Ветры Запада. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей (бесплатные полные книги TXT, FB2) 📗
Эрик мудро помалкивал.
— Извини, мама, но ты сейчас сказала глупость, — успокаивающим тоном сказал я. — Эта запись меняет всё, прежде всего для тебя самой. Это же не просто запись в книге. Ты этим принимаешь для себя и заявляешь публично, что это не просто случайный человек, с которым ты спишь в охотку, а твой спутник жизни.
— Кеннер, ты вообще как разговариваешь с матерью? — нахмурилась она.
— Я говорю с тобой не как с матерью, а как взрослый человек со взрослым человеком, — я тоже начал чувствовать раздражение. — Понятно, что тебя это всё тяготит, но прояви, пожалуйста, терпение. Нам всем сегодня нелегко, не только тебе.
Мама оскорблённо замолчала, делая вид, что пейзаж за окном её интересует больше общения со мной. Вообще-то, она совсем не склонна к подобным капризам, но все эти приготовления давили на неё уже несколько месяцев, и это, конечно, сказывалось. Я уверен, что будь это обычная семейная свадьба, она бы даже получала от процесса удовольствие, но как и любую нормальную женщину, её совсем не радовало превращение своей свадьбы в государственное мероприятие. К сожалению, избежать этого не было никакой возможности, так что оставалось только терпеть.
— Слушая тебя, Кеннер, — заметила Алина, которая всё это время с интересом меня разглядывала, — можно подумать, что ты уже не раз женился.
О, Лина, ты бы удивилась.
— По крайней мере, кое-какой опыт брачной жизни у меня есть, — ворчливо заметил я. — В отличие от некоторых тут. Так что давайте всё-таки настроимся позитивно. Пусть все видят, что наша семья дружна и счастлива, и что ни у кого из нас эта свадьба не вызывает неудовольствия.
— Сиятельная Милослава Арди! — посох церемониймейстера глухо ударил по полу. — Господин Эрик Беров!
Эрика церемониймейстер записал в дворяне немного раньше положенного — «господином» он станет только после внесения его в реестр, как получившего дворянство по обретению родства. Но это и к лучшему — объявление «почтенного» в этом собрании выглядело бы, пожалуй, несколько диковато.
— Господин Кеннер Арди барон фон Раппин! — хорошо поставленным голосом продолжал выкрикивать церемониймейстер. — Госпожа Лена Менцева-Арди баронесса фон Раппин! Сиятельная Алина Мать рода Тириных!
Вообще-то, меня, как главу семьи, полагается объявлять первым, но здесь и сейчас главными персонами являются жених с невестой — хотя точнее будет всё же сказать, невеста с женихом, — ну а я всего лишь дружка жениха. Сегодня полностью их день.
Каждое имя сопровождалось ударом посоха. Пока церемониймейстер объявлял наши имена, я бегло оглядел зал. Выглядел он неплохо, во всяком случае, полностью соответствовал событию — стены были украшены гирляндами цветов, в основном белых и кремовых, по традиции призванными символизировать невинность невесты. Невинность невесты, имеющей взрослых детей, вызывает, конечно, некоторые сомнения, но так уж принято, и не мне менять традиции. С хоров, где располагался оркестр, доносилась негромкая музыка. Официанты в белых смокингах разносили лёгкие напитки и канапе, и в целом всё выглядело весьма достойно — богато, но без цыганщины. Впрочем, если бы ресторатор Еранцев, запросив такую чудовищную сумму, не организовал всё на высшем уровне, то я, пожалуй, просто обошёлся бы с ним, как с мошенником.
Народу в зале было изрядно, но размер зала полностью соответствовал — ощущения толпы не создавалось, но и полупустым зал не выглядел. Настроение у меня немного улучшилось — по крайней мере, пока что всё идёт, как надо.
От мамы внезапно донеслась волна злости, и я бросил на неё быстрый взгляд. Она держала на лице приветливую улыбку, но эмоции не обманывали. Я внимательнее оглядел зал и понял, в чём дело. Низкий подиум, где обычно размещался трон князя, изменился — сейчас там стоял высокий пюпитр, на котором лежала раскрытая книга, а сзади, вдоль всей стены, были установлены статуи основных богов на невысоких пьедесталах. По всей видимости, устроители решили таким образом показать, что событие пользуется божественным одобрением. В пользу этого предположения говорило то, что на центральном месте, точно напротив пюпитра, стояла статуя не Перуна, как положено, а Живы, как главной покровительницы матери.
Жива приводила мать просто в бешенство. В последнее время её день рождения стал у поклонников Живы официальным праздником под намекающим названием «Милославный» — в этот день все храмы Живы проводили торжественное служение. Мольбы о даровании здоровья поощрялись, а нескольких молящихся Жива при этом даже излечивала. В целом этот праздник создавал неявное впечатление, что мать является кем-то вроде избранной служительницы Живы, или, может быть, доверенной помощницы. Мама от такого беспардонного приписывания себя к Живе бесилась невероятно, но что-то сделать с этим было невозможно. Требование отменить праздник не привело бы ни к какому результату, а просто поставило бы её в глупое положение — да и на каком основании можно было бы этого потребовать?
— Ну, излечивай сама в свой день рождения, — как-то предложил я ей. — Так сказать, вышиби клин клином.
— Думала уже, — вздохнула мама. — Ничего не выйдет. Это, наоборот, будет выглядеть, как будто я Живу поддерживаю. Очень продуманная сучка, до чего же грамотно поставила дело! Если бы она не ко мне присосалась, то я бы ею, пожалуй, даже восхищалась.
Она подумала и добавила:
— Да и вообще, нельзя излечивать моментально. Человек ведь не механизм, где шестерёнку заменил, и он снова закрутился, как новенький. С лёгкими заболеваниями это ещё проходит, а что-то серьёзное так лечить нельзя. Мгновенная перестройка — это шок для организма, таким образом вместо одной вылеченной болезни можно запросто добавить пару новых. Поэтому у меня лечение всегда проходит в несколько сеансов, а после лечения пациент ещё дня три-четыре лежит в клинике на реабилитации.
— Жива ведь как-то лечит моментально, — не понял я.
— Да ей просто наплевать, что будет потом, — усмехнулась мать. — Главное, что сейчас все увидели чудо, а потом хоть помри.
Ну, с учётом всего этого, нетрудно понять, отчего мама так разозлилась от намёка, что Жива является её покровительницей. Впрочем, это и моя вина — надо было не полагаться на исполнителей, а проконтролировать всё лично. Было бы ведь совсем несложно вернуть Перуна в центр, как положено. Но как можно было предвидеть такую дурацкую инициативу?
Посох стукнул последний раз, и публика оживилась. Первым к нам подошёл сам князь с княгиней и какой-то незнакомой мне женщиной. Впрочем, кое-что в ней было очень даже знакомым — её светло-голубое платье было украшено миленькой брошкой, которой мы дали громкое название «Рифейская роза».
— Милослава, Эрик, примите наши поздравления, — улыбнулся им князь. — Рад за вас, в самом деле рад. Как настроение, Эрик?
Что ни говори, а нашему князю не отказать в чувстве такта. Не только не стал игнорировать Эрика, но и ненавязчиво показал, что вполне принимает его возвышение.
— Волнуюсь, конечно же, княже, — улыбнулся в ответ Эрик. По его виду совершенно нельзя было сказать, что он волнуется, хотя в его эмоциях действительно ощущались и волнение, и неловкость. — Но я счастлив, что мне дали возможность войти в семейство Арди, это большая честь для меня. Это семейство всегда вызывало у меня самое искреннее восхищение.
От Ленки пришла волна веселья.
— Ты совершил чудо, Кени, — тихонько шепнула она мне.
— Он сам молодец, — шепнул я в ответ.
Что ни говори, а Эрик и в самом деле достоин уважения. Мало кому удаётся найти в себе силы непринуждённо вести себя в такой ситуации, и в таком обществе.
— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул князь.
— Познакомь же нас, Яр, — сказала незнакомая женщина с нашей брошкой.
Не совсем незнакомая, конечно — я уже догадался, кто это. Да наверняка и не только я.
— Ну, с княгиней вас знакомить не нужно, разве что Эрика, — усмехнулся князь. — Эрик, познакомься с Радмилой Новгородской, ты с ней теперь регулярно будешь видеться.
