Магистр - Степанов Николай Викторович (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
А тезка уже забрался на плечо и, прижавшись к шее дрожащим тельцем, принялся рассказывать о своих бедах. Я погладил зверюшку по гладкой шерстке.
– Ну, ты и крут! – восхищенно произнес Эльруин. – Уж извини меня, бросил в гада первое, что попалось под руку. А кроме тебя, видел только несчастного Сержа и меч над его головой.
Эл протянул руку к забавной мордочке, и зверек, словно по мосту, перебрался по руке юноши сначала на плечо, а потом на голову. Любитель изображать корону внимательно осмотрелся по сторонам и стал устраиваться поудобнее. Только тут мы повернулись к Гарпине. Впервые за время нашего знакомства я видел ведунью растерянной. Старушка стояла с таким видом, словно ее огрели чем-то тяжелым, и не один раз. Берты, стоявшие вокруг, были озадачены не меньше: еще бы, командир в полной прострации, чего не может быть по определению.
– Гарпина батьковна, мы что-то не так сделали? – спросил я, начиная почему-то чувствовать себя виноватым.
Наконец осмысленное выражение вернулось на прежнее место, и старушка упавшим голосом спросила:
– Мальчики, вы хоть сами уразумели, чего вытворили?
– Этот синий в желтый горошек сам виноват, он первый начал, – стал оправдываться я.
– Ага, и взгляд у него был недобрый, – поддержал меня Эл.
Даже шнырик, и тот не остался в стороне. Грозно восседая на макушке Эла вместо символа королевской власти, он громко подал голос в нашу защиту.
– А ты не перебивай старших, если не знаешь, об чем речь. Хвостатым никто слова не давал, – строго взглянула Гарпина на четвероногого и, обращаясь к нам, продолжила: – Вы хоть догадываетесь, кого сейчас уделали? Это же мракогон был – «гончая собака» Черного призрака. Его остановить невозможно. А вы…
Гарпине удалось избавиться от шокового состояния, однако ее голос еще не восстановил прежние командные нотки, когда она выговаривала нам за содеянное.
– Собаке – собачья смерть, – твердо заявил Эл, но, заметив колючие огоньки в глазах ведуньи, перешел на более мягкий тон. – Хотя лично я животных люблю, но зачем было нас злить?
– Нет, ребятки, вы так ничего и не поняли. От чужой злости мракогон лишь сильнее становится, потому как зло ему что ветер в паруса. Мне, к примеру, этого парня нипочем не одолеть, потому как силу разрушения доброй не назовешь. А за любые мои попытки он еще бы и «спасибо» сказал. – Гарпина строго посмотрела на юношу, – Лучше сознайся сразу: ты о чем думал, когда Сержем швырялся?
– Ни о чем. Когда мне было думать – шнырик мог погибнуть.
– Понятно, а ты?
– Да о том же. Я даже не помню, как убил эту сволочь, настолько мысли были заняты опасностью, грозящей моему тезке.
– Вот где собака-то зарыта! Как ни чудно получается, но мракогона порешили, думая о жизни, – важно изрекла старушка, подняв указательный палец над головой. – Оказывается, ярость бывает не только разрушительной, но и созидательной. Нет, с вами окончательно рехнешься. Надо будет хоть запомнить. «Созидательная ярость» – это я лихо завернула.
Четвероногий малыш долго и внимательно прислушивался к рассуждениям Гарпины, но его терпению пришел конец, и маленький Серж демонстративно повернулся к ней задом, выставив на всеобщее обозрение свой хвост.
– Эл, посмотри, – сказал я. – Такую красоту потерял! Кисточки-то нет!
Эльруин осторожно взял свисающий с его головы хвостик и внимательно осмотрел.
– Рана свежая. Сейчас попробуем отыскать недостающую часть. – И наш маг щелкнул костяшками пальцев.
Из темноты раздался испуганный скулеж, и на освещенную площадку вынесло упирающегося всеми четырьмя лапами морока. Шнырик тут же принял боевую стойку и грозно пискнул в сторону клыкастого существа. Перевес сил был явно не на стороне клыкастого хищника, к тому же морок никак не мог понять, что его тянет на непривычный глазу свет.
– Кисточка-то внутри. Что делать будем? Здесь хирург нужен, – растерянно произнес Эл.
Проблему разрешила Гарпина, хлопнув в ладоши. То, что прежде было огромным волком, обратилось в пыль и медленно осело на землю, а кисточка шнырика плавно опустилась на ладонь Эла.
– Учитесь, мужики, – с нескрываемым триумфом вымолвила бабка, – чистая работа. «Избирательное распыление» называется. Ваш хирург часа два бы копался, а всех дел – на один миг.
Юноша приладил кисточку к кончику хвоста и начал шептать что-то неразборчивое. Через минуту мелкий Серж забавно облизывал восстановленную деталь, очищая ее от пыли своего обидчика.
– С каких это пор ты лекарем заделался? – удивился я. – Уж не по дядиным ли стопам пошел?
– Скорее по тетиным. После покушения на Зирану я заезжал в Мокрый замок наводить порядок на Черных болотах. Как-никак я там до сих пор числюсь королем, а она – лишь второе лицо. В общем, поездка была еще та: дрязги, склоки, доносы и прочая придворная грязь, которой в каждом дворце хватает. Но не обошлось и без приятных неожиданностей. Дочка Зираны оказалась очень милой девушкой, – Эльруин слегка покраснел, – она и научила меня заговаривать раны на животных.
– Похоже, она тебя не только этому научила, – встряла в разговор Гарпина.
Юноша покраснел еще больше, но ответил твердо:
– Остальное я уже и до нее умел.
Пытаясь увести беседу от щекотливой темы, я бросил Эльруину спасительную соломку:
– Значит, помирился с теткой, если в гости заходишь?
– При встречах пока не целуемся, но… Зирана меня здорово выручает. На двух стульях все равно не усидишь, а из нее получился не самый худший правитель.
– Какие у нас гости! – радостно воскликнул Кузьмич, когда мы подходили к избушке. – Вот, значит, из-за кого весь сыр-бор.
– Я же говорила – мужик спешит, а ты не верил, – сказала мне ведунья, поднимая оброненный возле костра нож.
– Какой же это мужик? Шнырик – лишь маленькое животное, хоть и большой наш друг.
– Ничего ты не понимаешь. Если за ним целую охоту устроили, значит, точно мужик.
А ведь действительно, эта кроха не могла привлечь столько внимания без особой причины…
Шнырик выглядел худым и потрепанным, но мордочка сохранила забавный вид, да и нрав остался прежним. Натрескавшись орехов по самое «не могу», зверек не успокоился, пока не спрятал остатки по закоулкам старушкиной избы и лишь затем позволил себе уснуть на подушке, которую бабка специально для него положила в уголке комнаты.
