Алый король (ЛП) - Макнилл Грэм (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Тебе знакомо это место, верно? — поинтересовался Бёдвар.
Дион кивнул.
— Циклоп решил посмеяться над нами. Он не сомневался, что я пойму значение амфитеатра.
— Тогда посмеемся над ним в ответ, — ухмыльнулся Бъярки. Повернув голову, он сплюнул на песок и перебросил инеевый клинок из одной руки в другую. Пром даже не заметил, когда фенрисиец достал меч.
— Хьольда! — крикнул рунный жрец примарху, размахивая оружием так, чтобы расслабить мышцы перед схваткой. — Шикарную бойцовую яму ты вырыл, но я видал и получше! У нас на Фенрисе фатсерки вырубали их во льду, а у балтов выходило… непосредственнее, йа? Шипы из костей по краям, голова-другая на копьях, все такое. Но у остмаанов… Ох уж эти остмааны. Даже когда они утоляли жажду-до-земель [112] и могли бы не отправляться на смертоубийства, все равно ходили в набеги и брали множество пленников. Потом выставляли целые племена друг против друга и обагряли снег красным даже в бесснежную пору.
Бёдвар умолк. Скалясь, как безумец, он неторопливо повернулся вокруг своей оси и медленно кивнул, после чего вонзил меч в песок перед собой.
— Но для того чтобы мы сразили тебя еще раз, сгодится и такая яма.
Дион встал слева от Бъярки. Магнус поднялся с трона; его единственный глаз пылал гневом.
— Ты действительно думаешь, что вы способны одолеть меня?
Фенрисиец пожал плечами.
— Может, да, а может, нет. С каких пор это имеет значение?
— Сейчас имеет, — вмешался Нагасена. Подойдя к Волку с правой стороны, он обнажил позаимствованный у кого-то клинок. — Если верить Менкауре, исход будет иметь огромное значение.
Какой бы сильной ни была взаимная неприязнь Прома и Йасу, псайкер как будто огорчился, увидев агента без Сёдзики. Пусть новый меч, изготовленный настоящим мастером, обладал превосходным балансом, но он не принадлежал Нагасене. Йасу не приносил клятв на этом клинке.
— Менкаура, Слепой Оракул, — произнес Алый Король. — Я желаю видеть моего сына.
— Тебя предупреждали, — сказал Дион, игнорируя просьбу Циклопа. Библиарий извлек из ножен пси-меч из голубоватой стали с кристаллическими вставками. — Я был там. Пришел туда вместе с Таргутаем Есугэем и еще многими из моих братьев, чтобы поддержать тебя. Мы явились по своей воле, ибо верили, что поступаем правильно.
Пром шагнул к Магнусу, и клинок бывшего Ультрамарина засветился по всей длине от прилива ментальной энергии.
Дион едва справлялся с гневом, который до сих пор тлел, будто присыпанный костер, но сейчас грозил разрастись в неудержимый пожар. Библиарий смутно осознавал, что слева от него рассредоточиваются «Урсараксы», а вораксы занимают позиции справа, но не обращал внимания на автоматонов. Вся ярость, боль и мучительное осознание того, что его предал собрат по дару, хлестали из ауры Прома потоком душевных страданий.
— Ты нарушил обещание, данное Императору и твоим братьям! — взревел Дион. — Мы защищали тебя, а ты солгал нам! Всем нам. У тебя нет никакого права гневаться на нас! Тебя предупреждали. И ради чего ты совершил измену? Чтобы заглянуть в бездну и узнать, посмотрит ли она в ответ?
— Ты понятия не имеешь, что я видел, — заявил Циклоп.
Покачав головой, библиарий сделал еще шаг вперед. Соратники последовали за ним, однако Пром ощутил их неуверенность. Он чувствовал то же самое: атака на примарха, пусть даже на осколок его сущности, весьма напоминала самоубийство.
Но Диона это уже не беспокоило.
Он направил меч в сердце Алого Короля.
— Я дословно запомнил тот эдикт Императора: «Горе тому, кто осмелится проигнорировать запрет или попытается меня обмануть. Он станет моим врагом, а на его голову и головы его последователей обрушится такая кара, что до конца мира они будут проклинать тот день, когда отвернулись от моего света». Ты посчитал, что это пустая угроза? Ты серьезно решил, что твоя ложь останется незамеченной, что тебе удастся изменить отцу так, чтобы Он ничего не узнал?
С каждой фразой Прома его клинок блистал все ярче, пока не засиял подобно солнцу.
— Ты нарушил обещание, данное Императору, — повторил воин надломленным голосом. Произнося слова, что годами бродили внутри него, Дион ощущал, как его сердца разбиваются вновь. — Поэтому я спрошу вот о чем: чего ты ждал, если не того, что против тебя направят примарха Русса и его Волков?
Ловко спрыгнув на песок, Магнус направился к имперцам. Собравшись с духом для неизбежной битвы, Пром закрылся псионическими щитами и вскинул пламенеющий меч к плечу.
Циклоп спокойно прошел в центр арены, словно гладиатор-чемпион, готовящийся к схватке за свободу. Вораксы и «Урсараксы», растянув строй по дуге, окружили примарха с флагов. Космические Волки встали рядом с вожаком — все, кроме Ольгира, который остался возле Лемюэля Гамона. Только сестра Цезария не приближалась к воинам: она подавляла своим нуль-полем дар Менкауры и в то же время не хотела ослаблять способности Диона и Бёдвара.
Оглядев собранные против него силы, Алый Король усмехнулся.
— Скажи, мастер Нагасена, сколько бойцов следовало за тобой, когда ты взбирался по ступеням Общины, чтобы перебить Воинство Крестоносцев?
— Около трехсот Черных Часовых, — ответил Йасу. — Но я шел туда не с тем, чтобы отнимать жизни.
— Не говори с ним! — резко бросил библиарий.
— Три сотни? — переспросил Магнус. — Может показаться, что отряд такой численности прискорбно мал для потенциально опасной операции.
— Пожалуй, но возможную бойню предотвратил один из твоих сынов, — произнес Нагасена. — Воин по имени Атхарва.
Пром заметил в биополе примарха вспышку болезненного сожаления; будь на месте Магнуса кто-то иной, Дион назвал бы это чувством вины. Но эмоция исчезла сразу же после того, как библиарий увидел ее.
Циклоп повернулся влево, потом вправо, изучая окружившее его кольцо из плоти и стали. Подняв золоченый хопеш, Алый Король описал клинком сверкающую восьмерку, и его глаз блеснул предвкушением битвы.
— Как думаешь, хватит ли тебе бойцов, чтобы убить меня?
— Посмотрим, — промолвил Йасу.
Ухмыльнувшись, Магнус с хрустом покрутил шеей.
— Обязательно посмотрим.
Опустив меч, Пром оглянулся через плечо на Креденса Аракса и Виндикатрицу, ждавших его приказаний.
Кивнув, Дион скомандовал:
— Огонь!
Под широким коралловым отрогом на острове примарха парила сфера варп-пламени. Эта лампа, не требующая топлива, отбрасывала теплое сияние на лица Амона и его генетического прародителя. Оба сидели в безмолвии, наблюдая за танцем звезд с высокого утеса над темным океаном.
Когда советник смотрел на небо из воды, светила казались ему статичными, однако теперь стало понятно, что они движутся по замысловатым траекториям. Перемещения созвездий выглядели случайными, но в действительности подчинялись закономерностям не менее точным, чем часовой механизм.
Амон всмотрелся в черты Магнуса. Случилось то, что воин ранее считал невозможным: его отец одряхлел. Алый Король сохранил отвагу, с которой шел в сражение против Лемана Русса, и его скрытый под повязкой взор не утратил мудрости, но морщины на лице Циклопа напоминали глубокие каньоны, а пожелтевшая кожа — тонкий пергамент.
Советник не знал, с чего начать разговор. Он всегда легко общался с отцом, но сидевший рядом старик был совершенно незнаком Амону. Возможно, для Магнуса прошло столько времени, что примарх забыл о дружбе с сыном?
Впрочем, даже просто находясь рядом с Алым Королем, легионер ощущал прилив свежести. Усталость, терзавшая советника после того, как он выбрался на берег, понемногу отступала. Да, подобное обновление дорого обошлось ему — вместе с силами вернулись и прежние муки: жуткая боль в трущихся друг о друга осколках позвоночника, которые павониды скрепили бесчисленными фрагментами новой ткани, обещала остаться с ним навсегда.
— Прости меня, сын мой, — наконец произнес Циклоп.
