Пандора (СИ) - Александров Владимир Григорьевич (книги полностью TXT) 📗
Блюмингейм был потрясен услышанным, узнав о коварстве Лоердала и о том, что механизм самоуничтожения звездолета уже запущен.
–Но всё-таки есть в этом одна хорошая деталь!
Мари изумленно взглянула на доктора, думая, что тот сошел с ума или близок к этому.
Доктор действительно в этот момент походил на умалишенного.
–Да-да, вы не ослышались, Мари. И не смотрите на меня так – со мной всё в порядке. Моя репутация, как ученого, в этой ситуации не пострадала. Я-то думал, что не могу отыскать причины вируса, а оказалось, что сражаюсь с призраком, которого просто не существует в природе. Вот почему мне и не удавалось никак выстроить логическую цепь его развития!
–Но мы все равно погибнем, доктор. Весь экипаж «Флинта» обречен, кроме Дэйзи.
–Что значит, кроме Дэйзи? – не сразу понял Блюмингейм.
–Она – наш бортовой компьютер, и при гибели звездолета, её программа автоматически будет переправлена в базу данных космического госпиталя.
Лоб Блюмингейма сосредоточенно нахмурился, будто он пытался вспомнить что-то важное. Перед его глазами появилось лицо Джима Ханнера в первый миг после операции по внедрению матрицы памяти.
–Кажется, я знаю, как нам с вами спастись, – пробормотал доктор.
–Спастись? – переспросила Мари. – Нет, вы точно сумасшедший. О каком спасении может идти речь, если мы в открытом космосе и у нас нет ни единого модуля, на котором можно было бы улететь с этого звездолета.
–А зачем улетать?
–Но вы же говорили о возможности спасения, если я не ослышалась.
–Конечно. И мы это сделаем.
–Но как? – недоумевала Мари.
–Ты, сама того не зная, подсказала мне путь к нашему спасению. Мы создадим собственные матрицы памяти, загрузим их в файлы Дэйзи и вместе с ней будем перенесены в компьютерную систему госпиталя. У меня имеется немалый опыт в этой области. За свою врачебную практику я неоднократно внедрял подобные матрицы в мозги других людей.
–Но это значит, что наши тела всё равно погибнут, – произнесла Мари.
–Поверь мне, это не имеет существенного значения. Мы живем в мире, где каждый может при желании создать себе такое тело, какое заблагорассудится.
–Но ведь при этом может возникнуть эффект совмещенного сознания: мне бы не хотелось превратиться в пациентку психиатрической лечебницы добровольно. Да и есть ли гарантия, что наше сознание вообще кому-то захотят внедрить? Не останемся ли мы никому не нужной частью компьютерной программы?
–Не беспокойся, этого и не произойдет, – успокоил её Блюмингейм. – Насколько я понял из твоих слов, в обязанности Дэйзи входит контроль над носителями подобных матриц памяти. Как только её программа и наши виртуальные слепки окажутся в госпитале, Дэйзи подыщет нам пару подходящих тел из числа содержимого криосейфов – а оно за последнее время достаточно сильно увеличилось – и поручит какому-нибудь хирургу с микрочипом в голове внедрить в них наши матрицы. Я думаю, это будет вполне по силам нашей замечательной электронной помощнице.
–Это может сработать, но хватит ли у нас времени на эту процедуру?
Как бы в подтверждение слов Мари во всех помещениях «Флинта» стандартное корабельное освещение сменилось аварийным. По всем отсекам звездолета было передано сообщение о самоликвидации:
–Внимание всем членам экипажа! Включена система самоликвидации! Всем срочно покинуть корабль!
Затем бесстрастный голос принялся повторять эту новость каждые три минуты, не забывая вести обратный отсчет.
Экипаж судна был поражен услышанным, ибо никакого повода для активизации подобной системы не было и многие убеждали себя, что подобного просто не может быть, и произошел сбой в компьютерной системе. Но неумолимый голос продолжал убеждать, что смерть скоро наступит.
Космолетчики и персонал медицинского сектора стали приходить в себя и действовать, как было положено в подобной ситуации – бросились к спасательным модулям. Управление безопасности звездолета «Флинт» открыло все возможные доступы к палубам, и блокировка выходов в открытый космос была снята.
Но когда первая группа попыталась занять места в одной из спасательных капсул, обнаружилось, что это просто груда железа без двигателей и системы жизнеобеспечения. С таким же успехом в космос можно было вылететь в простом мусорном баке.
Только командир звездолета лейтенант Трибер пребывал в состоянии абсолютного покоя, запершись в командорской рубке. Он полностью выполнил возложенную на него задачу и спокойно ждал гибели судна. Страх смерти в этом человеке умер данным давно вместе с личностью пирата Рогана.
Началась паника, так как далеко не все имели железные нервы лейтенанта. Люди стали метаться по палубам и отсекам звездолета, пытаясь найти хоть как-нибудь лазейку и спасти свои жизни. Но лазеек не было.
Штурман долго и тщетно вызывал своего начальника Трибера и пытался связаться с командирской рубкой, где были все нити управления.
Радист, повинуясь чувству долга, посылал сообщения о положении «Флинта». Но надеяться на помощь из госпиталя не приходилось. Они были одни, наедине со своим отчаянием.
Когда бездушная машина досчитала до нуля, гипердвигатель корабля взорвался, высвободив протонную массу, которая в считанные мгновения смела внутренние переборки «Флинта», перемолов человеческие тела с остатками механизмов, и разворотив внешнюю оболочку, разбросала все подхваченное ею в открытом космосе…
…Джим Ханнер последовал совету своей подружки, несмотря на то, что она явилась ему во сне. Это было единственное, что он мог сделать в подобной ситуации – следовать к шлюзовой камере № 27.
Только туда у него сейчас был доступ. К шлюзу можно было пробраться через вентиляционную шахту, и он бы никогда не вспомнил об этом, если бы не слова Элизы. Это было странно. Ведь она никогда не бывала на борту «Пандоры». И даже если бы была, то откуда она так хорошо знала корабль в таких мелких деталях, которые даже Джиму были неизвестны? Может быть, ему это только показалось, и Элиза возникла в его воспаленном мозгу, словно привидение? Может быть, там, куда он ползет, нет никакого выхода?
Однако думать над этим времени не было. Пришла пора действовать. Оставаться в каюте – чистое безумие.
Ханнер понимал, что такой звездолет как «Пандора» сразу уничтожить не просто. Значит, немного времени в запасе у него еще остается.
Он полз по узкому тоннелю, обдирая руки и колени в кровь. Его комбинезон превратился в груду тряпья, и Джим пожалел, что не надел скафандр, но возвращаться обратно не хотелось.
«Что-то в моей голове перемешалось и стало с ног на голову, – думал он, отчаянно работая руками и ногами. – Ничего не помню. За что это мою персону так не возлюбили и объявили вне закона? Вот никогда бы не подумал, что моей скромной особой так заинтересуются чиновники министерства юстиции Бейда. Даже гордость распирает. Ещё бы вспомнить чего я такого сделал».
Анига тем временем пытался спасти корабль. Бортовой компьютер «Пандоры» выставил энергетические щиты, и они пока справлялись со сгустками плазмы, ограждая корпус судна от повреждений. Но термальные торпеды проходили сквозь такую защиту.
Две из них разнесли 3-й блок судна. Хорошо, что он был пуст и законсервирован. Но все равно так долго продолжаться не могло. Орудия фабрики больше не могли функционировать, это ослабило бы щиты, да и вреда вражеским кораблям они бы все равно не причинили. Военные линкоры и крейсера Бейда были снабжены новейшими типами энергоустановок и могли выставлять защиту при полном функционировании орудий, чего не могли делать корабли старых конструкций.
Анига попробовал выйти из клещей, в которые его взяли, и попытаться вырваться в свободный космос. Это тоже было проблематично, но попробовать все равно стоило. Однако маневр такого тяжелого звездолета, как «Пандора» не удался – космическая фабрика все же не военное судно.
