Убить Первого. Том 1 (СИ) - Фаатович Иван "Wisenheim" (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Увы, попасть туда Эдвану было не суждено. Не сейчас. Горбатый провёл его мимо шести запертых дверей, за которыми скрывались такие же маленькие комнатки, как и та, где лежал юноша. Они свернули направо, миновали пустой зал с множеством кроватей и вошли в кабинет лекаря. Посещение прошло намного быстрее, чем Эдван себе представлял. Высокий мужчина с суровым взглядом придирчиво осмотрел его рану, объявил, что он теперь здоров, после чего выдал последнюю бутыль со снадобьем и велел проваливать отсюда.
— И чтоб комната к вечеру была чистой! — крикнул лекарь горбатому, когда они поворачивали обратно в коридор с комнатами для тяжелораненых.
— Не волнуйся, на улице не окажешься, — поспешил успокоить паренька мужчина, — сам господин Боу пришёл вчера и передал мне ключ от твоего нового дома.
— Господин Боу?
— Капитан Марк Боу, — терпеливо пояснил горбатый, — он приходил к тебе в первый день…
В голове Эдвана тут же всплыл образ мужчины и два браслета, благодаря которым и проявилось его знание древнего языка.
— Да, я помню.
— Тебя поселят в академии, — вздохнул горбатый с толикой зависти, — в отдельную комнату! Как если бы ты был одним из трёх великих семей!
— Трёх семей? — не понял Эдван.
— Да. Трёх кланов-основателей нашего великого Города! — с гордостью и блеском в глазах сказал горбатый, отчего даже немного выпрямился, — кланы Линн, Джоу и Морето. Столпы, на которых держится наше благополучие! Только ученикам из этих семей, или из семей их вернейших вассалов позволено иметь отдельные комнаты. Остальные живут группами.
— С чего же мне такая честь… — пробормотал Эдван. Внутренне, он ещё глубже уверился в том, что это лишь показная забота, чтобы вытянуть из него знания.
— Наверное, чтобы прочие ученики не совали нос в книги, что ты переводишь для господина Фана, — высказал самую очевидную причину горбатый.
Мужчина понурил плечи, сгорбившись ещё больше. Зависть больно уколола его прямо в сердце. Ведь попав в академию, да ещё и в отдельную комнату, юноша наверняка столкнётся с учениками из благородных семейств! А для него, бедняка без капли дара, вынужденного влачить своё существование прислуживая в лазарете, приобщиться хоть немного к одной из великих семей было пределом мечтаний! Пределом, который уже получил никому неизвестный мальчишка из деревни только потому, что чуть не умер и мог читать на древнем наречии. И имел дар. Да… именно наличие дара отделяло их друг от друга непреодолимой пропастью. Небеса так несправедливы…
Горбатый вздохнул, очень грустно и очень тяжело, разом постарев на несколько лет. Эдван посмотрел на него, удивлённый такой резкой сменой настроения, однако, как он ни гадал, он так и не сумел понять её причину. Мужчина смерил паренька колючим взглядом, немного помолчал и потянул обратно к комнате, которую требовалось освободить к вечеру.
Сбор вещей не занял много времени, все пожитки Эдвана уместились в маленький мешок, который горбатый закинул к себе на спину и, заперев комнату, повёл юношу к новому жилищу. Миновав уже знакомый коридор с палатами для тяжелораненых, Эдван, наконец-то, попал на улицу.
Впервые за всё время жизни в городе, горбатый испытал крайне странное и незнакомое ему чувство — жгучий стыд, но не за себя, а за другого человека. Эдван вёл себя словно слепой, что научился видеть. Он вертел головой во все стороны и восторгался практически всем, на что падал его взор. Огромный забор, ограждающий лазарет, само большущее здание, оживлённая улица, на которой болталось множество людей, проходящий мимо отряд стражи с копьями наперевес.
А уж когда они подошли к площади перед Военной академией… статуя великих основателей в её центре произвела на паренька куда большее впечатление, чем сам комплекс зданий за огромным забором. Эдван даже заставил горбатого остановиться перед монументом, чтобы как следует рассмотреть его, а проходившие мимо люди со снисходительными усмешками поглядывали на эту парочку, застывшую в самом центре площади.
Но Эдван, казалось, совсем не замечал этих взглядов. В своей жизни он ещё никогда не видел статуй, в его деревне их просто не делали. Некому. Здесь же… монумент трём основателям города выглядел очень величественно. Суровые мужчины в доспехах, что стояли в героических позах, словно готовясь защитить академию за их спинами от любой напасти. Имена этих людей были выгравированы на постаменте и, что примечательно, на древнем языке.
“Интересно, знали ли они, что их потомки утратили столь ценное знание, или язык был утрачен ещё до основания города?”, - задумался Эдван, глядя на монумент. Ему почему-то показалось, что имена глав кланов вывели древним языком исключительно, чтобы подчеркнуть их древность и престиж монумента, а не потому, что памятник сделали в то время, когда язык был в ходу. Иначе, как он мог утратиться, если на нём говорили все поголовно?
Насмотревшись, Эдван подтолкнул горбатого к воротам академии. Место, где ему предстояло обучиться управлять собственным даром тоже произвело на паренька сильное впечатление, хоть и не такое сильное, как статуя. Больших домов в городе было в достатке и без академии, хотя выше трёх этажей он, пока что, ничего не видел. Миновав ворота, они прошли по широкой дороге между двумя длинными двухэтажными домами и попали в главное здание. Народу здесь, в отличие от площади, было куда меньше. Обучение ещё не началось, коридоры пустовали и лишь редкие одарённые, проходившие мимо, бросали на юношу и горбатого любопытные взгляды. Там они заглянули к какому-то седому старику в белых одеждах, с которым горбатый перебросился парой фраз, пока Эдван рассматривал высокий потолок и сам кабинет. И именно по причине излишнего любопытства к замысловатому орнаменту, напоминающему вьющееся растение с множеством острых листьев на стенах, он так и не запомнил путь до собственной комнаты.
Горбатый довёл его до комнаты под номером девять на втором этаже, в самом конце длинного коридора. Вручил ключ, небольшой мешок, в котором таскал пожитки паренька и, попрощавшись с вымученной улыбкой, поспешил откланяться, оставляя Эдвана стоять одного посреди опустевшего коридора.
Вздохнув, парень отпер дверь и, с трудом подняв мешок, вошёл внутрь. Его взору предстала довольно просторная и практически пустая комната. Только небольшой столик в углу да сундук для вещей. Ничего лишнего. Вздохнув, Эдван положил мешок с вещами на стол и, кряхтя, устроился на полу у сундука, надеясь найти там ещё что-нибудь. Надежды его оправдались, внутри нашлась циновка для сна и широкий кусок ткани, которой можно было укрыться ночью. Действительно, ничего лишнего.
В своей комнате Эдван просидел не так уж долго, желудок предательски потребовал пищи и ему пришлось покинуть убежище в поисках места, где бы можно было поесть. Побродив по пустым коридорам на втором этаже он всё-таки отыскал лестницу, спустился вниз и попросил помощи у первого попавшегося прохожего. Им оказался высокий мужчина в чёрном халате с крайне надменным лицом. Смерив Эдвана взглядом, от которого парнишке стало не по себе, он хмыкнул и ушёл, не сказав ему ни слова.
Прокляв себе под нос ублюдка, Эдван решил попытать удачу ещё раз. На этот раз, остановив какого-то юношу, он поспешил сказать, что только-только поселился и ещё ни в чём не разбирается. Ученик посмотрел на Эдвана крайне удивлённо, но в ситуацию вник и без лишних вопросов указал путь до столовой.
После обеда Эдван бесцельно бродил по комплексу ещё несколько часов, пока, наконец, не отыскал путь обратно к своей комнате. Едва увидев заветную цифру, он тут же поспешил забраться внутрь и крепко запереть дверь. Академия казалась ему страшным местом. Слишком большой, слишком незнакомой и… очень холодной. Находясь здесь, среди других людей, Эдван почувствовал себя невероятно одиноко. Наверное, ещё более одиноко, чем в маленькой конуре, в которой он провёл почти месяц. Там он чувствовал хоть какую-то заботу со стороны горбатого, который приходил каждый день, но здесь… Здесь он оказался сам по себе. Люди были другими, не как в его родной деревне. Они словно не замечали его, разговаривали между собой, и всегда очень холодно смотрели, когда он подходил поближе. Кто-то вообще не останавливался, как тот надменный в чёрном халате… словно он попал в другой мир, отстраненный и безразличный.
