Страж звездных дорог - Контровский Владимир Ильич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
И тут в третий раз – как-то по-особому – взревели рога. Копья горцев неожиданно поднялись, воины разомкнули стену щитов и быстро скользнули в щели в том самом странном валу, что был сложен из загадочных цилиндрических свёртков. Мешковина спала, и в глаза Детям Пустыни ударило ослепительным серебряным блеском. Сначала им даже показалось, что на них полились сотни и сотни потоков расплавленного металла. Когда же кочевники поняли, что им уготовано, над Хорскими Воротами повис гортанный злобный вой десятков тысяч прокалённых жаром песков Великой Пустыни глоток.
Навстречу оскаленным конским мордам и искажённым яростью человеческим лицам с шелестом разматывалось множество металлических лент в два локтя шириной, до этого туго свёрнутых в рулоны. Цилиндры скатывались под уклон под собственным весом, образовывавшие их полосы блестящего металла плотно расстилались по поверхности почвы, словно прилипая к ней. А с внутренней стороны, той, что доселе была скрыта от взгляда, ленты были усажены бесчисленным множеством стальных гранёных шипов в палец высотой, располагавшихся столь часто, что между ними едва можно было просунуть кулак. В считанные мгновения весь склон засверкал нестерпимым блеском, оказавшись почти сплошь облитым серебристым металлом.
Момент был выбран точно: чуть позже – и цилиндры не успели бы размотаться до конца, вцепиться десятками острейших когтей на свободных концах полос глубоко в мягкую землю; чуть раньше – и воины песков успели бы придержать коней перед непроходимой преградой, развернуться, перестроиться. А сейчас разогнавшаяся конная масса с разбега влетела на страшные острия, и к небу взвился тот самый полный злобы и отчаяния многоголосый вой…
Кони ломали ноги на миллионах стальных зубов, сбрасывали седоков, тяжело падали всей тушей на сверкающий металл, который через считанные мгновения таковым уже и не был, залитый обильно хлещущей кровью. Выдавливаемые напором всего воинства Детей Пустыни, взявшего яростный разбег и почти уверовавшего в близкую и столь желанную победу, резвые скакуны следующих шеренг с их лихими наездниками поначалу легко перепрыгивали через бьющихся в агонии сотоварищей – только лишь для того, чтобы самим рухнуть на ждущих своей очереди бесчисленных рядах острейших шипов.
В каких-то двадцати-тридцати шагах от сомкнутого строя суровых горцев-копейщиков, вновь быстро и слаженно составивших непробиваемую стену щитов, громоздился и рос чудовищный завал из людских и лошадиных тел, обильно нашпигованный стрелами. Стрелки заменили опустошённые колчаны на полные, запасные, и убийственный ливень шелестящей колючей смерти снова погустел.
Правда, завал этот мало-помалу пододвигался всё ближе и ближе к уставленным твёрдой рукой копейным наконечникам, но по мере роста его высоты и протяжённости всадникам всё реже удавалось его перескочить. А до врага оставался ещё с десяток локтей пространства, сплошь утыканного жадными остриями. Хитрая придумка королевских стратегов остановила орду.
Озверевшие от крови и ярости наездники спешивались и карабкались через груды трупов, оскальзываясь на внутренностях, выпавших из распоротых конских животов. Лучники били почти в упор, не промахиваясь, и страшная гора росла и росла – уже более половины войска Детей Песков легло в Хорских Воротах.
Те немногие из кочевников, которым удавалось перелезть через кровоточащий курган, спрыгивали в своих мягких сапогах на стальные зубы, кричали страшно, насадившись на них ногами; и очередная меткая стрела была для них лишь милосердным избавлением от мук. Окончательно обезумев, Дети Пустыни бросали на шипы тела мёртвых товарищей и по ним ухитрялись иногда подобраться вплотную к копейному строю – наконец-то! – но только лишь затем, чтобы встретить стремительный взблеск вражеской стали, успевая бесполезно лязгнуть своей острейшей саблей по тяжёлому щиту. Весь склон поменял окраску, сделавшись из ослепительно-блестящего бело-буро-красным.
И тут снова, в четвёртый раз за то недолгое время, пока шла эта невиданная бойня, хрипло взвыли боевые рога – на этот раз торжествующе.
Сотрясая землю и вминая в неё колючий кустарник, с обеих сторон одновременно, на избиваемое войско кочевников хлынули ждавшие своего часа колонны паладинов. Они стремительно превратили в кровавую грязь тех, кто оказался на их пути – отряды варваров, пытавшихся прорубиться сквозь колючки на флангах, – затем чуть изменили направление движения и двумя сходящимися монолитными стальными клиньями врезались в зажатое в теснине Ворот мясо. Начался разгром.
Скученная, лишённая свободы маневра лёгкая конница варваров была бессильна перед этими железными монстрами, почти неуязвимыми для оружия кочевников из-за сомкнутого строя и подавляющего превосходства в защитном оснащении. Два стальных клина походили – если взглянуть с высоты птичьего полёта – на два блестящих ножа, которыми опытный охотник умело и быстро разделывает ещё трепыхающуюся тушу загнанного зверя.
Успели отхлынуть назад – до того, как клинья сомкнулись, – и обратиться в паническое бегство всего лишь несколько тысяч варваров. Их не преследовали – паладины развернули свой общий теперь строй и тяжким молотом обрушились на обречённые остатки несметного воинства Детей Пустыни. Зажатым в смертном кольце между кровавым курганом и неумолимо надвигавшимся дугообразным прессом тяжёлой конницы кочевникам бежать было уже некуда. Правда, уцелевшие варвары умерли достойно, как воины, до конца пытаясь сопротивляться, прыгая с ножами с груд мёртвых тел на стальных всадников и силясь найти уязвимое место в их прочных доспехах. Последние тридцать пять тысяч кочевников были изрублены, поколоты, втоптаны в прах тяжёлыми копытами рыцарских коней – пленных не брали.
А над бесновавшимся и убивавшим друг друга скопищем Носителей Разума – не их вина, но беда, что Души их ещё незрелы, – в ходе всей битвы схлёстывались противоборствующие чары Видящих и Колдунов Пустыни. Принцип воздействия был прост – устрашить противника и вселить мужество в своих. Видящие одолели – точно так же, как ещё до битвы они выиграли гораздо более ответственный поединок, суть которого состояла в том, чтобы скрыть свои планы и приготовления и вызнать планы врага.
– Ваш Аорах хорошо потрудился. Он по-своему колдун, хоть и чурается магии. Работу пришлось проделать огромную: мы подняли всех умелых кузнецов, и притом ни малейшего намёка на суть наших приготовлений не должно было просочиться в Пустыню – Видящие использовали всю подвластную им магию для сохранения тайны. И очень помогли заклятья, переданные нам тобой, Великий Наставник, – Колдуны Пустыни так ничего и не пронюхали. Аорах непревзойдённый мастер, недаром Король заплатил ему слитком золота размером с его голову – эта голова действительно на вес золота. Ленты должны были быть как можно тоньше, иначе они получились бы слишком тяжёлыми, и в то же время достаточно прочными, чтобы не разорваться под копытами взбесившихся от боли коней. Аорах искусно расположил отверстия между шипами – полосы стали дырчатыми, и при сворачивании зубы входили в дыры, резко уменьшая диаметр получающегося свёртка. И всё обильно смазали жиром – ленты развернулись легко и быстро, без малейшего заедания.
– И ещё совсем чуть-чуть магии, – «Знал бы ты, что значит это чуть-чуть – ваши умельцы никогда не смогли бы сотворить эти ленты своими примитивными молотками, если бы я не стоял за спиной каждого из них. И повторить это шедевр сами – без меня – они уже не смогут. Впрочем, тебе, Видящий, знать об этом совсем необязательно…», – не так ли?
– Да, о Великий Катри, без твоей магии это диковинное боевое средство вряд ли оказалось бы столь эффективным! Полосы расстелились гораздо быстрее, чем просто под действием собственной тяжести, и намертво прилипли к земле. Победа досталось нам не слишком дорогой ценой – среди Рыцарей Веры потери вообще ничтожны, а что касается пеших воинов… Стрелы варваров попятнали почти половину копьеносцев и больше половины стрелков, но из восьми тысяч погибли немногим более трёх – хвала доспехам! – остальных мы непременно исцелим. А хищники Пустыни полегли почти все – около двухсот тысяч, сбежать удалось очень немногим.
