Отраженная угроза - Тырин Михаил Юрьевич (бесплатные полные книги .TXT) 📗
– Ага, стало быть, вы в качестве указателя...
– Вы, видимо, редко посещаете храм? – спросил из-за его спины священник.
– Да уж, нечасто! – рассмеялся Сенин.
– А может, пора? Может, сейчас самое время?
– Боюсь, моих проблем это не решит, святой отец.
– Да проблема у всех одна. Проблема – разброд в собственной душе, отсутствие согласия с внутренним миром. И нищие, и великие одинаково несчастны.
– Думаете, местный князек Каспер сейчас несчастнее меня?
– Каспер? Он еще больший пленник, чем вы. Ибо вы в плену обстоятельств, а он – в плену гордыни.
– Бедный, бедный Каспер... – пробормотал Сенин.
– Так, может, зайдете? – с надеждой спросил священник.
– Как вас зовут?
– Отец Анатолий.
– Отец Анатолий, если успею – помогу перетащить материал для вашего будущего собора. Но только если успею. Мне сказали, что я тут ненадолго.
В этот момент подошел незнакомый человек и спросил, что, откуда и куда тащить. Узнав, направился к гаражу. Вслед за ним подошли еще четверо.
– Сколько у вас помощников! – удивился Сенин.
– А вы говорите, бог здесь никому не нужен. – В голосе священника послышалась добрая улыбка. – Они ведь сами подошли, я их не просил.
После этих слов подошли еще двое.
Наконец, отец Анатолий указал место, и они с Сениным, отдуваясь, опустили ношу на землю. Из самодельных домиков на них с любопытством смотрел местный народец. Кто-то спросил, что здесь затевается. Тут же нашлось еще несколько помощников.
– Ну, раз такое дело, – сказал Сенин, – я вас пока оставлю. Мне надо позаботиться о своей норе, а то вечер скоро.
– Если будет нужда, приходите под мой кров, – предложил отец Анатолий.
– Будет нужда – обязательно приду. Кстати, ничего, если я начну строительство рядом? Тут довольно уютное местечко.
– Буду только рад.
До сумерек Сенин раздобыл несколько листов пластика и гипсокартона и наскоро слепил их строительным пластырем. Получилось нечто вроде собачьей конуры. Свалить ее можно было одним щелчком, но, главное – появилось убежище, где можно скрыться от чужих глаз, снять штаны, развалиться на матрасике, всласть почесать задницу и так далее.
Пока он трудился на своем единоличном хозяйстве, рядом кипела работа – не меньше двух десятков человек помогали отцу Анатолию возводить мини-храм. Выходила такая же конура, только побольше.
Сенин им даже завидовал. Но так и не пришел на помощь: упрямо не хотел, чтобы святой отец посчитал его новым прихожанином. Упрямство, говорят, великая вещь. С другой стороны, и глупость иногда называют величайшей. Поди разберись, как себя вести.
Когда Сенин ставил на свое жилище последнюю заплатку, к нему подошел кто-то из «аборигенов» и вежливо попросил унести оставшийся мусор обратно за гараж.
– Если будем здесь мусорить, – сказал он, – скоро потонем в своем же дерьме.
Позже был вполне сносный ужин в пенопластовых лотках. Уже стемнело, когда Сенин заглянул к одному из своих соседей, чтобы спросить, где ближайшее отхожее место. Сосед жил в примерно такой же конуре, и у него горел слабый свет.
Сунув голову внутрь, Сенин увидел источник этого света: у соседа, оказывается, был маленький персональный телевизор. Спрятать его тот не успел, а может, и не собирался.
– Заходи, – раздалось из домика.
– Вечер добрый, – пробормотал Сенин, втискиваясь в кукольное жилище.
– Ну как, устроился уже?
Хозяин был, так сказать, компактного размера, и в своем домике-футляре чувствовал себя вполне комфортно. Внешности он был незапоминающейся – блеклый, щуплый, с белыми бровями и невыразительным лицом. Однако глаза были вполне добродушными.
– Я – Хэнк, – сказал он. – А тебя я уже знаю. Тут информация разбегается быстро.
– И что же в этой информации про меня?
– Да ничего. Еще двое бедолаг попали в наш гостеприимный санаторий, и все дела. Вот, – он взглядом указал на свой телевизор, – не интересуешься свежими новостями?
– Откуда такая роскошь?
– Сам собрал. Ты не поверишь, сколько тут валяется полезного хлама. Он, между прочим, интерактивный.
– Ты электронщик, что ли?
– К вашим услугам, – Хэнк чуть наклонил голову.
– А как здесь оказался?
– Как и все остальные. Был командирован Федерацией на Элдор для решения специфических задач, восстановления аварийных систем и помощи местным специалистам. И, как видишь, помогаю в полную силу. Только про телевизор особенно не болтай, ладно? Я, конечно, могу другой собрать, но к чему лишние проблемы?
– Договорились. Что нам сегодня покажут?
– Все местные каналы, в том числе и те, что идут для сил Федерации. Так что, если не наелся еще пропаганды, могу угостить.
– А нет ли такого канала, где нет пропаганды, а есть объективная картина.
Хэнк искренне расхохотался.
– Такого канала нет. Вернее, есть, но нужно специальное устройство. Вот это. – Он постучал себя пальцем по лбу. – Походи, посмотри, послушай людей, и скоро начнешь его принимать без всякой электроники.
– Ну, тогда давай пропаганду.
– Конечно. Когда сидишь взаперти, всегда хочется знать, о чем говорят снаружи, верно?
– Ужасно хочется.
Некоторое время Хэнк настраивал свое изделие, потом воскликнул:
– Вот! Очень характерно. Взгляни!
На крошечном экранчике замелькали пятнистые куртки бывших коллег по оружию и ребристые колеса боевых машин. Сенин узнал стиль ведомственного канала «Власть и Закон», все репортеры которого имели специальные звания и даже служебное оружие. Это, действительно, была чистейшая пропаганда – в передаче речь шла об исключительной боеготовности федеральных сил. И о том, что лишь объективные причины – социальные, политические, погодные и еще черт знает какие – мешают начать решительные действия.
Это была та самая пропаганда, которой Сенин наелся досыта еще на службе. Он и сам не раз становился героем подобных программ, хотя и не главным, конечно.
– Красиво поют, – заметил Хэнк. – Так и хочется воспрянуть, поднять голову и обрести надежду, что завтра придет избавление в лице этих славных, храбрых парней. Извини, если унижаю профессиональную гордость.
– Знаешь что, – медленно проговорил Сенин, – я неплохо знаком со стилем этих храбрых парней. И скажу тебе: лучше бы избавление пришло каким-нибудь другим способом.
– А что так? Есть шанс попасть под большой разбор полетов?
– Есть шанс получить прикладом по голове. Безо всякого разбора.
– Ну, тебе лучше знать.
– Мне... – И тут Сенин замолк. У него мороз прошел по коже. Он увидел на экране себя.
Ему и в голову не пришло назвать его «двойник», «подражатель», поскольку он видел именно себя. Не нынешнего, а такого, каким был несколько лет назад: подтянутого, энергичного, излучающего уверенность и силу.
«Сукин сын, – прошептали губы. – Ты все-таки украл мою жизнь».
Подражатель так замечательно смотрелся в новенькой полевой форме, что оператор задержал на нем внимание. Были видны командирские шевроны – мерзавец, оказывается, успел тут сделать карьеру.
– Гляди-ка! – заинтересовался Хэнк. – А этот на тебя похож. Прямо как брат родной. Только, вроде, помоложе, и без бороды. Гляди, гляди, прямо вылитый! Признавайся, не твой брат там, а?
– Нет, не брат, – с трудом проговорил Сенин. – Однофамилец.
– Что-что?
– Ничего, шутка. Нет у меня никаких братьев.
На самом деле, ему было не до шуток.
«Сукин сын! – внутри все клокотало. – Это я должен быть там. Это мне положено командовать крутыми парнями, на меня должны любоваться телеоператоры. Так почему я здесь, в грязной клетке, а ты – там, на моем месте?! Ты – мерзкий выродок, существо без прошлого, без друзей, без авторитета, пришедшее на все готовое. Почему?»
Хэнк, кажется, не заметил его настроения. Сенин встал и засобирался в свой «дом». На выходе он вдруг остановился.
– Слушай, Хэнк, ты сказал, телевизор интерактивный?
– Именно так. – Он довольно улыбнулся.
