Имперская мозаика - Маркелов Олег Владимирович (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
– На Вольный Мир? Но мы слишком сильны для него.
– Сейчас. Ты ведь в хороших отношениях со спецслужбами Империи. Да и своя разведка у тебя не хуже. Поинтересуйся – и наверняка узнаешь, что для Бергштайна уже набирают и флот, и ученых, и технологии. Ко мне он тоже прилетал не для того, чтобы справиться о моем здоровье. И я был вынужден отдать ему одно из своих творений. Знаю: он вернется, если успеет, чтобы забрать все. Этот человек не умеет и не хочет останавливаться.
– Да, друг, то, что ты рассказал, не радует. Но, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Пойдем. Я не хочу терять времени. Передашь мне документы, и я сразу улечу. Мне надо многое проверить самому, прежде чем я передам твою информацию адресатам. Надеюсь, ты простишь меня за эту задержку.
– Пойдем. Я понимаю тебя. Сам поступил бы так же, если бы мне рассказали это. Только одна просьба. Как только увидишь, что мои данные правдивы, не затягивай с действиями. Я боюсь… Боюсь за жизни близких мне людей! – Йовович повернул к своему спрятанному в недрах горы дому.
– Обещаю тебе! – Гурянин приложил верхние руки к груди в клятвенном гурянском жесте. – Я приложу все усилия, чтобы проверить твои данные как можно быстрее. И начну действовать, как только появятся подтверждения твоих слов.
Поднявшийся ветер закрутил белые смерчики поземки, быстро возводя переметы по вычищенному краю взлетного поля. Он весело швырял пригоршни колючих, сухих снежинок в спины двух разумян, молча спешивших к близкой горе.
– Ну что, детки, готовы поработать? – Фигу обводил глазами не очень ровную шеренгу наемников своего нового отделения. Перед его глазами стояли лица старого сержанта Тодга, других ребят, с которыми он увидится теперь только на небесах. Такие же уверенные в себе, ушедшие в Свободный Легион от врагов, долгов и прочих проблем, они с интересом рассматривали своего командира. Все слышали, что он – один из тех немногих, кто смог выжить в десанте на Глот. И потому во взглядах их было больше уважения, чем каких-либо еще эмоций.
– Всем внимание! Даю времени до десяти утра, чтобы помолиться, отдать долги, попрощаться со своими мамочками и этим гребаным бренным миром. Вольно! Разойдись!
Шеренга развалилась, зазвучав разноголосицей. Крыса, проводив их взглядом, не спеша побрел в свою комнату на сборном пункте. Настроение было поганым, ему никак не удавалось – да почему-то и не хотелось – отогнать воспоминания. Он не мог заставить себя пойти куда-нибудь, оттянуться с выпивкой и девками. Поддавшись внезапной депрессии, заперся в своей конуре, достал из армейского ранца початую бутылку местной водки. Пусть сегодняшний вечер станет вечером поминок. По ушедшим навсегда друзьям и по тем веселым, беззаботным временам, которые уже вряд ли вернутся вновь.
В этот раз Майкл не стал заходить к старому Зарри. Он слишком соскучился и, понимая, что торопливость не лучшее качество при встрече с любимой женщиной, все же купил прямо в космопорту огромный букет искусственных цветов. День клонился к вечеру, но было маловероятно застать Сою где-либо, кроме миротворческого фонда «Вера».
Стингрей неоднократно рассказывал жене о том, что зачастую представляют из себя различные фонды, призванные в первую очередь приносить прибыль их учредителям и тем, кто стоит за ними. Прибыль немалую, почти всегда честно проведенную и красиво оформленную. Но каждый раз Соя отвечала одно и то же – ей безразлично, кто из хозяев фонда – видимых или спрятавшихся за чужими спинами – какую прибыль получает. Главное – они отдают часть денег на нужды фонда, и настоящие, честные функционеры на эти средства могут делать те добрые дела, которые сами по себе оправдывают и создание фонда, и даже воровство его руководителей. Майклу нечего было возразить, тем более что он практически полностью разделял ее точку зрения.
Стингрей, сидя в ближайшем уличном кафе, терпеливо дождался, когда Соя вышла из подъезда офиса. Стремительно, но плавно он настиг идущую женщину и, обхватив, закрыл ее лицо цветами.
– Мэм! Личная Служба Безопасности Императора, мэм. Сопротивление бесполезно. Сдавайтесь! – зашептал он ей на ушко, чувствуя, как заводится от прикосновения к ее телу. – Как ты тут без меня, маленькая?
– Плохо. Мне безумно тебя не хватало. – Она развернулась в его руках и радостно повисла на могучей шее. – Ты не предупредил, что возвращаешься.
– А ты не ждала? – Он картинно нахмурил брови, смеясь глазами. – Надеюсь, у тебя никто не появился? Иначе я вынужден буду вызвать группу зачистки. Сознавайся, не вынуждай применять к тебе методы допроса агентов противника.
Обнявшись, они направились к стоянке такси, когда коммуникатор Стингрея разразился истошным писком.
– Дьявол! Только не это! – Майкла словно током ударила надпись на мигающем багровым светом дисплее: «Команда ноль один!» – Дьявол! Чтоб им всем…
Команда ноль один означала не что иное, как экстренный сбор агентов в ближайшей мобилизационной точке. Этот сигнал отменял для получивших его сотрудников все предыдущие задания, отпуска, выходные, приказы. Получив его, агент обязан был бросить все и вся и в кратчайший срок прибыть в заданную точку. И не было причины, способной оправдать неявку или опоздание.
– Ничего, любимый, будем надеяться, что это ненадолго… – Соя едва не разревелась, но, видя, насколько расстроен Майкл, старалась его успокоить.
– Хорошо. Попытаюсь освободиться как можно быстрее! – Стингрей вытащил из внутреннего кармана небольшую электронную книжку. – Это от Роя. Не знаю, как он успел. Тут еще один стих и немного хроники. Вернее, просто данные из жизни этого Хельгмара. Серый был человек. Я даже ревную – из-за того, что он тебе нравится. Пожалуй, мне стоит поучиться стихи писать. Ладно, родная, пока. Люблю, тоскую, хочу и мечтаю.
Стингрей быстрым шагом, не оборачиваясь более, устремился к гравитолету-такси. Соя стояла, растерянно глядя вслед быстро удаляющейся машине. Книжка выскользнула из ее пальцев и, упав, активировалась. Женщина подняла ее и автоматически уткнулась в светящиеся строки.
Лунный свет, и в сердце пусто. Там поет пурга.
Разгоняет ветер грусти лета облака.
Вновь, испуганный тоскою, сон умчался прочь.
Тайну я свою открою звездам в эту ночь.
Пусть холодны, безучастны ночи той цветы.
Но волнующе прекрасны – так же, как и ты.
Я хотел бы стать звездою, чтоб в полночный час,
Отразившись, быть с тобою в бездне милых глаз.
Узы глупостей, ошибок – не пускают в путь.
Что с судьбой мы совершили – вспять не повернуть.
Лунный свет, и в сердце пусто. Там поет пурга.
Разгоняет ветер грусти лета облака.
Гравитолет со Стингреем давно скрылся из виду, а Соя все стояла, касаясь щекой цветов, словно ощущая прикосновения любимого человека. Прикосновения, вновь отсроченные на неопределенное время…
Мир трещал по швам, и треск этот болью отдавался в измученном страданиями теле.
– Смотри, вон тот тьяйерец, похоже, еще жив. – Сквозь боль и треск до Чагги донесся далекий, едва слышный голос.
– Да нет, ты посмотри на него. – Тупой армейский ботинок несильно ткнул под ребра, вызвав яростный взрыв боли. Теряя сознание, тьяйерец слабо застонал. – Смотри-ка, правда живой…
Голос взмыл куда-то вверх, отдаляясь и исчезая совсем.
… Матово-зеленые стены палаты санчасти десантного корабля качались и плыли в тошнотворном хороводе, когда Чагги вновь открыл глаза. Что-то тренькнуло, и почти тотчас в поле зрения оказался человек в таком же зеленом, как стены, комбинезоне медбрата.
– Видишь меня? – Невнятный силуэт то становился почти резким, то вновь расползался. – Эй! Ты меня видишь?
