Третье пришествие. Ангелы ада - Точинов Виктор Павлович (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
– But we don’t want to give you that! – злорадно чеканю я пленнику классическую фразу.
Но рисовальный экзерсис под жесточайшим ментальным конролем доконал содержимое его черепушки, он уже не понимает сказанного и пялится в никуда взглядом-пустышкой – если бы у капустного кочана вдруг прорезались глаза, смотрел бы столь же бессмысленно.
Эйнштейн шутку моего бесподобного юмора не оценил, он всплескивает руками, хватается за шлем и стонет, как чайка перед бурей:
– О-о-о-у-у-у… Вот тебе и бокс номер двадцать семь! Хотел? На, жри свою морковку!
– В каком смысле? – спрашиваю его, отупев окончательно.
Он тычет пальцем в рисунок:
– Как они узнали?
– Про что узнали, про артефакты?
– Тьфу! Это секрет, да… был секрет. Но теперь можно. Даже нужно – чтобы ты понимал, Пэн, что произошло. В Новой Голландии спрятаны не только малолетние аномалы, но и артефакты. В строении двадцать семь – спецхранилище предметов, доставленных из других Зон.
«Дебил ты лысый, – думаю я в отместку за морковку, – давай ори погромче, а то Жуже ценную информацию даже обсудить будет не с кем… А еще лучше – напиши на здоровенном плакате и вывеси над двадцать седьмым боксом, чё уж скрытничать…»
Инстинкт самосохранения не позволяет мне произнести все это вслух, Эйнштейн в таком состоянии может учудить непредсказуемое. И я лишь скромно интересуюсь:
– А что в двадцать восьмом?
Раз уж босса пробило на громогласное разглашение государственной и служебной тайны – грех не воспользоваться. Но не сложилось…
– Не отвлекайся, номер двадцать восемь не имеет к тебе отношения, – говорит он гораздо тише.
Хвала богам, дотумкал наконец, что рядом личности, никаких допусков не получавшие…
– Как же не имеет, если этот ваш «номер» нуждается в охране больше, чем спецхранилище?
– Ну, ты как маленький, Пэн. Ты вообще понял, что произошло?
– А как же. Кто-то пришел за «попрыгунчиками».
– Да. Ровно в тот момент, когда на нас свалился Лоскут. И у них, по твоим словам, работала вся электроника.
– Совпадение?
– Не знаю.
– Весело, – говорю я, испытывая что-то похожее на азарт.
Адреналиновые штучки, черт бы их побрал. Мне бы не веселиться, а задуматься; может, и заметил бы некоторые очевидные вещи…
Не задумался. Дурак, дурак, дурак… Вместо того спрашиваю, кивнув на поникшего пленника, истратившего остатки мозгов на рисунок:
– А с этим что? И с другими?
– Наташенька, он еще на что-то сгодится? – спрашивает Эйнштейн, но по лицу видно, что мысли его далеко от прозвучавшего вопроса. – Или окончательно стал растением?
– Если ты не планируешь заняться нелегальной трансплантацией органов, то не сгодится, – беззаботно отвечает Натали. – У него теперь рефлексы и умения семимесячного младенца… Кстати, чуете? Уже в штаны наделал, причем по-крупному.
– Куда его, засранца? – вновь третирую я Эйнштейна.
Свободные камеры в Бутылке имеются, но менять подгузники этому двухметровому дитятку – удовольствие ниже среднего.
– Ну что ты сам, как младенец, Пэн? – недовольно откликается Эйнштейн. – Пристрой уж куда-нибудь, и других тоже.
После короткой паузы добавляет иным тоном, шутливым:
– Вон, я «давилку» видел, и как раз на пути атаковавших стоит…
– Ладно, будет числиться раздавленным при штурме, – шучу я ответно.
Мы с ним смеемся, Натка тоже улыбается, но слегка неуверенно. Чужак соль шутки не поймет, тут юмор не просто профессиональный – понятен лишь бывавшим в хармонтской Зоне. Для прочих поясню: «давилка» давит досуха, а в человеке, если кто забыл, жидкости составляют примерно девяносто процентов от общей массы. И забрызгает та жидкая составляющая нам половину Новой Голландии…
Для эстетичной утилизации отходов гораздо пригоднее «комариные плеши»: через сутки ни следа, ни остатка, чистенькая «плешь» поджидает новую жертву.
Короче, возвращаясь к началу.
Эйнштейн, умница, сразу заподозрил: то обстоятельство, что Лоскут возник над Новой Голландией перед началом атаки на нее, – совсем не обязательно случайность… Прощелкал я этот момент. Хотя такая вероятность должна была бы пробрать меня до печенок. Если б знал я, что в этой истории нет и не будет ничего случайного – ну то есть совсем ничего, ноль процентов, – я б сбежал с семьей на край земли.
А если б я уже тогда допер, что вся эта гадская карусель крутится вокруг меня? Лично – меня?
Тогда бы я, обезопасив родных, непременно вернулся. Поучаствовал бы в забаве на равных.
Мечты…
Глава 2. Тихие семейные радости
Какие ассоциации возникают при словах «загородный дом»? Обычно – самые приятные: яркое солнце, свежий воздух, живописные пейзажи за окнами… Соседский мальчишка, с тихим жужжанием триммера подстригающий вашу лужайку, всего-то за два доллара, и тянущийся за ним бесподобный запах свежесрезанной травы, который ни за какие тысячи не купишь в городе.
Ну и, разумеется, барбекю с близкими родственниками на природе или коктейль-пати с друзьями…
Тишина, комфорт, беззаботность. Не жизнь, а времяпрепровождение.
Обо всем вышесказанном можно позабыть, когда речь идет о нашем загородном доме. Плюнуть, растереть и забыть.
Комфорта захотелось… Ха-ха, хи-хи. Туалет в доме, но резервуар опорожнять – мне. Вода – из скважины, нужно регулярно ее закачивать в бак под крышей, и только холодная, сами греем. Газ в баллонах, раз в неделю меняем. В общем, не заокеанская релаксация на лоне природы – все изматывающие «прелести» российской деревенской жизни.
Природы, правда, хватает досыта, в рот уже не лезет, попросишь добавки – стошнит. Ну, это неудивительно, мы с Натали в свое время, когда вырвались из московского кошмара, специально выбирали место, чтоб подальше от людей. Вот и получили, что хотели.
С другой стороны, медвежьим углом наше убежище тоже не назовешь. Вторым условием выбора пункта проживания (кроме безлюдности) было то, чтобы цивилизация оставалась доступной. Под боком, пусть и в отдалении. Нужно было спрятаться от мира, но без фанатизма, пристроиться где-нибудь с краешку…
С нашими близняшками по-другому невозможно. Мы поняли это очень быстро, едва стали молодыми родителями.
Ну, так вот оно, искомое место, получите и распишитесь!
В тайгу бежать нам показалось глупо, выбрали Ленобласть. Деревня Надино, что под Шапками, – вдалеке от трасс и крупных дорог. Места, если без шуток, необыкновенно красивые, особенно летом. Ну а деревня – три десятка участков, протянувшихся вдоль единственной улицы (она же часть проселочной дороги, тянущейся к станции); Надино и в благополучные-то времена было малонаселенным, а ныне совсем заброшенное. Кроме нашего дома, всего лишь в пяти кто-то еще обитает. Мы бы, конечно, запросто могли выжить и этих жалких аборигенов, чтоб остаться в полном романтическом одиночестве, однако решили не жлобствовать и не тупить. Зачем плодить слухи, которые обязательно будут разнесены испуганными селянами? Безопасность нашей семьи это уж точно не укрепит. Куда разумнее стать своими, что мы за прошедшие годы и сделали.
Дом…
Таков он, наш теперешний дом. Бывший хутор, беспризорный и запущенный, расположенный (что ценно) на отшибе от деревни, куплен за копейки. Фермерским хозяйством, естественно, мы не занимаемся, угодья предоставлены сорнякам, но жилые строения, то бишь усадьбу, привели в порядок. Когда есть деньги, это не проблема, а если ты вдобавок под опекой СБ ЦАЯ, отшельником и вовсе быть не обременительно.
Натали даже зимний сад себе устроила. Я – только «за».
Вообще вся бытовуха – на ней и частично на моем папе. Я благополучно самоустранился, оправдывая лень государственными интересами и говнистостью своего непосредственного начальника, господина Ильи Эбенштейна, прозываемого, сами понимаете, Эйнштейном.
В паспорте он, кстати, Илья Джезайевич Эбенштейн, обалдеть не встать. Имя Элайя русифицировал, а отчество не стал, ну и получился такой вот русско-англо-еврейский номен, который есть омен, но что этот дикий антропонимический гибрид Эйнштейну предвещает, поди-ка пойми…
