"Фантастика 2023-175". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Ворон Алексей (лучшие книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Вышедшая перед войском девушка сбросила плед, оставшись в одной тунике, пошла босая по грязному снегу между рядами воинов под общее улюлюканье и, опустившись на колени перед наездником, объявила себя его наградой. Тот поднял ее к себе на угаса, закутал в свой плащ и под визг и вой воинов поцеловал. Еще две отважные девицы проделали то же самое, осчастливив двух зардевшихся всадников из отряда Рикка. Гер рядом ворчал, что его отряд девушки обходят стороной, несмотря на такое количество красавчиков, какого нет больше ни в одном племени. Харт, повернувшись ко мне, сказал:
— Я ждал этого от своей девушки два года. Теперь Олана вышла замуж за другого, и я больше ее не жду.
— Что же ты сам не предложил ей вступить в брак? — спросил я.
— Ты не понимаешь, — встрял Гер, — каждый мужчина мечтает, чтобы девушка перед всем войском и королем объявила его самым достойным и отважным витязем. А Рыбий Хвост, может, и рад был жениться на своей Олане, да не про него была невеста.
Харт уже открыл рот, чтобы огрызнуться на Гера, но вдруг охнул и воскликнул:
— О, Добрый Бог, только не это! Только ее мне не хватало!
К нам уже приближалась пышная красавица в праздничном полосатом платье, босая и с распущенными пронзительно рыжими волосами. Восторженная публика выла и визжала, внося предложения по выбору, кто-то предлагал себя, кто-то своего друга, но, когда девушка остановилась перед угасом Харта, войско взорвалось еще более громкими воплями. Харт что-то жалобно ворчал, заглушаемый общим воем. Смелая красавица раскатистым, низким голосом томно сообщила всем окружающим, что Харт самый смелый и самый красивый витязь в войске.
Гер радостно гоготал, высказан предположение, что, может, и его отметит вниманием какая-нибудь пышненькая дочка пивовара. Впрочем, Гер был уже женат, и если бы несчастная красотка решила выбрать этого великана, то скорее всего оказалась бы рабыней у его властной жены, успешно правившей племенем Узкой Лощины, пока ее супруг искал приключений в чужих землях.
В это время посреди поля перед воинами появилась Морейн на пританцовывающем угасе. Войско воодушевленно взвыло. Принцесса начала приветственную речь, поздравляя воинов с победой, на ее плечо опустился черный ворон, и среди общего воя я услышал имя Богини. «Вот куда ты метишь, дочка короля Эохайда», — покачал я головой.
После нашей с ней первой встречи, каждый раз, когда я видел ее вновь, я поражался изменениям, произошедшим в Морейн. Теперь передо мной была сама Богиня войны. Ее алый плащ развевался на ветру, черный ворон, сидя на плече, пронзительно кричал, перебивая речь принцессы. Я никогда не видел у Морейн такого смелого, прямого взгляда и уверенных движений, не слышал от нее таких решительных и длинных речей. Передо мной и впрямь была сама Богиня, красивая и отважная, вдохновляющая воинов на ратные подвиги. Армия воодушевленно выла.
Морейн закончила свою речь и, развернув угаса, собиралась удалиться. Но внезапно она вернулась на прежнее место и громко крикнула:
— Я обойдусь без глашатая и не буду морозить ноги, чтобы выбрать себе мужа.
Она уверенно направила угаса вдоль выстроившихся в ряд воинов. Ворон с ее плеча сорвался, тяжело взмахивая черными крыльями, надсадно закаркал и улетел.
Шокированный ее поступком король рвал и метал на своем помосте, но сделать уже ничего не мог. Восхищенные воины окружили Морейн и радостно приветствовали ее. С их точки зрения, именно так должна была выходить замуж их любимица. Они обожали ее еще тогда, когда она была простой пленницей и смогла покорить их сердца своим смелым поведением, чудесным голосом и редким обаянием. Став же принцессой, она вознеслась в их глазах до небес. Они, гадая, кто же приглянулся принцессе, перебирали возможные имена.
Сердце в моей груди забилось, как попавший в ловушку зяблик. Меня вдруг осенило, что это единственный для нас способ быть вместе. Ведь король никогда бы не согласился выдать свою сестру замуж за какого-то горца-волколака, но по традиции он не сможет отменить выбор женщины, сделанный таким образом.
Морейн медленно приближалась к нам, наши взгляды встретились, ее лицо озарилось радостью, а глаза сверкнули озорным лукавством. Она приветливо кивнула мне и проехала мимо. Внутри меня все опустело. Тогда я еще ничего не знал о ее жизни в Поэннине и даже не допускал мысли, что она может забыть меня. Я ревниво вглядывался в лица воинов, стоявших справа от меня, перебирая варианты. «Гвидион, коварный жрец, — вспыхнула болью мысль, — конечно, наивная Морейн не могла устоять перед его обаянием». Но принцесса проехала мимо него и под оглушительные вопли воинов остановила своего угаса напротив Бренна. И шум оборвался, сменившись мертвой тишиной.
Бренн и Морейн молча смотрели друг другу в глаза, и я заметил, что уверенность принцессы сменилась испугом, а вызывающая улыбка сползла с ее лица. Наконец, она справилась с собой и, вновь выдавив из себя улыбку и собравшись с духом, продолжила. Стараясь говорить как можно громче, она произнесла:
— Может ли кто-нибудь назвать более достойного в Поэннине витязя, более храброго и сильного воина, чем ваш вождь, принесший вам победу? — Ответом ей послужила тишина и фырканье угасов.
— Воин! — обратилась она к Бренну и сбилась от волнения, позабыв слова, которые перед ней произносили другие девушки.
Бренн не стал ждать, когда она соберется с мыслями, подъехал вплотную к драконьему коню Морейн, обхватил ее за талию и, резко сдернув, усадил на своего угаса перед собой. Бренн уже успел подарить ей долгий поцелуй, а в тишине по-прежнему слышно было лишь хриплое сопение угасов. Наконец Гер подле меня оглушительно заорал, и тогда все подхватили его крик и завыли.
Праздник продолжался, кругом разожгли костры, жрецы начали свои таинства благодарения богов. Многие вернулись живыми, за их жизни надо было заплатить богам, принеся в жертву пленников. Некоторые погибли, их надо было оплакать и обеспечить им счастливую жизнь на Яблочном Острове. Бесконечные церемонии тянулись, менялись и плавно перетекли в пир. Из-за холода столы были накрыты в помещении дома. В пиршественной зале, холле, коридорах, везде было невероятно тесно, шумно и душно.
Белин и Морейн обошли все столы, каждому вождю даже самого захудалого племени сестра короля лично наполнила элем и поднесла с поклоном кубок или рог. Я видел, как из-под густых бровей короля сверкает его взгляд, словно клинок кинжала. С Морейн он не перекинулся ни словом. Зато, когда она вернулась за стол и села подле Бренна, принц прижал ее к себе и с самым серьезным видом шептал ей на ухо какие-то непристойности. Она хохотала, король свирепел, взбешенный своевольной выходкой Морейн и ее беззаботным смехом. Я заметил, что Гвидион чем-то озабочен и не отходит от влюбленных.
Я смотрел на безумца, которого Морейн умудрилась полюбить, и не мог ее понять. От него исходила такая опасность, что даже у меня, оборотня, волосы на затылке становились дыбом. Я видел их безумную любовь, балансирующую на грани смерти, и казалось, что мое сердце разорвется на части. Потом все слилось в сплошной гомон пира в огромной каменной зале, задымленной пылающими очагами, и потерялось где-то вдали, я перестал замечать происходящее, не видел, как удалились влюбленные, а вслед за ними ушел Гвидион. Я вернулся на родину, чтобы узнать, что Морейн больше не любит меня.
Я вышел, покачиваясь, из пиршественной залы и побрел по заполненному людьми плохо освещенному коридору, который так же резко контрастировал со сверкающими залами антильского дворца, как грязное болото с садовым фонтаном. Палящее светило Антиллы померкло для меня, а Солнце Медового Острова не взошло. Тьма — это порождение человеческой фантазии, тот, кто видит в темноте, не знает о ее существовании. И все же я почувствовал, что такое тьма, глухая и беспросветная, затопившая мое сердце. Я остался во тьме холодных коридоров поэннинского замка и бесцельно брел в неизвестном направлении, пока не наткнулся на Королевского друида, едва не сбив его с ног. Холодные изучающие глаза Гвидиона уставились на меня. Я не видел в них ни участия, ни сочувствия, ничего, кроме презрения к низшему существу. Но потом он вдруг переменился, черты его лица смягчились, он встряхнул головой, будто пробудившись после забытья, и улыбнулся мне своей светлой улыбкой.
