Имперские танцы - Мусаниф Сергей Сергеевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Доброе утро, капитан, – сказал майор.
– Утро – это то время суток, которое я предпочитаю проводить в постели в бесчувственном состоянии, называемом сном, – сказал Юлий. – А потому оно по определению не может быть добрым, если я сижу в дурацком казенном кресле и меня готовятся допрашивать.
– Как знаете, – согласился майор. – Кстати, нашу беседу никак нельзя назвать допросом.
– А как ее можно назвать?
– Это будет длинный и обстоятельный разговор, – сказал майор.
– Замечательно. – Юлий достал из кармана длинную и обстоятельную сигару, обрезал ее ножичком с золотой рукояткой, на которой был выгравирован герб его рода, стараясь держать ножик так, чтобы герб был хорошо виден майору. Спрятав ножик, он долго раскуривал сигару от золотой зажигалки с тем же гербом, а потом выпустил по направлению к майору клуб дыма.
– Вообще-то я не курю, – сказал майор.
– Это хорошо, – кивнул Юлий. – Это значительно экономит деньги, ибо пересадка легких – весьма дорогостоящая операция.
– Почему вы позволяете себе курить в моем кабинете?
– Курение на военной базе запрещено только в технических помещениях, к коим ваш кабинет причислить невозможно, – объяснил Юлий. – Так что своей сигарой я не нарушаю никаких правил.
– Но вы могли бы спросить меня, не имею ли я чего-нибудь против вашей сигары.
– Зачем? – спросил Юлий. – Я же знаю, что вы против.
– Я не говорю уже о правилах элементарной вежливости, но я старше вас по званию.
– Я не нахожусь в вашем прямом подчинении, и вы не имеете права мне приказывать.
– Этим вы хотите выразить мне свое неуважение, капитан?
– Каждый понимает в меру своего собственного неуважения.
– Вы думаете, что вам все позволено только потому, что вы граф?
– Откровенно говоря, да, – сказал Юлий. – И я не понимаю, на каком основании вы можете требовать уважения к своей персоне. Уважение – это такая штука, которая предполагает взаимность, а вы выказываете человеку неуважение, вызывая его в свой кабинет. Ибо такой вызов может означать только две вещи: либо человек шпион и диверсант, либо он знаком со шпионом и диверсантом и вы хотите, чтобы он сдал своего знакомого и стал стукачом. Согласитесь, вряд ли ваш жест можно назвать проявлением уважения ко мне, так что я нахожусь в полном праве не уважать вас в ответ.
– Значит, вот так, да?
– Именно, – сказал Юлий.
– Вы думаете, я не найду на вас управу?
– Не знаю, – сказал Юлий. – Но это представляется мне маловероятным. Видите ли, майор, дело в том, что мои преступления в подведомственной вам области может расследовать только Управление имперской безопасности, а оно вряд ли будет заниматься такими мелочами, как курение в вашем кабинете. Хочу, кстати, заметить, что глава Управления генерал Краснов – старый и очень хороший друг моего отца. Я не имею в виду ничего предосудительного, генерал – весьма твердый и принципиальный человек, и если он застукает меня на каком-нибудь серьезном проступке, то расстреляет безо всяких сомнений и проволочек. Но в мелких разногласиях с контрразведкой, типа проявления неуважения к одному из ее доблестных представителей, он вряд ли примет сторону контрразведки.
Разногласия между УИБ и армейской контрразведкой, конец которым не смог положить даже авторитет лично вмешавшегося в конфликт императора, давно уже стали данностью для всех граждан Империи, хоть как-то контактировавших с любой из этих организаций, так что вряд ли Юлий сказал майору что-то новое и сильно его удивил.
– Вы – хам и наглец, – сказал майор.
– Поосторожнее с такими словами, – заметил Юлий, пуская очередной клуб дыма. – Императорский эдикт о разрешении дуэлей еще никто не отменял, а за такие слова я могу бросить вам вызов. Хоть вы и не аристократ и поединок с вами не сделает мне большой чести, но я готов пойти на такой риск. Вы хорошо фехтуете? А стреляете как?
– Я не буду с вами драться, – сказал майор Дэвис.
– Ваше право, – сказал Юлий. – Хотите иметь подпорченную репутацию?
– Я вызвал вас не для того, чтобы говорить о моей репутации.
– Отлично. Давайте поговорим о том, что вас беспокоит.
– Вчера вы говорили о том, что Империя не нуждается в столь большом военном флоте, как наш.
– Говорил. И отвечаю за каждое сказанное слово.
– Вы хотели сказать, что император проявляет недальновидность, продолжая оснащать военно-космические силы современными и более мощными боевыми кораблями?
– Про императора я и слова не говорил.
– Но приказ о формировании флота исходит от самого императора.
– Вы знаете, пришить мне измену императорской власти у вас вряд ли получится, равно как и неуважение по отношению к августейшей персоне. Если бы за пьяную болтовню привлекали к ответственности, дворянства бы не было вообще, а половина Империи сидела бы в лагерях.
– Вы хотите сказать, что все дворянство не уважает императора?
– Я хочу сказать, что император, кстати, я знаком с ним лично, вполне здравомыслящий человек, и он не усмотрит в подобных разговорах даже намека на угрозу его власти. А вы катите бочку на все дворянство, майор, а это опасно. Потому что если вы плюнете на дворянство, оно утрется. А вот если дворянство плюнет на вас, вы утонете.
А у майора потрясающее самообладание, подумал Юлий. Даже побагровел не так сильно, как я ожидал. Слюной на стол не капает, с кулаками на меня не бросается. Может, я что-то не так делаю?
Юлий хотел вызвать контрразведчика на дуэль и уложить его если и не в могилу, то хотя бы на больничную койку. Законы не запрещали дуэли между офицерами, но участники, если им обоим удавалось пережить поединок, должны были получить новые назначения уже на следующий день. Так решил император.
Контрразведчик был Юлию безразличен. Ему хотелось перевестись.
Если для этого требовалось проткнуть шпагой некоего майора Дэвиса, Юлий был готов пойти на такие жертвы.
Впрочем, пожилой, по меркам Юлия, майор прекрасно оценивает свои шансы в дуэли с молодым капитаном и явно будет увиливать от поединка по мере возможностей. И ничего с этим не сделаешь, подумал Юлий. Контрразведчику не грозит опасность не вернуться с боевого задания, и он явно собрался жить вечно. Он не будет рисковать, потому что даже риск обычной дуэли на пистолетах – пятьдесят на пятьдесят – это для него слишком много.
– Вы также называли антитеррористическую операцию, в которой мы все участвуем, войной.
– Кто меня заложил? – спросил Юлий. – Кто этот стукач, кто та змея, которую я пригрел на своей груди? – Вариантов было всего два, но Юлий не собирался называть фамилии вслух и выдавать имя собеседника и собутыльника, который мог оказаться не при делах.
– Вы же понимаете, что я не имею права раскрывать свои источники информации, – важно сказал майор Дэвис, радуясь, что ему удалось задеть Юлия за живое. – Так называли или нет?
– Называл, – сказал Юлий. – И готов признать, что я был не прав.
– Вот как?
– Да. Это не война. Это бойня. Наша эскадрилья уже потеряла двадцать пять процентов личного состава, и я думаю, что это еще цветочки.
– Ага, – сказал майор Дэвис, делая пометку в личном деле, – так вы признаете себя виновным?
– В чем? – спросил Юлий.
– В сеянии смуты и подстрекательстве.
– Подстрекательстве к чему?
– К военному мятежу. Вы сказали, что любой адмирал может объявить себя императором, поднять мятеж и попытаться захватить власть силой. Кого из адмиралов вы имели в виду?
– Никого. Это был гипотетический адмирал. Можете считать его собирательным образом.
– Я все же хотел бы знать, кого из адмиралов вы подозреваете в измене.
– Адмирала Клейтона, – ляпнул Юлий, назвав имя адмирала, которого можно было заподозрить в измене в последнюю очередь.
– Командующего Третьим военно-космическим флотом?
– Ну да, – сказал Юлий. – Или вы знаете другого адмирала Клейтона?
– Того самого адмирала, адъютантом которого служит ваш старший брат?
