Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo" (чтение книг .TXT) 📗
– Что будет с грузом? – спросил он, все так же не повышая голоса.
– Груз пойдет тем самым маршрутом, как мы и договорились, – объявил я. – Пятнадцать ракет окажутся в таком месте, откуда вы сможете перевезти их на Дикие острова быстро и без потерь. Двадцать семь ракет окажутся готовыми к отгрузке туда, куда вы их захотите отправить. Вам понадобится самолет, который долетит до Нью-Рино и улетит обратно и который сможет все это увезти.
– Вам потом не светит работа, как мне кажется, – медленно покачал он головой.
– Смит, я не верил в эту работу с тех пор, как мне впервые о ней рассказали, – усмехнулся я. – Понимаете? Я в Санта-Клауса верю больше, чем в такие предложения. У меня другая работа – мы наемники. Мы выполнили обязательства по контракту… ну почти выполнили… и мы захватили отличные трофеи, которые сейчас на борту захваченного судна. Однако мы не намерены продавать судно с экипажем бандитам с островов, потому что мы не работорговцы и не пираты. – Тут я спохватился и спросил: – Смит, кстати… а «Звезда Рияда» никогда не была вовлечена в работорговлю? Мы нашли тюремные камеры внутри.
Смит задумался на секунду, махнул раздраженно рукой:
– Не знаю, возможно. На той стороне Залива это в порядке вещей – там все или держат рабов, или торгуют ими, или сами рабы. Что вы сделаете с судном?
– Пока не решили. Судно дойдет туда, куда мы его поведем, разгрузится, а потом… видно будет. В любом случае они нам не помешают. Ни вам, ни нам. Это я вам обещаю.
– Нет, так не пойдет… – Это уже дернулся Браун. Знал я, что он не выдержит. Вспыльчивый – гораздо хуже себя контролирует, чем его коллега. Но в скорости прицеливания из пистолета ему до Бониты как до Нью-Рино вплавь от этого самого места. Он только цапнул кобуру, как уже в лицо ему целился ствол «глока». Молниеносное движение, безошибочное наведение в цель. Хоть в цирке с этим выступай.
– Тихо. Сидеть. – Бонита даже сказала это спокойно, безо всякой экспрессии в голосе.
– Том, спокойно. – Это уже Смит. – Это не сработает. Родману надо было думать раньше. Вы знаете… – Это уже ко мне. – Я понимаю вашу позицию. Честно. Вполне возможно, что на вашем месте я реагировал бы так же. Давайте разойдемся мирно. Когда вы готовы принять телеграмму?
– Тридцать седьмого можете отправлять. Лучше с утра, чтобы у нас было время поболтать по телефону.
– Сколько времени потребуется нам, чтобы погрузить пятнадцать ракет и доставить их адресату?
– Если ваша лодка будет ждать, скажем, в Билокси, то вы уложитесь в сутки, – ответил я.
– Это приемлемо, – кивнул он.
– Я знаю, – сказал я. – Я защищаю интересы своих людей и свои лично, а вовсе не пытаюсь разрушить вашу операцию. Давайте просто уважать интересы друг друга. Все обсудили? На этом откланиваемся. Адрес не потеряйте. Всем удачи.
– Увидимся.
– Несомненно.
Нам хорошо было видно с борта недоумение шкипера Соузы, когда Смит что-то говорил ему на ходовом мостике – видимо, сообщал об изменении планов. Дмитрий с Раулито сбросили обратно, на палубу «Ниньи», швартовочные концы, и ничего не понявший и не вдававшийся в подробности «индиец Джо» уложил их в бухты. Буду скучать по его цыплятам «виндалу» – острым, как раскаленная лава.
Я поднял к нам на борт штурмовые лестницы, сложил их и занес в кают-компанию. Через пару минут «Нинья» загромыхала дизелями, отвалила от борта «Звезды Рияда» и вскоре исчезла во тьме. Все, от них мы пока избавились, что и требовалось.
Тем временем плененный экипаж почти очухался и вполне годился к работе. Всерьез пострадавшим можно было считать лишь одного – того самого, которого мне пришлось оглушить. У него была серьезно рассечена кожа на голове, сломана переносица, выбита пара зубов и были все признаки сотрясения мозга. Поэтому Маноло сделал ему перевязку и быстро наложил швы, не особо заботясь об аккуратности. Еще были проблемы с судовым механиком – он действительно заполучил временную слепоту от взрывов светозвуковых гранат, но это должно было пройти. Все остальные представляли собой вполне трудоспособную часть местного населения, поэтому всех, за исключением капитана, организовали на уборку трупов и наведение порядка в пассажирских каютах. Все каюты были к тому времени тщательно обысканы, поэтому мы почти не опасались, что кто-то из пленных сможет вооружиться и создать проблемы. Да и приглядывали за ними.
Пока они таскали и выбрасывали за борт трупы, я отвел на ходовой мостик капитана Абу Фуада, где и собрался с ним побеседовать. Капитан, судя по выражению лица, беседовать не хотел, но и не беседовать боялся, поэтому на вопросы все же старался отвечать. Из его ответов я выяснил, что запаса топлива, пресной воды и продуктов на борту судна с избытком хватит на то, чтобы пересечь Большой залив во всех направлениях несколько раз. Капитан с готовностью назвал мне шифр к сейфу, где хранился судовой журнал и куда он убрал принятые на хранение от командовавшего охраной офицера бумаги на груз. Еще капитан выказал полную готовность вести судно туда, куда ему скажут, но его готовность к сотрудничеству начала слабеть, когда я начал задавать вопросы о тюремных камерах в носовых отсеках судна. С этого момента он начал стесняться откровенничать и перешел к рассказам о том, что, мол, планировалась возможность использовать судно в качестве тюремного, и еще что-то в этом духе.
– Скажите, капитан… – прервал я его быструю, но несколько путаную речь. – А если я просто начну читать судовой журнал, то не найду ли там упоминания о характере обитателей камер?
Масленые черные глазки капитана Абу Фуада метнулись в сторону, внушив мне мысль, что журнал сразу раскроет мне все тайны.
– Капитан, надеюсь вы не думаете, что я не найду того, кто переведет мне журнал с арабского, которого я, увы, не знаю? Или вы надеетесь покинуть меня раньше, чем мне представится возможность прочитать журнал?
Капитан тоскливо вздохнул, и лицо его посетило типичное для многих восточных людей плаксивое выражение, когда они не то чтобы стесняются, но не хотят, чтобы их били.
– Капитан, вы подрабатывали работорговлей, правильно? – продолжал я настаивать на продолжении беседы.
– Не я! – запротестовал капитан. – Я не торговал, только возил! Хозяин судна торговал.
– А кто у нас хозяин судна? – вкрадчиво спросил я.
– Племянник халифа, – с готовностью ответил капитан. – Один из племянников. Он командует охраной дворца халифа, полковник.
– А знает ли любезный капитан Абу Фуад, что страны, которые расположены северней Залива, считают работорговцев вне закона? – подкинул я ему еще вопрос для размышления. – И что я имею законное право объявить судно своим призом, а уважаемого капитана Абу Фуада повесить, как собаку? По древнему морскому закону? И уважаемый капитан Абу Фуад, как повешенный, никогда не попадет в рай? Кто там мимо рая пролетает? Повешенный, укушенный собакой, а еще кто?
Такая перспектива совсем капитана не порадовала. Настолько не порадовала, что капитан впал в настоящую истерику, кричал, плакал, сулил невероятные выгоды от его службы нам и вообще вешаться не хотел. Даже свободные от надзора за остальными пленными члены группы зашли на шум – узнать, чем капитан так расстроен.
В общем, удалось мне объяснить капитану, что спасти свою никчемную жизнь он может лишь тем, что будет вести судно туда, куда ему скажут, так, как ему скажут, и при этом он будет глух, нем, не будет создавать проблем, и нам будет казаться, что судно движется исключительно само по себе. В ответ я получил от капитана уверения и клятвы всем святым, что степени его готовности к сотрудничеству даже сам Аллах великий не ведает. На том и договорились.
Капитана загнали на мостик, а закончивший приборку в каютах экипаж отвели в камеры на носу, где всех благополучно и заперли. Очень кстати камеры оказались, а то сторожи их тут.
Капитан поинтересовался лишь, куда вести судно, и был направлен к побережью Техаса. А мы с Бонитой, которая в свое время получила подготовку по работе чуть ли не на всех существующих в мире радиостанциях, засели в радиорубке. Нам было куда и зачем «позвонить».
