Иная терра.Трилогия - Эльтеррус Иар (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Ах, черт, мать твою за ногу! Забыл уже, как больно — сигаретой в ладонь. Ничего, полезно вспомнить. Терять самоконтроль можно только вместе с сознанием, не раньше. И глаза не закрывать. А то опять увидит это все. Обезглавленное тело Птица — выстрел из плазмера сносит голову не хуже топора. Истекающий кровью Винт, улепетывающий со всех ног Бор, в спину которому немедленно влетает очередь из автомата. Сыча так вообще на куски разнесло — мин-граната, это такая злобная штуковина…
И Юкка. Маленькая, хозяйственная, одинаково ловкая и в постельных утехах, и в рукопашной драке. Маленькая, ловкая и очень злая. Садит с автомата по копам, из укрытия почти не высовывается — поди сними такую верткую. Но и у копов есть хорошие стрелки, получше, чем у доморощенной банды из трущоб. Такая маленькая… раскинулась в пыли и грязи, автомат выпустила, смотрит в небо… глаза бездонные и безжизненные. И крохотная круглая дырочка аккурат посреди лба.
Иванушка, Иванушка… И нафига тебе это надо было? Зачем, дурачок, ты нас сдал? Или ты на копов работаешь? Выходишь вот так на банды, их руками делаешь за полицию грязную работу, а потом и саму банду сдаешь?
Черт, ну чего стоило просто выкинуть чип-карту, раз номер засвечен? На крайний случай — сменить базу. Так нет же, решил за золотым петухом погоняться! Большие бабки заполучить, легализоваться, на Юкке жениться. Ага, сейчас! Вот теперь тебе и бабки, и легализация, и женитьба, и все прочие мечты о прекрасном светлом будущем. Кушай вдоволь, только смотри, не подавись.
А мобил в кармане пищит, надрывается. Давно уже пищит. Что-то там Иванушка нервничает. Зачем это, если он на копов работает? Но интересно, да. Только до кармана тянуться далеко. Впрочем, попробовать-то можно.
Уходить? Зачем? Для чего теперь все эти твои проходные дворы старых домов, зачем теперь планы подземных коммуникаций, к чему точные маршруты до безопасных точек, да и сами эти точки? Все, кончилось наше сотрудничество. Что-то ты пургу гонишь, дорогой Иванушка. Ответь только на один простой вопрос: на хрена? На хрена теперь-то? Раньше надо было думать…
Ну да, разумеется. Кто ж виноват-то, кроме Математика, если этот самый Математик за своими же бойцами уследить не может? Конечно, Иванушка не виноват. И никто, кроме Математика, не виноват. Вот только какое это значение теперь имеет? Ну скажи, на хрена?
Мстить? Кому, копам? Или себе? А может, тебе? И, опять же…
Да плевать, что тебя эти «на хрена» уже достали! Не одного тебя, между прочим.
Короче, Иванушка, иди ты к черту. И на хрен тоже иди. И еще куда-нибудь, в места не столь литературные.
Всегда было интересно, чип-карты — они полностью из пластика, не считая внутренней электроники, или как? А это мы сейчас проверим… Хорошо плавится, зараза! Правда, воняет, как черт знает что, но для дела можно и потерпеть и вонь, и боль в руке, которой зажигалку держать приходится, и ожоги на пальцах — от плавленого пластика и от стального колпачка зажигалки. Вот и все, теперь только клякса паленая и осталась. Нет, еще мобил — но что с него толку, без чип-карты? Эх… на хрена тогда купил эту бандуру у малолетки? Из-за нее все проблемы…
Вторая-то рука с чего болит? Неудобно, давит что-то. А, ну да, пистолет. И в нем еще… три пули. Символично получается. А почему бы и нет? Правда, одна пуля лишняя — ну да мы ее выкинем. Чтобы символичности не портила.
Так, мобил на пару шагов откинем. Прицелиться как следует… бах! Готово. Поди собери теперь эту зловредную хреновину. А вторую — в висок. И эту хреновину никто тем более не соберет!
Шаги на лестнице. Тяжелые такие и громкие. Много народу. Не иначе, копы нашли. Ну да ладно, пусть себе идут. Черт, черт, черт! Пистолет ронять — не самая лучшая идея… и как-то темно перед глазами… Где же этот пистолет? Ага, вот он.
Дверь вышибли. Ну что за люди, все-то им сломать надо, и испортить обязательно. Нет, ну как хотите. Сколько там пуль было? Три? Одна на мобил ушла, еще одну себе надо оставить. А перед смертью пальнуть разок в этих гадов.
О! Попал! Отлично! А теперь к виску и…
Сухой щелчок. Почему?
«Одна пуля лишня — ну да мы ее выкинем. Чтобы символичности не портила».
И-ди-от.
Темно…
— Суд признает вас виновным по статьям: один-четыре-шесть пункты «эй» и «си», два-два-один, пункт «би», и три-один-пять, пункты «эй» и «ди». Вы приговариваетесь к пятнадцати годам принудительных работ. Тип работ будет определен позднее, после тестирования ваших способностей. Вам есть что сказать?
До две тысячи двадцатого года, точки отсчета новой эпохи, преступивших закон приговаривали к тюремному заключению, в некоторых странах за отдельные преступления — к смертной казни. Осужденные отбывали срок в специальных лагерях, где выполняли простую, грубую работу. Но после катастрофы, когда повсеместно происходил пересмотр всего жизненного уклада человечества, был принят новый закон и вариативность наказания существенно изменилась. Исчезло такое понятие, как «условный срок» — даже за самые мелкие нарушения уголовного кодекса было предусмотрено некоторое время исправительных работ, от месяца и более. Ряд преступлений — против государства и против человечества — карался смертной казнью, но на практике к высшей мере прибегали исключительно редко. Мерой наказания для всех прочих преступников, от мелких воришек до насильников и убийц, стали исправительные работы. Также каждый преступник проходил специальное тестирование до и после суда. На этом тестировании проверялись физические и умственные данные осужденного, его навыки и умения, а также, в случае длительного (от трех лет) срока — предполагаемые способности и обучаемость.
После суда, когда окончательный приговор был вынесен и срок определен, преступников в соответствии с результатами тестирования распределяли на работу в корпорации. Гигантские компании довольно щедро платили за «рабов», трудящихся за еду и жилье — «рабы» оказались гораздо выгоднее, чем платить свободным людям. Если называть вещи своими именами, это было просто-напросто легализованное рабство. Правда, в отличие от средневековой концепции рабовладения, концепция двадцать первого века выгодно отличалась довольно многим. Во-первых, условия содержания, особенно для преступников, обладающих соответствующими навыками, были вполне пристойными: пищей, одеждой, местом для сна, нехитрыми развлечениями раз в две недели и тому подобными вещами невольных работников корпорации были обязаны обеспечивать. Во-вторых, любой человек, осужденный на длительный срок, мог в зависимости от личных навыков и качеств работать и с компьютерными системами, и в сфере медицины, и на сложных производствах, и в инженерных отделах. В-третьих, «раб» мог добиться определенных успехов, занять относительно высокую должность, что автоматически сказывалось в лучшую сторону на условиях его проживания. В-четвертых, «рабам» платили. Разумеется, зарплаты были не просто крохотными — мизерными, но лет за десять накапливались более-менее приличные суммы, которых вполне хватило бы на адаптацию после освобождения, особенно если учитывать то, что мало кто из отбывших срок менял место работы.
Но, разумеется, были и минусы. Оказаться этим самым отбывшим наказание был шанс только у тех, чей изначальный срок составлял меньше трех лет. Естественно, для руководства корпораций было выгодно как можно дольше удерживать у себя работников, и в две тысячи сороковом году была принята поправка к общему закону об уголовном праве. Согласно этой поправке, любая корпорация, желавшая принимать участие в программе «рабов», обязывалась принять на работу специально обученного сотрудника-юриста, в чьи обязанности входило присматривать за соблюдением прав рабов… и прав корпорации относительно рабов. А среди этих самых прав корпорации значилось: за нарушение дисциплины, субординации, правил, etc, руководство имеет право продлить срок исправительных работ согласно внутреннему своду правил. Стоит ли говорить о том, каков был этот внутренний свод правил? В рамках установленного законом регламента владелец мог наказывать за каждый проступок продлением работ на срок до месяца. В общем, случаи, когда получившие более трех лет преступники выходили на свободу, можно было пересчитать на память.
