Звёздные Войны. Изгой-Один. Истории - Фрид Александр (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
А потом остался лишь один звук — ужасный грохот, как будто весь мир раскололся. Чиррута отбросило назад, боль пронзила его старые кости, и все полученные когда-либо раны вспыхнули огнем. Странно, но, когда Имве боком повалился на землю, он по-прежнему слышал, как Бейз выкрикивает его имя.
Он не чувствовал посоха в своей руке. Не чувствовал и самой руки, только ужасную пульсирующую боль и вес мертвого груза на месте конечности. Но владеющий техникой зама-шиво мог много чего рассказать о преодолении боли, и Чиррут, не испытывая никаких страданий, просто позволил крови течь. Увечья, причиненные его телу, тревожили его куда меньше, чем те, которые он нанес другим.
Конечно, он был на пороге смерти.
Чиррут услышал знакомый топот тяжелых сапог Бейза, вдохнул запах пота, когда собрат склонился над ним. Ему хотелось сказать: «Бейз! Мои глаза… я ничего не вижу!» — но Бейз Мальбус всегда больше нуждался в утешении, чем в остротах.
— Чиррут, — бормотал Бейз. — Не умирай. Не умирай. Я здесь…
На мгновение хранитель задумался о том, как Бейзу удалось пересечь простреливаемую зону. Но конечно, это Сила в конце концов свела их вместе.
Мозолистые пальцы Бейза гладили ладонь Чиррута, пытаясь пробудить в ней жизнь.
— Ничего, — прошептал умирающий. — Ничего. В Силе ты всегда сможешь найти меня.
Он попытался улыбнуться, но засомневался, сможет ли.
В сердце Чиррута Имве в последний раз прозвучали слова мантры:
«Сила течет во мне, и я един с Силой».
Штурмовики окружили грузовой челнок. Бодхи понял это, когда бластерные разряды один за другим стали залетать внутрь и ударять в переборку, осыпая пол искрами. Парень не знал, сколько из солдат Тонка еще живы, сколько еще ведут отчаянный бой, пытаясь сдержать врага. Не мог он и поручиться, что в любой момент не обрежут кабель, змеящийся по трапу к пульту связи.
Время было на исходе, и пилот только и мог, что мысленно сказать: «Простите меня. Простите, что пообещал, но не сдержал слово. Простите, что не придумал ничего получше».
Он пытался. Это ведь тоже считается, правда?
Когда на панели высветилась информация о том, что соединение между кораблем и вышкой связи Скарифа установлено, Бодхи чуть не разрыдался от счастья.
Склонившись над передатчиком, пилот настроился на нужную частоту. Оставалось только надеяться, что его кто-нибудь услышит.
— Прием, прием, — начал он. — Изгой-один вызывает повстанческий флот!
В ответ динамики донесли только тихое шипение статики.
Там, наверху, даже не знали, что он пытается до них достучаться. Они сражались за свои жизни, а он посылал сигнал наугад, надеясь, что какой-нибудь офицер на мостике заметит вызов и ответит в самый разгар битвы.
— Изгой-один вызывает все корабли Альянса, которые меня слышат! — Бодхи подавил дрожь в голосе. — Есть там кто живой? Это Изгой-один!
«Я свое дело сделал, — утешал себя пилот. — Связь наладил. Жаль, если никто не слышит…»
Он подумал о Джин и Кассиане, о Бейзе, Чирруте и Тонке. Смогут ли они простить его ошибки?
Гален, по крайней мере, смог. Гален, как никто другой, понимал важность прощения.
— Говорит Изгой-один! — Пульт забрызгало капельками слюны. Пилот стер их рукавом. — Ответьте! Прием!
— На связи адмирал Раддус с «Пучины»! — с ревом ожил коммуникатор. — Изгой-один, мы вас слышим!
Бодхи издал смешок, который можно было спутать со всхлипом.
— Чертежи у нас! — заявил он, надеясь, что так и есть… наверняка он не знал, но сейчас это мелочи. — Они отыскали чертежи «Звезды Смерти». Попробуют переслать их через вышку связи!
На заднем плане слышались еще какие-то голоса, — должно быть, офицеры на мостике совещались, что ему ответить. Бодхи не обращал внимания.
— Вы должны быть готовы принять. И взорвите шлюз. Это единственный способ передать данные!
Повисла мучительно долгая пауза.
— Вас понял, Изгой-один, — отозвался наконец голос. — Сделаем. — И затем, обращаясь уже не к Бодхи, а кому-то на мостике: — Вызовите корвет «Молотоглав». У меня идея.
Связь оборвалась. Бодхи уже было безразлично — он сообщил все, что нужно.
Пальба снаружи прекратилась. Повисла почти идиллическая тишь. Силясь унять дрожь в руках, Бодхи выпрямился и обвел взглядом пространство от трапа до лестницы в рубку. Подумал о своем дерзком плане — поднять корабль, пролететь сквозь рой СИДов и подобрать Джин с Кассианом на вышке связи. Вспомнил о напряжении в голосе Кассиана, о последнем вызове, на который Мельши так и не ответил.
Если не получится… что ж, он сделал достаточно. Пускай.
— Это для тебя, Гален, — пробормотал он, направляясь к лестнице.
В отсеке раздалось звяканье металла — раз, другой, — а затем по палубе с легким звоном что-то покатилось. Он успел обернуться и заметить детонатор. Больше он ничего не услышал: отсек залило неописуемо ярким светом.
Как и подобает пилоту, он погиб вместе со своим кораблем.
Бейз Мальбус сжал в объятиях тело последнего истинного хранителя уиллов и повторил предсмертные слова Чиррута.
— Сила течет во мне, — произнес Бейз. — И я един с Силой.
Вдалеке сверкнула вспышка. На посадочной площадке номер девять что-то горело. Судя по всему, Бодхи Рук тоже погиб.
Погиб, не успев передать сообщение? Погиб, сделав жертву Чиррута бесполезной?
Империя в очередной раз обокрала Бейза. Здоровяк закричал бы, если бы не тело, которое он держал в руках.
— Сила течет во мне, — снова повторил он. — И я един с Силой.
Верил ли он сам в эти слова? Впрочем, какая разница? Когда это вообще имело значение?
Враг никуда не делся. Убив Чиррута, штурмовики было отошли назад, отступили от клубов дыма, окутавших место взрыва, но теперь они приближались вновь, держа Мальбуса в прицеле. Их движения казались нарочито медленными, как будто само время решило помучить Бейза, чтобы он за секунду испытал страдания целой жизни.
Он снова произнес слова и нашел в них не утешение, но убеждение — или далекое эхо убеждения, как будто мантра была ключом к утраченной еще в юности вере. От проснувшихся воспоминаний горло сдавило так, что хлынули слезы. Бейз вновь осознал роль Силы в каждом действии, каждом вдохе, осознал все то, что отринул за прошедшие годы; увидел, какая пропасть отделяла того хранителя, кем он был все это время, и человека, которым стал сейчас; и в сердце своем он оплакал обоих. Осторожно положив тело друга на землю, он вскинул пушку, на взгляд определил штурмовика, который готовился выстрелить, и разряд энергии тут же прошил грудь солдата, опрокинув его на грязный песок. Остальные ответили залпом, но Бейз зажал спусковой крючок, позволив генератору взвыть, а оружию дергано запрыгать в своих руках. Он чередовал короткие серии, яростные слепые очереди и прицельные одиночные выстрелы. И шел на солдат, отнявших его прошлое, его дом, его друга, его надежду и веру, но не слишком отдалялся от Чиррута.
Идти было некуда. Он не мог бросить товарища.
Бейз узнал боль, которую уже испытывал раньше, — обжигающую, на грани онемения боль от бластерного разряда. Нервы в центре раны были сожжены, по краям — кричали криком. Здоровяк упал на колени, но заставил себя подняться снова. Тело покрылось коркой из смешанной с потом золы и смердело паленым волосом, но он шагнул навстречу кошмару и стал посылать выстрел за выстрелом, пока не уложил не меньше сотни, а то и тысячи врагов.
Впрочем, этого было мало. Он знал, что этим уже не вернуть ни Чиррута, ни потерянных лет.
Здоровяк заметил, как умирающий штурмовик дрожащими пальцами нащупывает гранату и кидает в его сторону. Было видно, что граната упадет совсем рядом, но у Бейза не было сил даже податься вперед, тем более бежать в укрытие. Полуобернувшись, он наклонил голову, чтобы посмотреть на Чиррута в последний раз.
Когда смерть явилась за ним в обличье шагохода, он встретил ее с высоко поднятой головой. Теперь из всех чувств осталась лишь печаль.
