Корсар - Корчевский Юрий Григорьевич (полные книги txt) 📗
– Мне то неведомо. Ты же просил только о событиях рассказать, а не о причинах.
– Ну да, ну да… Продолжай, – с нетерпением выговорил боярин.
– Государь в этом же году Постельный приказ образует.
– Скажи, как занятно! А ещё?
– О следующем годе будет новый город заложен – на реке Белой, назовут Уфой, столицею башкирам сделается. А ещё турецкий султан Селим Второй умрёт, и Порте не до крымчаков станет, наследники начнут власть делить.
– Ох ты, господи! Такие события, что и подумать страшно. Так и тянет пересказать кому-нибудь, а ещё хуже – государя известить.
– Демьян Акинфиевич, ради бога – никому, ни одной душе! Иначе – обоим несдобровать. Государь и друзей-то своих, княжеских кровей, на плаху отправлял за вину малую, а то и вовсе без оной.
– Да никому! – Наместник перекрестился. – Запомню да подожду. Коли сбудется всё – одарю серебром, да может – ещё чего интересного скажешь. Мне бы вызнать, кто из бояр в силу войдёт, на кого вовремя ставить надобно.
– Ставь на сына боярского, Бориса Годунова, не прогадаешь.
– Слыхал о таком – совсем род худой, – недоумевающе посмотрел на меня наместник.
– Я тебе сказал, Демьян, ты меня услышал; думай и решай сам.
– Погожу пока, посмотрю – сбудутся ли предсказания.
Наместник и воевода простился и вышел. За воротами его терпеливо ждала свита. Осторожен – опасается чужих ушей, хотя наверняка и в охране и в свите люди проверенные.
…В труде и заботах прошло несколько месяцев. Растаял снег, подсохли дороги. В городе проехать можно было, а вот за городом – и не думай, грязи коню будет – по брюхо.
Вот и сидели горожане – бояре, купцы, мастеровые и прочий люд – во Владимире, как в осаде. Только не враг город осадил, не выпуская за ворота, а непролазная грязь.
Пациентов у меня изрядно прибавилось. Непроезжие ли дороги тому причиной или растущая в городских кругах известность моя как умелого лекаря?
Однажды вечером домой ко мне прискакал гонец от наместника, держа в поводу оседланную лошадь.
– К наместнику, срочно! Ждут!
Голому собраться – только подпоясаться. Я взлетел в седло, и мы помчались к Демьяну.
Ворота перед нами распахнулись сразу, даже стучать не пришлось. Неужели серьёзное что-то стряслось? А я впопыхах даже сумку с инструментами не взял!
Я взбежал по знакомым ступеням – слуга в сенях поклонился, указал мне на дверь.
– Один сидит, – наклонившись ко мне, прошептал слуга. – Пьяный и в огорчении большом боярин, супится.
Оп-па, мне не хватало только попасть под раздачу. Но – вошёл, поклонился.
Демьян сидел по обыкновению во главе стола, но один.
– А, лекарь! Подходи, садись; наливай себе вина, выпьем.
Я схватил один кувшин – пуст, другой – то же самое. Неужели один за вечер выпил? В третьем кувшине вино ещё оставалось. Я плеснул себе в кубок, у Демьяна кубок был полон.
– Давай выпьем, лекарь!
– За что? – Теряясь в догадках, но зная буйный нрав правителя города, я старался выказать готовность сочувствовать боярину. Вопрос только – в чём?
– Сначала выпьем, потом скажу.
Мы выпили, я взял кусок белорыбицы, зажевал.
Наместник наклонился ко мне. Разило от него, как из винной бочки.
– А ты прав, лекарь! – выдохнул мне в лицо Демьян.
– В чём, боярин? – осторожно спросил я.
Демьян пьяно оглядел пустующую трапезную, покрутил у моего носа пальцем.
– Предсказания свои помнишь? Так вот, через месяц после них государь указом своим Постельный приказ учредил. А сегодня гонец из Москвы прибыл, есть у меня там, – наместник ткнул пальцем вверх, – знакомец добрый. Только кто он – не скажу.
Демьян пьяненько хихикнул, потом схватил меня за шиворот, наклонил к столу и прошептал в ухо:
– Женился государь на Марии Долгорукой, как ты и говорил.
Я замер.
– И знаешь, что потом случилось?
– Догадываюсь.
– Он её казнил.
Воевода отпустил мою одежду, я сел, выпрямился.
– Супружницу, законную, государыню – и казнил! Упырь!
Последнее замечание у наместника вырвалось явно необдуманно. Он боязливо метнул на меня взгляд – расслышал ли я?
– Вот и выходит, что тебе можно доверять, все предсказания сбылись. И язык за зубами держать умеешь. Давай выпьем ещё!
– Кто был бы против? Давай!
У меня отлегло от сердца. Можно – и нужно – расслабиться. А лучшего средства для этого, чем отменное вино наместника, и придумать нельзя. Да и как откажешь встревоженному не на шутку властителю города?
Мы выпили по кубку вина. Наместник потянулся за кувшином, хотел долить, да кувшин был уже пуст.
– Эй, кто там? Вина мне.
Дверь тут же открылась, вбежал слуга с кувшином вина.
– Ты что, шельма, подслушивал? – Наместник в гневе поднялся с кресла. – Да я тебя! На кол!
Слуга побледнел, чуть не выронил кувшин, но всё-таки поставил его на стол трясущимися руками и упал на колени.
– Помилуй, батюшка-хозяин, и в мыслях подслушивать не было!
Тут вмешался я.
– Демьян Акинфиевич, парень только услужить хотел, вина побыстрее принести, за что же его сразу на кол?
Демьян пьяно уставился на меня.
– Ты так думаешь?
Я махнул рукой слуге – скройся, мол. Слуга молниеносно исчез.
Я продолжил:
– Слуга не виноват, не вижу в будущем я, чтобы он предал.
Наместник сразу успокоился, плюхнулся в кресло.
– Ну коли так – верю. Пусть живёт, шельма! И мою доброту помнит! Давай выпьем! Наливай!
Я налил оба кубка, мы чокнулись. Но я сделал лишь глоток. Наместник вино пил как воду, хмелел, но я желал остаться почти трезвым, потому сделал лишь глоток. Доходили до меня слухи, что во хмелю буен воевода, мог побить, а то и на казнь послать за мнимое прегрешение. Короче, споил я воеводу, кликнул слуг:
– Устал боярин, несите в опочивальню, уложите спать.
Слуги бросились выполнять указание, радуясь уже и тому, что хозяин в невменяемом состоянии и никого не отправит на кол или на плаху.
Я вышел в сени – пора домой. Тут меня поджидал слуга, которого я спас от жуткой казни.
– Спасибо, барин, век не забуду.
Слуги подвели лошадь, и в сопровождении посыльного я отправился домой. Повезло мне, не подкачала память с княжной Долгорукой. Похоже, воевода уверовал в реальность моих видений и точность предсказаний. Хотя какой из меня предсказатель – так, вспомнил несколько фактов из истории, а повернулось вот таким образом.
Утром, едва встал – снова гонец, снова к наместнику. Вот прилип как банный лист. Делать нечего, пришлось предстать пред грозными очами боярина.
Наместник был хмур, под глазами – мешки.
Он оглядел меня, хмыкнул.
– Ты что, не пил вчера со мной?
– Упаси Господи! Мы же вместе, боярин, четыре кувшина вина выпили!
– Тогда чего выглядишь бодро, как новый пятак? Я вот видишь – болею.
– Поправься.
– Уже. Я спросить хотел: пойдёшь ко мне служить?
– Кем?
– Да какая разница? Жалованье положу хорошее, а называться можешь – кем хочешь, тем же лекарем.
– Как я догадываюсь, на самом деле тебе предсказания мои нужны.
– Угадал. Так что?
– Прости, боярин. Я вольный человек. Сам привык на жизнь зарабатывать. К тому же к лечению способности у меня.
– Этого не отнимешь.
– Хочешь – договоримся так. Ежели тебе грозить что серьёзное будет – упрежу вовремя. С несерьёзной бедой и сам справишься. Так от меня больше пользы и тебе и городу будет.
– Ох и хитёр ты!
Наместник сел в кресло, припал ртом к горшку с капустным рассолом. Обтёр губы, отдышался.
– А ежели с тобой случится что, как тогда?
– Всё – в твоей власти. Не давай в обиду, а то по крутости своей посадишь на кол и сам помрёшь по неведению!
Боярин выпучил глаза от изумления.
– Ты мне угрожаешь?
– Как ты подумать такое мог? Ты властитель городской, а я лекарь – без роду, без племени. Просто видение мне было – после моей смерти ты и часа не проживёшь.
– Вона как! А не врёшь?
