзнувшись со ступенек. Долго и упорно елозил связанными за спиной руками по вонзенному в доску клинку. Разрезав веревку, освободился. Передохнул пару минут. Нужно было забрать документы, деньги и вещи и как можно скорей линять отсюда. Где-то поблизости еще двое врагов находятся, и один из них Сергею точно не по зубам…

– О! Смотри! Никак наша любезная Нинэль Остаповна черным колдовством занялась? – озадаченно произнес Иван Скобелев, молодой, подающий надежды последователь Сатаны в русском его варианте, состоящий в команде мессира.

Колдун уже по одному тому, что над крышей дома моросил дождь, а из окон вырывались пока слабые языки пламени, понял: старуха затеяла какой-то сильный ритуал.

– Совсем старая перечница из ума выжила! – озлился волчий оборотень, сидевший за рулем. – Ведь хозяин предупреждал, что полной веры ей нет. Н-ну, если загубит клиента, я ей кадык вырву!

Машину с помятым бампером они с грехом пополам вытащили из лесного плена, хотя в, наверное, никогда не просыхающей луже оба извозюкались в грязи неслабо. Нервы себе попортили, а тут такое творится.

Оборотень, нажав на педаль, прибавил газу.

– Пожар, что ли?

– Похоже на то. Близко не подъезжай, ставь машину вон под те кусты! – Скобелев указал на кустарник, росший чуть в стороне от двора. – Нам бы сначала одним глазком взглянуть, что там происходит.

– Боишься?

– А ты нет? Зря! Старуха не простой масти, к тому же злопамятная.

– Ну, глянем, – согласился оборотень.

Сергей в это время только из дома успел выскочить. Кто ж знал, что высушенный на ветру и солнце старый дом займется как спичка, и свое имущество придется искать теперь не только темноте – огонь не успел разгореться, – но и в дыму. Вот и получилось выбраться из пламени лишь при шуме двигателя подъехавшей машины. Зато «тулку» прихватил с двумя патронами, до поры до времени в стволах покоящимися.

Темный кустарник прикрыл видимость. «Чего они там телятся?»

Неуловимые взглядом неестественные тени выглядывают из-за деревьев. Не скрытные для посторонних ушей шорохи. Шум мокрой травы. Чертыханье, вроде как амбала, который Сережку чуть не задушил. Ага… шелест шагов? Но когда Сергей смотрит именно в сторону звука, тот затихает. Можно подумать, там никого нет? Слишком темно. Слишком долго идут. Слишком много шума и движения. Его, что ли, учуяли?

Он сжался в комок, стволом ружья поводя из стороны в сторону, спинным мозгом чувствуя, что отсидеться за колодезным срубом, основательно вросшим в землю, вряд ли удастся.

Пламя пожара едва выбивается из растрескавшихся стекол, поднимается по наружной стене к крыше, своим трепетанием на ветерке походит на женскую фигуру, извивающуюся в танце. Из-за того, что дождь промочил дерево, огонь не слишком буйствует и освещает двор лишь в центральной его части.

– Кажись, приплыли! – Молодой мужской голос прозвучал почти совсем рядом с присевшим Рязанцевым и чуть сверху. – Гадство! Она там сгорела, что ли? – Позвал громко: – Остаповна!

От осознания того, что кто-то так близко и незаметно подошел, по позвоночнику Сергея прошла почти непереносимая волна холодного ужаса, и его буквально вытолкнуло из-за бревенчатого сруба. Направив стволы на расплывшуюся в ночном мареве фигуру, он пальцем выжал спусковой крючок.

Б-бух!

Ружье, как и положено, выплюнуло поток картечи в близкую мишень – неизвестного врага, – отбросив того метра на три и уложив на землю. Ни стона, ни крика.

«В спину или в бок попал! – промелькнула в голове мысль. – Где-то рядом амбал должен быть».

Никаких рефлексий оттого, что только что убил человека, он не испытал. О том, почему с такой простотой воспринял смерть мужчины, не задумывался, да и некогда было. Может, потому, что своя рубашка все же ближе к телу, а может, по какой другой, еще неизвестной ему причине. Ужас присутствовал. Накатило вроде бы ни с того ни с сего: показалось, что он один-одинешенек под серым небом и едва моросящим дождем…

Нет, не один! Сергей с тревогой огляделся по сторонам, но местоположение второго определить не смог.

Николай Кучмай, состоявший в колгане при охране хозяина, как и остальные его соплеменники и коллеги, был, что называется, не темным оборотнем. Оно и понятно, мессиру лишние проблемы не нужны. Темные – это такие же обычные оборотни, как и охрана Данилы Петровича, их единственное отличие в том, что они сознательно решили регулярно питаться человеческим мясом. Идиоты! Лугару не нуждаются в человеческой плоти, но кровавая диета делает их в разы сильней. Все способности увеличиваются до предела: сила, скорость, ловкость, реакция, выносливость, регенерация – все это доходит до максимального уровня. Те, кто не пробовал человечину, никогда не смогут достичь таких показателей.

Николай – не сможет: он хозяину клятву давал. Волчья натура у темных преобладает над человеческой, им тяжелее себя контролировать, нередко в их поведении проскальзывают животные повадки. Во время полнолуния они полностью становятся зверями, теряя всякие остатки человеческого разума.

Этой ночью луна убывающая, совсем чуть-чуть от полной отошла, да и то по ведьминой прихоти над двором тучами прикрыта, но оборотиться Николай может.

Выстрел прозвучал как гром с ясного неба. Со стороны сараюшки Николай отчетливо приметил, откуда стреляли, и увидел, как тело напарника упало на землю, застыв без движения. Констатировал случившееся: «Наповал!»

Он бесшумно шагнул к убийце…

Низкие тучи на мгновение разошлись, и вдруг зелеными искрами сверкнули волчьи глаза. Амбал, уже один раз скрутивший Сергея, стоял недалеко, но так, что не дотянешься. И не лицо у него, а натуральная злобная волчья ухмылка. Верхняя губа нервно щерится, обнажая крупные, ослепительно белые клыки. Не человек – зверь.

Рязанцев поднялся на ноги. Какое-то время, встав друг против друга, они смотрели в глаза один другому. Потом амбал прыгнул, а Сергей, ожидавший чего-то подобного, выстрелил. Видел, что попал, что от выхлопа картечи громилу повело в сторону. Тот же, словив заряд, неуклюже ушел в кувырок и…

Сережка в осадок выпал, когда по мановению незримой волшебной палочки на месте приземления амбала оказался волк. Не какой-то серый лесной хищник, а матерый волчара размером с полугодовалого теленка. Одежда порвалась, превратилась в тряпки, сошла с него, как кожа со змеи в процессе линьки.

Одним прыжком волк преодолел расстояние до своего врага, может, от безысходности вставшего в оборонительную позу, выставив перед собой жало клинка. Не в горло метил – в руку, державшую оружие, а потому не рассчитывал, что клинок отведут в сторону и кулаком другой руки, как кувалдой, припечатают черепную коробку. Для оборотня не смертельно, даже не опасно, но обидно от сопляка получить такую плюху.