Особые поручения - Дакар Даниэль (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
— …молодец, лейтенант. Думаю, мы еще попрыгаем, но… в любом случае, эта ваша затея с процессором великолепна. Кто писал программу?
— Я. Я ведь опасался чего-то в таком роде. Вся эта история с расширенной сцепкой… командир никогда себя не щадила, вот и доигралась.
— Погодите каркать, Джон. Ваше превосходительство!
Бельтайнский медик быстро обернулся и встал навытяжку. Корсаков махнул рукой — вольно, мол — и требовательно уставился на Тищенко.
— Петр Иванович объяснил мне в общих чертах, что произошло. Теперь я хотел бы услышать вашу точку зрения как медика.
Тищенко помедлил, подбирая формулировки.
— Что произошло… если я правильно понял своего бельтайнского коллегу, — в этом месте Джон выпрямился еще больше; на лице проступило выражение хмурой гордости, — мозг Марии Александровны принял нагрузку, которую ее имплант счел чрезмерной. Счел — и замкнул все потоки информации, как входящей, так и исходящей. В настоящее время контроль собственно мозга над телом минимален и уменьшается с каждой минутой. По словам господина Рафферти, в описанных случаях «сгорания» пилота функции дыхания и сердцебиения угасали крайне быстро, причем это угасание сопровождалось разного рода малоприятными эффектами. По счастью, рожно протянул руку и провел кончиками пальцев по щеке, почти ожидая ощутить мертвенный холод. Но нет — щека была живой. А где есть жизнь, там есть и надежда.
— Все будет хорошо, Мэри, — негромко проговорил он. — Не беспокойся, операцию мы завершим, как подобает. Выздоравливай.
Никита сделал шаг назад, и носилки под присмотром Тищенко и его подчиненных выкатились с палубы.
Была уже поздняя весна, когда командующий Четвертым крылом Экспедиционного флота вице-адмирал граф Корсаков прилетел на Кремль. До того возможности выбраться не было. Даже очередное звание, титул и новое назначение он принял непосредственно в рубке «Александра». Однако постепенно обстановка более или менее нормализовалась, и теперь он с чистой совестью мог просить об отпуске. Почему-то это было очень важно — чтобы совесть его была чиста в тот момент, когда он придет в клинику навестить Мэри. Пусть невеста не услышит его, но он должен быть полностью уверен в том, что будь она в сознании, у нее были бы основания гордиться им.
Это были непростые полгода. Операция в системе безымянной звезды, имеющей только номер в каталоге, куда привели потрепанные у Орлана эскадры закрепившиеся на обшивке пятой цели скауты с маяками, закончилась сравнительно быстро и сравнительно же бескровно. Заложенная в скауты программа разлета непосредственно после выхода из подпространства не позволила хозяевам системы уничтожить все вновь установленные маяки. Тем более что очередной включался только после того, как предыдущий переставал подавать сигнал. шой экран коммуникатора, и Никита ежедневно рассказывал ей новости.
Четвертое крыло переформировали. Флагманской теперь является «Александровская» эскадра, но в командном составе произошли определенные изменения. В частности, в состав крыла теперь входит «Мининская» эскадра, на флагмане которой, новом крейсере «Кузьма Минин», держит свой вымпел контр-адмирал Дубинин. Капитон велел тебе кланяться. Ты давай поправляйся, а то он уже извелся, не терпится ему для меня мальчишник устроить.
Уцелевших пилотов «Мариинской» эскадрильи разобрали по семьям. Госпожа Заварзина, уверившись в том, что ты не представляешь угрозы для ее отношений с великим князем, развернулась вовсю. Возглавляемый ею благотворительный фонд осуществляет всемерную поддержку и должный контроль.
Бельтайнские резервисты сотнями поступают на имперскую службу. Командующие эскадрами только что не дерутся за них. Пришлось даже перепрофилировать пару верфей — Новый Амстердам не справляется с потоком заказов. Может быть, по меркам твоих соотечественников летают они так себе, но нам хватает. Как это Одинцов выразился? «Хуже ангелов, но ненамного»? Знаешь, он прав.
Вся твоя команда приняла имперское подданство. Джон теперь служит на «Александре», Тищенко им очень доволен. По словам Элис, Мэтт было загрустил в одиночестве, но тут крайне удачно прилетела в отпуск внучка твоих экономки и дворецкого. Так что Мэтт сейчас на Осетре, работает в большом рыбоводческом хозяйстве и, судя по всему, намерен сделать фамилию Рафферти вполне русской… по крайней мере, на обращение «Матвей Лукич» отзывается Цветы Никита купил еще в порту. Розовые с редкими бордовыми прожилками пионы чудом удерживали огромные головы на тонких зеленых стеблях и источали умопомрачительный аромат, которым немедленно пропитались парадный китель, такси и кабинет Эренбурга.
— Вы знаете, Никита Борисович, — заговорил профессор, не дав Корсакову даже толком поздороваться, — пожалуй, ваша идея с сеансами связи была не так уж плоха. Некоторое время назад наша аппаратура начала фиксировать всплески активности мозга. Да, они очень и очень слабы, но они есть и проявляются только во время ваших… хм… бесед. Обнадеживать вас я не буду, но кое-какие подвижки все-таки имеются.
— Я могу видеть Мэри?
— Конечно. Я вас провожу. Да, ну так вот, — продолжил Николай Эрикович, когда они вдвоем шли по пустынным коридорам клиники. — Нам покамест не удается стабилизировать мозг в активном состоянии. Мы перепробовали уйму разнообразных воздействий — свет, звук, запах, изменение температуры, — но увы. Пока все впустую. Прошу вас.
Эренбург распахнул дверь и пропустил Никиту в небольшую палату. Вопреки ожиданиям Корсакова, приборов в ней было совсем немного. Обрамленное отросшими волосами лицо Мэри, укрытой до самого подбородка легким одеялом, уже не было таким бледным, как на борту «Александра». Никита даже решил, что может разглядеть выражение легкой досады… и, если ему не показалось, причина была вполне очевидна.
— Николай Эрикович! — повернулся он к своему спутнику. — Скажите, все эти приборы… это собственно аппаратура или же терминалы от нее, а само оборудование, более громоздкое, находится в другом месте?
— Нет, Никита Борисович. Это все. Мы же не хирургия и тем более не реанимация. А почему вы задали этот вопрос?
— Я хочу забрать Мэри домой. При всем уважении к вам… она терпеть не может находиться в госпитале, возможно, именно в этом причина того, что вы не можете ее стабилизировать. А в своем доме и стены помогают.
Эренбург обхватил ладонью подбородок, встопорщил усы, насупил брови и грозно хмыкнул. Любой его ассистент при виде такого зрелища немедленно забился бы под ближайший плинтус, но на вице-адмирала недовольство профессора не произвело ни малейшего впечатления.
К тому моменту, когда принадлежащая клинике машина, внутри которой находились Мэри, Никита и два врача сопровождения, приземлилась перед домом, все уже было готово. Адмирал Сазонов, с которым связался Эренбург, прислал в помощь служащим Мэри Степана, а Екатерина примчалась, похоже, по собственной инициативе. Совместными усилиями они подняли производительность труда спешно вызванных рабочих на небывалую высоту, и к моменту прибытия хозяйки дом был полностью готов принять ее.
Пока Мэри поднимали наверх и устраивали и спальне, Никита перекусил. Правда, толком поесть ему не дала Екатерина, учинившая будущему родственнику форменный допрос. Спасение пришло в лице спустившегося вниз врача, который сообщил, что Мария Александровна успешно размещена на новом месте. Никита торопливо отхлебнул остывшего кофе, извинился перед своей собеседницей и отправился на второй этаж.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Катенька одобрительно усмехнулась, набрала код на коммуникаторе и негромко, но уверенно сказала:
— Он подходит, папа.
Пробивающийся через полузадернутые шторы мягкий вечерний свет отражался в глазах устроившейся на кровати Матрены. При виде Корсакова кошка пренебрежительно дернула шкурой и демонстративно подобрала лапы под себя. Весь ее вид говорил о том, что виновный в долгом отсутствии главной подданной может даже не пытаться оспаривать ее право лежать здесь.
