МЕССИЯ-42 - Смирнова Лидия (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Так вот, сейчас я совершенно определенно знала, что делает братец, а если точнее, что с ним делают. Пока что особая опасность ему не грозила… так, небольшая трансформация… Кое-что необычное происходило и со мной, но в отличие от Яши, оказавшегося в эпицентре событий, эти изменения были не столь глобальны. Например, я стала остро чувствовать присутствие поблизости биологических форм: размеры, количество, видовую принадлежность. От мелкой букашки до птицы, от эльфа до… Грыха. Ничего себе! От удивления я мысленно, за неимением физической возможности, выпучила глаза. В том месте, где находилась любимая ручная лярва нашего гоблина, висело темное, абсолютно непрозрачное для моих ментальных потуг, облако. Мда… Сюрпризик!
Мой магистр, а с Энлилем я связывала далеко идущие планы, вплоть до замужества, развил бурную деятельность. Снарядив в долину Хруста, он вначале связался с Виланием, благо вернувшаяся энергетика это позволяла. О чем они болтали, не знаю, ибо читать мысли могу только брата и больше ничьи, и меня это вполне устраивает. Копаться в чужой голове — дело малоприятное, все равно что читать чужие письма или нюхать чужое белье. Я так думаю… Зато я знаю, о чем он говорил Мишелю. Новости были малоутешительные: МЕССИЯ не справлялась. Разрывы были мелкие и легко штопались, но их количество росло в геометрической прогрессии. Только чудом под них пока не попала какая-нибудь населенная планета, но это могло произойти в любой момент. Маневр с целью отвлечь внимание и силы от основного вторжения был выполнен с большим мастерством — все это происходило на другом конце Галактики, и «сорок вторая», экономившая каждую каплю энергии, не смогла бы предоставить нам нуль-переход, вздумай мы попросить помощи. Затем Энлиль попытался соорудить портал на базу, но у него ничего не получилось. Нестабильность силовых линий делала вероятность точного закрепления точки выхода менее пяти процентов, и мой любимый решил не рисковать. Ну а потом я заснула и проснулась, лишь когда примчавшийся отец попытался вколоть мне укрепляющее из своей аптечки, а Кроавель занимался сканированием моего состояния. И тут обнаружилась еще одна странность — у них ничего не получилось. Кожа в месте укола мгновенно уплотнялась, становясь непробиваемой, а лесной эльф получил искаженную информацию, из которой следовало, что я нахожусь в глубоком, совершенно естественном сне.
Раз за разом я пыталась выйти из дурацкого состояния, превратившего меня в бесчувственную куклу с обострившимся слухом. Тело отказывалось повиноваться, и меня это уже начинало бесить. Я видела, как посерел отец, выслушивая сбивчивый рассказ Энлиля, я чувствовала нежность его щеки, прижавшейся к моей ладони, и пыталась, раз за разом, пошевелить хотя бы пальцем. Все было безрезультатно, тело лежало на расстеленных шкурах тупым бревном. Тогда, прекратив бесполезные попытки, я сосредоточилась на Яше, заставив себя абстрагироваться от окружающего мира, и пожаловалась ему на свою горькую судьбу.
«Издеваешься? — ехидно поинтересовался братец. — Перестань хныкать, тебе-то хорошо — лежишь себе в безопасности и в ус не дуешь. А побыла бы на моем месте, тогда перестала бы жаловаться. Ты же видишь, что происходит, так что отстань, не до тебя сейчас…»
А происходило следующее. Олвей, находясь на планете довольно давно, занимался весьма трудоемким для драконов делом — выращивал потомство. Сейчас, получив доступ к драконьей памяти, вкачиваемой в Яшу, я удивлялась, почему дракон, одно из самых высокоорганизованных существ Вселенной, обладающее немыслимой мощью, силой и возможностями, с таким трудом поддерживает свою популяцию. Всего их насчитывалось несколько тысяч голов, а если точно, то пять тысяч триста восемьдесят один дракон, и для зарождения новой жизни им было необходимо без малого триста лет, в течение которых драгоценное яйцо, служащее защитой для маленького дракончика, находилось под присмотром одного из родителей. Первые сто лет формировался образ малыша, затем на него накладывался слепок взрослого дракона, передавая таким образом генетическую память существовавших до него тысяч поколений. Процесс занимал долгое время, так как первый дракон был свидетелем Большого Взрыва, а может, даже его причиной. В отличие от нас, людей, эти здоровенные ящеры точно знали всю историю своего рода, все события, произошедшие с их предками, и свои знания о мире полностью передавали потомкам. Неудивительно, что археологи не смогли найти ни одного письменного памятника, принадлежащего драконьей культуре. Сохранение информации им было просто без надобности. Ну а потом следовало формирование самого тела, и в результате новорожденные драконята ничем не отличались от взрослой особи, за исключением размеров.
Все началось с того, что Марк сжег силовые линии, и Олвею, по совместительству изображавшему высшее божественное существо, стало не хватать энергии для завершения процесса. А ведь ему еще приходилось удерживать гору, готовую к извержению, в нужном для малыша температурном режиме. И вот он оказался перед трудным выбором: либо потерять с таким трудом рожденного сына, либо… произвести на свет недоделанного дебила. Мы с Яшей подвернулись весьма вовремя. Решение возникло у него, как только он нас почувствовал, то есть в момент нашего появления в долине рода Лари. Один человек не смог бы вместить тяжесть драконьей личности, но нас было двое, и у папаши Олвея, кажется, все получалось. Восстановление магического баланса завершило картину, и сейчас в глубине горы выплеталось мощное колдовство, вплавляющее недоформированную драконью личность в моего братца. Болезненный, судя по его стонам, процесс, но отнюдь не смертельный. Интересно, что из этого получится?
Наверно, я опять уснула, потому что, очнувшись, внезапно поняла, что Яше нужна моя помощь. Что-то пошло не так, и сейчас он, находясь в замкнутом узком пространстве, начинал задыхаться.
«Вставай! — кричал он внутри моей черепной коробки. — Ты мне нужна! Подымайся, ты сможешь, если постараешься!»
Я постаралась, потом постаралась еще и еще. От напряжения по моему телу пошли судороги, и это была победа. Еще немного, и я, пошатываясь и обливаясь потом, поплелась к выходу из палатки, где споткнулась о сидевших возле него эльфов. Энлиль с Марком подскочили, а я свалилась бы, если бы не Лиль, подхвативший меня на руки.
— Куда это ты собралась, радость моя? — воскликнул он. — Тебе лучше не двигаться, а ну ложись обратно. — В его голосе звенела радость, но мне от этого было не легче. От бессилия из моих глаз хлынули слезы: не сумев выдавить из себя ни звука (язык отказывался повиноваться, а горло пересохло от жажды), я почувствовала смертельный ужас, поняв, что могу навсегда потерять брата. Вряд ли я бы это пережила — наши души, тесно сплетенные в настоящем, дружно совершили бы переход в один и тот же ярус. Так что, судя по всему, жить мне оставалось считанные минуты. Эльфов страшно перепугала беззвучная истерика, но спасение пришло оттуда, откуда я и не ожидала. В палатку на бешеной скорости ворвался Грых.
— Гос-с-спода, — прошипела лярва на вполне понятном всеобщем, — отпус-с-стите девуш-ш-шку, ей надо беш-шать…
В руках Энлиля тут же появился дежурный кинжал, а Марк, не раздумывая, запустил в рептилию огненным шаром. Мягкая прорезиненная ткань вокруг нас тут же вспыхнула, и если бы большая часть выпущенной энергии не всосалась в невозмутимого Грыха, вместе с ней загорелись бы и мы. Выскочив наружу, горячие парни удивленно переглянулись. Палатка с треском догорала, а я, исхитрившись вырваться из сжимавших меня объятий, упала на спину лярвы, удобно перестроившуюся в седло. Более того, у нее из боков выдвинулась пара гибких щупалец, плотно меня к ней примотавших. Лиль дернулся было ко мне, но его остановило успокаивающее хрюканье гоблина. Верный Мишель сторожил сгоревшую палатку и, похоже, совсем не удивился тому, что существо, всеми считавшееся просто его зверушкой, вдруг обрело разум, заговорило, да еще начало менять облик по своему усмотрению.
