Новая Зона. Контур боли - Прошкин Евгений Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
— Ничего, если я сяду? Спасибо. — Он опустился в кресло и взял со стола чашку. — Кстати, ты ошибаешься, Олег, если думаешь, что я ничего не боюсь. Боюсь, к сожалению, еще как боюсь. Но не смерти. — Кенс поднес чашку ко рту, но, едва коснувшись края губами, поставил ее обратно на стол. — Горячая!
— Кончай нам зубы заговаривать! — прошипел Олег. — Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ждешь, что кто-нибудь из нас спросит: «И чего же ты боишься, Гришенька? Чего, если не смерти?», а ты в ответ расскажешь нам складную историю про… — Он осекся. — Я не знаю, про что.
— Так узнай! — предложил Григорий. — Два псионика могут договориться быстрее, чем два обычных человека.
— О чем ты? Твое сознание закрыто!
— Уже нет, — Кенс улыбнулся, потом поднял палец, как будто внезапно что-то вспомнил: — Погоди! — Он сделал еще один глоток и блаженно выдохнул: — Давай!
Гарин не ответил.
Когда Столяров посмотрел на товарища, он увидел хорошо знакомый взгляд, направленный, как казалось, внутрь себя. Михаил на мгновение отвлекся на Кенса, застывшего в кресле, затем снова перевел взгляд на Олега. Увиденное совсем не понравилось полковнику. Если физиономия Кенса не выражала никаких эмоций, то по лицу Гарина можно было бы подготовить иллюстрированный доклад на тему «Все формы ненависти». Ноздри Олега раздулись, на скулах вспухли желваки, кожа на щеках стала белой, как бумага. Столяров подумал, что никогда еще не видел друга в таком состоянии. На всякий случай он попытался забрать у Гарина автомат и поразился, насколько крепкой оказалась его хватка. Тогда Михаил просто отщелкнул рожок.
Кенс и Олег вышли из транса одновременно. Григорий сразу потянулся к чашке, а Гарин без размышлений вскинул ствол. Столяров перехватил автомат и дернул его в сторону. В обычном состоянии Олег был не настолько силен, чтобы тягаться с полковником. Он выпустил оружие из рук, но спусковой крючок сам наткнулся на согнутый палец.
Одиночный выстрел прозвучал так странно, что его можно было принять за посторонний звук, случайно долетевший с улицы. Кресло, в котором сидел Кенс, сдвинулось назад и ударилось о край стола. Григорий наклонился и, как могло показаться со стороны, попытался обнять сам себя.
— Что ты творишь?! — рявкнул Столяров, вставая между товарищем и Кенсом.
— Это он! — Олег судорожно хватанул ртом воздух, это было похоже на всхлип.
— Да-да, он. — Михаил отбросил к стене разряженный автомат Гарина. — Кукловод. И он будет наказан.
— Нет! — вскрикнул Олег. — Да! Ты не понимаешь! — Его лицо скривилось от бессильной досады. — Да, он — Кукловод, но не только! Я видел его раньше, это он был тем доктором!
— О чем ты? — нахмурился полковник.
— Та авария, помнишь? Я же тебе рассказывал! Когда я врезался в столб, ударился головой, с этого и начались мои мигрени. Так вот, это была подстава! Это он все спланировал! Рассчитал время, расписал все ходы, не оставил мне ни единого шанса! А сам… Сам ждал за углом в угнанной «скорой помощи». Чем ты меня накачал, сволочь? Зачем ты это сделал?
Гарин рванулся к Кенсу, но Столяров крепко держал его за плечи.
— Зачем он это сделал? — спросил Михаил. — Ответь сам. Ты же знаешь.
— Он… — Олег непонимающе уставился на товарища и вдруг начал ощупывать свою макушку выше «венца». — Он вставил мне в голову какую-то дрянь. Я не понимаю, как. Нет же ни шрамов, ни следов. Нет же? Посмотри!
Гарин наклонил голову, и Михаил, проведя рукой по его волосам, подтвердил:
— Никаких следов. А что за дрянь он тебе вставил?
— Я… не знаю. Он называл ее «контуром». Это все от него… Из-за него у меня болела голова. Сука! Сука!
— Успокойся.
— Ты не представляешь, как это больно! — Олег снова всхлипнул.
— Представляю, — мягко возразил полковник. — Зачем Кенсу был нужен этот «контур»?
— Через него Кенс управлял мною. Это он заставил меня вернуться в Москву. Он хотел, чтобы я… — Гарин закусил губу и мотнул головой. — Он хотел, чтобы я стал его куклой. Чтобы я для него что-то сделал. Пристрели его, — попросил Олег и поднял на Столярова глаза, в которых стояли слезы. — Я, кажется, промахнулся. Убей его, я очень тебя прошу.
— Не горячись, — пробормотал Михаил, но уже без прежней уверенности.
В этот момент Кенс за его спиной кашлянул и обхватил себя ладонями еще сильнее.
— Послушай старшего товарища, — обратился он к Олегу. — Я много в чем виноват и готов ответить за каждый свой поступок. Я сказал, что не боюсь смерти, и это чистая правда. Но мне будет жаль, если дело, которое я начал, останется незавершенным. Получится, что все жертвы были напрасными.
— О каких жертвах ты говоришь, гнида? — закричал Гарин. — Ты — тварь, ты — убийца!
Кенс поморщился и снова кашлянул.
— В том числе и о твоих, Олег. Ты покопался в моей памяти и увидел, что я сделал. Так копни еще глубже и посмотри, зачем я это сделал.
Глава двадцать пятая
Что отделяет человечество от новой мировой войны? Для того чтобы ее развязать, достаточно одного несанкционированного пуска баллистической ракеты. Но на самом деле даже этого слишком много. Три-четыре ошибочных срабатывания в системе раннего предупреждения, и война неизбежна, независимо от того, чья сеть даст сбой — российская или американская. Хотя если сразу обе — это вариант идеальный. Каждая орбитальная группировка спутников-шпионов подчиняется единому центру, и задача по дестабилизации этих систем выглядит не простой, но выполнимой. Главное — наличие воли. Ну и немножко возможностей, конечно. И то, и другое есть у тех, кто входит в Последний Конвент — такое они придумали себе название. Я не знаю, сколько там человек. Десятки… может быть, сотни. Ни один из участников Последнего Конвента мне не известен, хотя я наверняка сталкивался с кем-то из них на службе. Возможно, я видел их каждый день — в соседнем отделе или даже в своем.
Цель Последнего Конвента до безумия проста: развязать ядерную войну. Подобную катастрофу можно вызвать и политическими средствами, но это очень затратно и слишком заметно. Гораздо эффективней добиться того же средствами техническими. И они у Последнего Конвента давно есть. Война может начаться когда угодно. Например, завтра. Или прямо сейчас.
Я владею этой информацией несколько лет. Таскаю ее на себе, как неподъемный рюкзак. Иногда мне кажется, что это преследует меня всю жизнь. Хотя я был уже майором, когда об этом узнал. И что самое ужасное — я не мог ни с кем поделиться. Я попытался это сделать лишь однажды: мне необходимо было уточнить некоторые подробности по проектам, которые курировала военная разведка. И я обратился к знакомому человеку, а для этого мне пришлось все ему рассказать, иначе он не только отказался бы разговаривать, но и сдал бы меня как изменника. Вскоре он погиб в автомобильной аварии. Поскольку я до сих пор цел, его не допрашивали, а сразу убили. Позже я понял, что без жертв на этом пути не обойтись. Слишком велика цена. Не просто жизнь, а… жизнь всех.
После ядерной войны уцелеет, по разным оценкам, от пяти до двадцати процентов населения. Особенно повезет тем, кто будет знать дату конфликта и заранее спустится в персональный бункер. Там этим счастливчикам придется провести некоторое время, пока радиационный фон не снизится до приемлемого. Вдали от точек нанесения ударов это произойдет относительно быстро. Зато когда они выйдут на поверхность — сильные, здоровые, с огромными запасами продуктов и медикаментов, со средствами очистки воды, с оружием, с четким пониманием, что произошло на планете и что теперь следует делать… эти люди, участники Последнего Конвента, станут не просто президентами, а установят такие формы правления, какие сочтут нужными. Полагаю, они давно поделили территорию Земли и нарисовали на глобусе новые государства. Новые цари в новом мире. Они начнут все с нуля, так они решили.
У меня не было даже смутного представления о том, что мне с этой информацией делать. Я понимал только одно: любой, абсолютно любой человек может оказаться участником Последнего Конвента. А потом мне попались на глаза отчеты Столярова по Припяти и пси-оружию. Я подумал, что это шанс и его обязательно нужно использовать, поскольку другого все равно нет. Хотя бы установить личности заговорщиков — это уже было бы немало.
