Пришествие Зверя. Том 1 - Абнетт Дэн (книги без регистрации TXT) 📗
Голос, звучавший из зарешеченного динамика, принадлежал, как ни странно, молодой женщине. В процессе бронзовый череп клацал зубами, что было совершенно бессмысленно и бесполезно.
— По чьему распоряжению? — возмущенно поинтересовался Лаврентий.
— Действующего командования, — ответил сервитор.
— Свяжи меня напрямую с магистром ордена! — потребовал магос.
— Не отвечает.
— Разумеется, ведь он так занят. Сообщишь, когда связь будет установлена! — приказал Лаврентий, устремляясь к одной из моторизованных тележек, тяжелые, лязгающие гусеницы которой должны были пронести свиту магоса по обиталищу ксеносов.
Дым над строением рвался ввысь так, словно пытался сбежать от войны. Небо почернело от сажи и роняло вниз мерцающие угольки. Земля и растения вокруг разбитого, точно яйцо, гнезда пропитались вытекавшими из него органическими соками и ихором убитых хромов. В воздухе повис всепроникающий смрад гнилых фруктов.
Подобное зрелище и такая возможность вживую ознакомиться с родной для чужаков экологией, пусть и настолько оскверненной, гибнущей… все это должно было бы привести магоса биологис Лаврентия в полный восторг. Да, он посвятил всю свою жизнь изучению ксено-форм, но даже столь целеустремленному и уважаемому человеку, как он, крайне редко выпадал шанс лично принять участие в подобном действе. Как правило, магосам оставалось делать выводы о враждебных ксено-формах и их быте, основываясь исключительно на обгорелых останках, доставленных возвращающимися с войны кораблями.
Но его энтузиазм, вызванный мыслями о предстоящем исследовании, обо всех этих тварях, только и ждущих, пока он погрузит в их плоть свои щупы и скальпели, уже успел несколько угаснуть. Неожиданный рев встревожил его. И магос прекрасно понимал почему.
За следующие девяносто минут прозвучали еще четыре оглушительных сигнала, каждый из которых длился дольше предыдущего. Когда отгремел последний, магистр ордена Касс Мирхен медленно и задумчиво проследовал по начищенному до блеска капитанскому мостику боевой баржи «Ланксиум» к своему огромному стальному трону и махнул рукой, подзывая вокс-сервитора, который почти два часа терпеливо ждал его указаний.
Собравшиеся на мостике командиры подразделений и корабельные офицеры напряженно наблюдали за магистром. Это был великий человек и, возможно, самый прославленный из всех живущих воинов Империума. Его деяния и достижения перечислялись на почетном свитке, подписанном всеми прочими магистрами орденов. Касс возглавлял Имперских Кулаков и являлся живым воплощением самого Дорна.
Но характер у него был тот еще…
С самого раннего утра, когда начала развиваться финальная стадия атаки, Мирхен неотлучно находился в корабельном стратегиуме, внимательно изучая каждое, даже самое малозначимое сообщение, поступавшее от воздушных и наземных сил, лично принимая окончательные решения, касавшиеся всех тактических нюансов. Хотя сильной стороной Имперских Кулаков и была оборона, в нападении они тоже проявляли стратегическую смекалку и гибкость. Они учитывали абсолютно все. Никакого сумасбродного героизма и риска. Пусть в бой сломя голову рвутся фенрисийские Волки или Белые Шрамы. Имперские Кулаки были лучшими военными инженерами Империума, и даже самые стремительные их атаки были продуманы с той же дотошностью, которая делала их оборону несокрушимой. Рассказывали, что Лев однажды попытался упрекнуть Дорна за излишнюю рассудительность, заявив: «Ни один план не переживает встречи с врагом». Но Дорн парировал: «Значит, ты просто не умеешь правильно планировать».
По правде говоря, в методологии Имперских Кулаков — той методологии, что спасла Терру в самый мрачный час, методологии, что перешла по наследству от Дорна к нынешнему магистру ордена, — редко звучало слово «план». Мирхен гордился тем, что его «схемы нападения» состоят из тщательно просчитанных слоев переменных, каждый из которых можно было в любую секунду отбросить. Любой этап битвы — самого хаотичного и полного неожиданностей из всех событий в Галактике — дарил множество возможностей. Многие воины, такие как благородные Ультрамарины, отвечали на возникающие перемены интуитивно.
Имперские же Кулаки заранее просчитывали все вероятности и просто следовали наиболее подходящей случаю ветви схемы.
Многие полагали, что постоянное присутствие Мирхена в стратегиуме является обязательной частью этого тщательного продумывания. Но, если честно, он просто обожал испытания. Слишком уж редко доводилось ему принять участие в войне. И он воспринимал ее как проверку, игру, состязание, упражнение. Ему хотелось всецело проникнуться ситуацией, испытать себя на прочность.
Войны, терзавшие Империум Человечества, постепенно заканчивались. А с ними исчезала и причина, приведшая к созданию Адептус Астартес. Они выполнили свою задачу. Мириад миров теперь пребывал в покое. Лишь на дальних границах еще время от времени случались перестрелки и вялые драки. В основном речь шла о бесконечной кампании по усмирению слишком расплодившихся зеленокожих. Эта угроза сохранялась постоянно. Орки грабили планеты, бросаясь на границы Империума подобно своре бешеных псов, и время от времени им удавалось прорвать метафорическую ограду и искусать метафорический скот. Раз в пару столетий появлялся новый могучий и жестокий военачальник, а число зеленокожих многократно возрастало, и тогда они предпринимали очередную попытку массового вторжения. Благодаря поступавшим донесениям, Мирхен знал, что сейчас орки как раз и находятся в стадии временного возрождения и что последний десяток лет битвы на границе были особенно ожесточенными. Но этим все и сказано: битвы на границе. А до нее очень и очень далеко… слишком далеко, чтобы демонстрация мощи имперских войск могла хоть как-то впечатлить обитателей Терранского ядра. К тому же орки не представляли по-настоящему серьезной, ощутимой угрозы с тех самых пор, как сам возлюбленный Император расправился с ними на Улланоре.
Ардамантуа — другое дело. Это была не какая-то там граница, а нечто более близкое: подлинная ксеноугроза, одновременно с тем не являвшаяся сколь бы то ни было критичной; шанс продемонстрировать способности ордена и его магистра, а также доказать неоценимую пользу, исходящую от Адептус Астартес. Подобные возможности выпадали крайне редко.
Мирхен славился своим взрывным характером. И гнев его крайне часто проявлялся, когда кто-либо не поспевал исполнить его тактические замыслы. Бывали случаи, когда магистр набрасывался с кулаками даже на когитаторы и информационные модули. Он приходил в неистовство, если остальная Галактика не выдерживала того ритма, в котором был способен работать его блестящий ум.
В частных беседах первый капитан Алгерин говорил о том, что благодаря своей гневливости Мирхен и стал магистром ордена. Да, его тактический гений был поразителен, но его вполне могли заменить остальные три дюжины высокопоставленных Кулаков. Однако таланты Мирхена усиливались темпераментом и невероятной интуицией. Кое-кто поговаривал, что он скорее похож на Сигизмунда, нежели на Дорна.
То, что магистр занял место на троне в решающий момент наступления, заставляло остальной экипаж предположить, что сейчас последует очередная вспышка ярости. Недавний рев тревожил их, вызывая неприятное предчувствие того, что в этот раз они все же столкнулись с чем-то, что не было учтено в изначальной схеме.
— Связь! — приказал вокс-сервитору магистр ордена.
Устройство выдвинуло из своего нутра передатчики и открыло рот. Ударивший из него луч света образовал голографическое изображение на полу у ног Мирхена.
Возник подрагивающий, неустойчивый образ магоса биологис, нарушаемый помехами и цифровыми данными. Лаврентий сидел в профиль к камере и, судя по всему, ехал на какой-то открытой технике. Освещение вокруг него было скудным.
— Магос, — произнес Мирхен.
— Сэр, — протрещал из динамиков голос ученого, и тот повернулся лицом к пикту так, чтобы его можно было нормально разглядеть.
