Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес" (бесплатные версии книг TXT) 📗

— И…чем всё закончилось? — полюбопытствовал Роман.

— Чем закончилось, чем закончилось? С ним собака была, он решил убить её, вспороть брюхо и сунуть руки внутрь, чтобы отогреть, но собака не далась, топор из рук выскользнул, и тогда он побежал. Однако сил уже не оставалось, пробежал совсем немного, сел на упавшее дерево и замёрз насмерть.

— Ж-жесть! — прокомментировал Рома.

— Ага, жесть, — согласился я, — поэтому вот тебе вторая спичка и слушай внимательно. Я же тебе говорил, береста это лучше, чем бумага? Ты, если бы бумага была, как поджигал? Во-от, берёшь кусок бересты, поджигаешь его, имей ввиду, у неё есть свойство скручиваться в спираль, так что бери кусок побольше.

Я протянул ему подходящий по размеру.

— Ну, теперь пробуй.

Через пару минут пламя уже лизнуло днище котелков со снегом, висящих над костром.

— Чтобы быстро вскипятить воду, лучше брать сухие ветки, при этом самый лучший жар даёт…?

— Берёза! — как школьник на уроке, ответил Роман.

— Хрен! — возразил я и на его лице отразилось разочарование. — Самый сильный жар даст ива. Потом сосна, особенно ветки сухие, потом ель и прочая шняга. Но если мы говорим о быстром кипячении, то лучше всего наломать сухих еловых веток. Это из того, что растёт здесь.

— Да не, командир, ты гонишь, — усомнился парень, — у нас на даче камин был, мы берёзовыми дровами топили!

— Правильно, коэффициент теплоотдачи у берёзы самый высокий, и ещё выше у дуба, но дубов мало, хотя вот в Украине, там многие дубовыми дровами топят. Но берёза странное дерево, если другие высыхают на корню, то берёза сразу превращается в труху, поэтому их рубят сырыми и сушат уже в чурках, а потом колют, так что в лесу берёза годится только на бересту. Здесь самое оптимальное дерево для костра — сосна, рубить легко, теплоотдача неплохая и она даёт очень мало искр и угольков, а ёлка часто «стреляет», это важно, особенно когда спишь при костре.

— Теперь на счёт костра, — я подложил пару сучьев, — есть такая штука под названием нодья, не помню чьё слово, но пришло оно из Сибири. В общем, пилишь или рубишь брёвна ростом с себя, можно чуть больше. Толщина уже зависит от тебя, но понятно, что чем толще, тем лучше, мы сделаем такой, как Влад вернётся. Идея в том, что это, по сути, поленница. Тонких брёвнышек, — я показал руками толщину сантиметров в пятнадцать, — надо не менее пяти. Толстых, хватит и трёх, укладываешь их друг на друга, между ними растопку и поджигаешь. Костёр даёт пламя и тепло по всей длине, так что вполне можно спать. Но. Сибиряки делают её из лиственницы, а она горит долго. По моему опыту, нодья из сосны прогорает через три-четыре часа. То есть, если ты хочешь спать часов восемь, то готовь двойной комплект.

— Ну, можно и четырьмя часами обойтись, — высказал предположение мой подчинённый, — это же экстремальная ситуация, не спать же пришли?

— Думай! — сурово возразил я. — Мы говорим о ночёвке зимой, так? Световой день сколько длится? В шесть часов уже сумерки, светает в семь утра, минимум двенадцать часов! То есть, в десять вечера тебе по-любому захочется спать, второй момент — ты в лесу, ты устал, на улице минус, расход энергии повышен, значит нужно хорошо восстановиться, восьмичасовой сон, он же не просто так придуман. Конечно, ситуации могут быть разные, может и четырёх часов у тебя не будет, но я говорю о том, как переночевать у костра с максимальным, скажем так, комфортом. И тут есть ещё один вариант. Правда для него нужен более-менее свободный от снега участок, но в лесу такой можно найти, здесь снега всегда меньше, ну а остальное растопит тепло костра. Дров в этом случае нужно больше, но не обязательно толстые, и тут уже можно что угодно использовать. Суть в том, что ты жжёшь костёр, хороший, конкретный такой костёр, на одном месте, в течение нескольких часов. По моему опыту, опять же, хватает четырёх, это как раз, пока по лагерю хлопочешь, и можно сделать заготовку для небольшого шалашика. И побольше лапника. Потом убираешь угли, ждёшь минут пятнадцать, иначе лапник может начать тлеть, потом выкладываешь себе ложе и профит. Можно шалашик сверху соорудить, но низкий, чтобы тепло лучше держал, а то я однажды лёг так вот, накрылся с головой спальником, у меня плохонький был, так что я как одеяло его использовал. Среди ночи проснулся по нужде, а спальник весь мокрый — пошёл снег и стал таять от тепла. Но я один хрен до утра проспал, проснулся от карканья ворона.

— Да-а, круто, — с уважением, искренне, произнёс парень.

— Это опыт просто, — ответил я. И тут же дал ЦУ: — Ты снежок не забывай подсыпать в котелки, это же не вода, хотя кое-кто утверждал обратное.

Это я одного пучеглазого короля попсы из нашего слоя вспомнил. Нет, я НЕ был его фанатом, просто когда это дерьмище из каждого утюга доносится, ты невольно знакомишься с репертуаром.

— Его в разы больше нужно, так что на стоянке всегда топи воду, чтобы был запас.

— Да я знаю, просто заслушался тебя, — оправдался Рома.

— Слышь, командир, я вот что хотел спросить, — произнёс он после того, как оба котелка снова были забиты снегом, — вы же с Шишкиным кореша, так?

— И? — чуть напрягся я.

Не люблю интриги вообще, и в своём коллективе в частности, и ещё больше не люблю быть вовлечёнными в эти интриги.

— А он же с Зинаидой Плужниковой мутит? — неожиданно спросил Рома.

Да, действительно мутит, вернее, они как бы пара. Как бы, потому что Зинаида оказалась женщиной с характером. Имея при себе значительные средства, Дима предпринял ряд решительных атак и крепость, наконец, пала. Первое время он был на седьмом, или даже восьмом небе от счастья, но потом как-то вернулся со свидания хмурый и, после недолгих расспросов сказал, что они «поругались». Ну, поговорка «милые бранятся, только тешатся», она же не на пустом месте родилась. Вскоре ссора забылась, Дима опять начал пропадать со своей ненаглядной, но потом я заметил одну странность — «молодые» иногда проводили вместе дни, а вот ночи или у Зины дома, или на съёмной хате.

Да, невеста оказалась с приданым и жила в отдельной крохотной квартирке, но со своей кухней и санзулом, говорит, досталась ей от подруги, якобы снимали вдвоём, но потом та выскочила замуж и уехала в Советск, там у её избранника был какой-то бизнес. Ну а Зина настолько к квартире привыкла, что не захотела съезжать ни в какую. Снять хату, вот так, на длительный период, стоит от двух сотен в месяц и выше и надо ещё побегать, чтобы найти, тут нет «бабушкиных вариантов», всё жильё муниципальное, и его можно или выкупить, или арендовать. Но такого жилья реально немного, слишком сильно разрушилась все коммуникации, в домах нет ни света, ни тепла, ни воды с канализацией, плюс многие организации забирают более-менее приличный жилой фонд и переделывают в его общаги для своих работников. Выгода прямая, потому что даже в «однушке» вполне комфортно может ночевать от четырёх до шести человек. Так что я Зину понимаю, своё жильё это круто.

Разумеется, Дима тут же предложил даме финансовое покровительство, но Зина деньги брала неохотно, хотя от подарков и подарочков не отказывалась. Объясняла она это тем, что уже привыкла полагаться во всём на себя, и, хотя Дима ей глубоко симпатичен, ей, Зинаиде, нужно время, чтобы понять, а нужно ли это ей вообще. Дима, понятное дело, усилил натиск, в значительной степени именно его нынешними отношениями и обусловлено было неуёмное желание «замутить» ещё чего-нибудь. В первую очередь, конечно, ему была нужна машина, Дима считал, что в этом случае у Зины исчезнут если не все, то большая часть сомнений, что он именно тот человек, что ей нужен. Тот мужчина. Мы пересекались с ней несколько раз на совместных посиделках, причём я понял, что Зинуля всё же не прочь встретиться со мной, что, кстати, неприятно поразило. Но потом она привела на один из наших выездов на шашлыки подругу, очень симпатичную даму, и даже в моём вкусе. Правда дальше пары встреч дело не пошло, чем-то мы не сошлись, хотя я и сожалел об этом. Дня три.