Волк с планеты Земля - Тарасенко Вадим (читаемые книги читать .txt) 📗
Неприятный озноб пробежал по спине. В желудке у российского офицера образовалась какая-то холодная пустота – серая волна! И снова рявкнули пневмопушки. Краем взгляда Андрей увидел, что его напарник успел вновь запрыгнуть в кабину транспортера. Уже легче. Хоть какая-то, но защита. От луча мощностью в десятки тысяч рентген не спасет, но и без него в рудниках Гамеда хватает «прелестей». Тот же радиоактивный фон с десяток рентген в час, который создают все породы, которыми Бог наградил эту планету. Всевышний в тот момент, наверное, пребывал в дурном настроении. Поэтому долго находиться просто в одном защитном костюме – все равно что прогуливаться по Оймякону зимой в легком свитерке. Поможет, но не надолго.
Третью серую волну люди почувствовали, когда еще не успели затихнуть ударные волны, посланные по душу ее сестрички. И вновь вздрогнули шланги высокого давления, подводящие аммиак к соплам.
«Массовая атака. Карусель!», – Андрей слышал о таком явлении, когда одна серая волна сменяет другую, но сам в такую переделку он еще не попадал.
Теперь все зависело от того, сколько времени продлится такая атака, сколько оборотов сделает такая «карусель». Естественно, компрессоры включились сразу, после первого же залпа. Но все равно, больше двух залпов подряд они не сделают. Двух?
И вновь атака.
– Рах, это карусель! – закричал российский десантник по рации. – Следующий раз не стреляй. Я прикрою. Потом ты!
«Эх, поздно догадался!» – и снова залп.
Пушки транспортера промолчали – Рах и Лю поняли его мысль.
«Остался один выстрел в транспортере, и все. Дальше придется умирать. Эх, даже с Лю не успел переговорить. И все-таки, откуда он знает русские буквы и слова? Умирать? Дудки! Спецназ ГРУ так просто не возьмешь! – в голову Андрея пришла спасительная идея. Или не спасительная. – Там увидим!» – правая рука оторвалась от бесполезной сейчас зеленой кнопки и стала лихорадочно колдовать на пульте управления.
Шестая волна не заставила себя ждать, явилась, едва, много миллионов раз получив по «шее», «разбежались» бактерии предыдущей волны. И вновь она пыталась напасть на людей сверху, как и все предыдущие.
К концу шестого залпа, включив максимальную скорость, Андрей вывел фрезу из тоннеля, который она прогрызла в породе. И тут же включил режим подъема – звенья манипулятора, одно за другим, начали раскладываться, вытягиваясь в прямую линию. Фреза быстро стала подниматься вверх. Тридцать, сорок метров.
Легкий озноб, неприятное чувство сверлящего взгляда – седьмая волна. Короткий взгляд на индикатор готовности пневмопушек – желтый запрещающий цвет.
Вот она. По пологой прямой серый сгусток живой материи в мгновение ока спикировал на них. В пятидесяти метрах он еще потемнел, став темно-серым, и вдруг полумрак рассеялся – плазменный шар небольшого ядерного взрыва высветил на дне подземной пустоты круг диаметром в сто метров. Звук взрыва, преодолев звукоизоляцию кабин, был чуть слышнее ударов в момент преодоления аммиачных струй, выброшенных из сопел звукового барьера. Уникальность этого живого и, скорее всего, разумного рентгеновского лазера была и в том, что у него был беспрецедентно высокий коэффициент полезного действия. Практически вся энергия ядерного взрыва каким-то непостижимым образом переходила в энергию жесткого гамма-излучения. Ни тебе каких-то заметных других видов излучений: нейтронного, альфа-излучения. Практически не было и ударной волны – не больше, чем от фугаса среднего калибра. Тяжелые гусеничные машины – тягач и комбайн – даже не качнуло, разве что чуть манипулятор на последнем. Световое излучение – вспышка – еле одолело круг в сто метров.
Землянин быстро огляделся. Кто? Кого серая волна выбрала первой жертвой. Рахад, Рах… Сквозь стекло кабины было отчетливо видно, что командир отработавшего смену экипажа упал грудью на пульт управления тягачом. Упал уже мертвым. Человек мгновенно погибает уже при двух тысячах рентген. Говорят: «Смерть под лучом». А тут, как минимум, десять тысяч. Раненых при атаке серой волны не бывает.
Волна злости накатила на Андрея. Оскалившись волком, он продолжал управлять манипулятором. Только бы успеть. Живой лазер «перезаряжается» быстро – десять секунд, и новая вспышка.
Фреза быстро глотала метры высоты. Сорок пять, пятьдесят метров. Одновременно с вертикальным движением, нажимая несколько кнопок на пульте управления, землянин заставил двигаться фрезу и в горизонтальной плоскости. Мгновение, и метровый диск фрезы легко протаранил серый шар.
– Получай, сволочь! – едва фреза коснулась серой волны, Кедров тут же включил ее вращение.
В лучах прожекторов режущие кромки рабочего инструмента комбайна образовали сплошной блестящий светлый круг.
Естественно, далеко разбросать мириады бактерий фреза не могла, но нарушить целостность шара – легко! Десять секунд после первой вспышки истекли, но нового выстрела рентгеновского лазера не последовало.
– Знай наших! – азартно заорал российский десантник, заставляя фрезу совершать небольшие колебательные движения: вперед-назад, влево-вправо, подальше разбрасывая «ошметки» серого убийцы.
Но «мозг» серой волны разрушен не был – не было достигнуто то критическое расстояние, после которого высокоорганизованная армия бактерий превращается в неорганизованную толпу. И этот «мозг» доказал, что он способен действовать не только по одному сценарию. Несколько секунд – и бактерии сгустились в шар в трех метрах от фрезы.
И вновь первым почувствовал серую волну Лю – у этого парня была просто таки феноменальная интуиция. Время молитвы – минута – уже прошло, и комбайн был снова способен на залп. Седьмая серая волна вмиг распалась и растворилась в аммиачном урагане.
«Не отмахаемся», – тоскливо мелькнуло в голове у Андрея.
Восьмой сгусток бактерий не заставил себя долго ждать, примчался точно по расписанию. Вернее, не примчался, а возник почти в том же месте, где разнесли в клочья его коллегу по нелегкому киллерскому ремеслу. Но на пульте управления транспортером уже горела синим разрешающим светом индикаторная лампа готовности пневмопушек. Упругая струя аммиака в сотни атмосфер легко, в пух и прах разнесла мрачное порождение Гамеда.
«Все, опять надо ждать и молиться. На девятый залп силенок пока не накопили», – россиянину неожиданно вспомнилась виденная им в бытность курсантом в Рязанском институте воздушно-десантных войск картина Айвазовского «Девятый вал».
Он тогда со своим товарищем Колей Дементьевым в увольнении на выходные выбрались в Санкт-Петербург. Погуляв по Невскому, полюбовавшись Исаакием и Зимним, они свернули с проспекта, прошли мимо памятника Пушкину и неожиданно оказались перед тяжелыми чугунными воротами и двумя бронзовыми львами, будто охраняющими фасад здания. Это оказался Русский музей. Время еще было, и друзья решили зайти. Гуляя по музею, они переходили из зала в зал, осматривая выставленные там картины. Собрание икон, занявшее сразу несколько залов, особого впечатления на Андрея не произвело. Обычные мужские и женские лица, на которых написана кротость и покорность, и в то же время во взглядах сквозила какая-то снисходительность. Но пройдя несколько залов, друзья буквально остолбенели. На всю стену раскинулось огромное полотно – «Последний день Помпеи». Гений художника смог передать всю разрушающую мощь природы, легко расправляющуюся с древнеримским городом. На фоне рушащихся храмов, объятого огнем неба погибают люди. Одни уже покорились своей судьбе, другие все еще мечутся, пытаясь спастись. Но уже упали с пьедесталов их боги…
Ошеломленные увиденным, друзья перешли в следующий зал. И вновь у них захватило дыхание – «Девятый вал» Айвазовского. Бушующее море, носящее, как щепку, сломанную мачту с уцепившимися за нее людьми. Сил у них, боровшихся со стихией всю ночь, практически не осталось. А на них идет огромная волна, девятый вал – по поверью, во время шторма каждая девятая волна превосходит по силе все предшествующие. И никуда от нее не уйти. Как сейчас, в недрах Гамеда. Только вместо тысяч тонн разбушевавшейся воды на них сейчас обрушатся тысячи рентген разбушевавшейся чуждой жизни.
