Война за "Асгард" - Бенедиктов Кирилл Станиславович (читать книги бесплатно txt) 📗
— Для чего весь этот цирк, Фил? — спросила она главным образом для того, чтобы проверить последнее предположение. — Если ты хотел со мной переспать, можно было хотя бы пригласить меня сначала в ресторан.
Карпентер хмыкнул и отложил в сторону маленький шприц с короткой тупой иглой.
— Прекрасная Дана, ночь, проведенная с тобой, наверняка осталась бы одним из ярчайших впечатлений моей жизни. К сожалению, я не забыл, чем закончилась подобная ночь для инспектора Лигетти. Извини, если разочаровываю тебя, но рисковать я не вправе.
Он присел на край кровати и нежно погладил Дану по голове, перебирая ее длинные черные локоны и осторожно пропуская их между пальцев.
— Я восхищался бы тобой еще больше, если бы не твоя принадлежность к низшей расе. Если бы не клеймо дикарской крови, которое не вывести ни в одном косметическом салоне. Годы, проведенные в цивилизованном мире, без сомнения, придали тебе лоск, но там, внутри, ты все такая же дикая, бешеная кошка, что когда-то разорвала на куски убийцу своего отца. Возможно, где-то в глубине души я даже побаиваюсь этой кошки. Поэтому я счел разумным ограничить твою агрессию некоторыми психотропными средствами. Ничего страшного, уверяю тебя, утром у тебя даже похмелья не будет. А сейчас мне нужно, чтобы ты выслушала меня, и желательно не перебивая. Это не займет много времени.
Выбора у нее все равно не оставалось, и Дана предпочла ограничиться кивком
— Отлично. Тогда позволю себе вкратце описать ситуацию, в которой ты оказалась. Твой босс и покровитель бросил тебя, променяв на Александру Мэллоун. Ты гарантированно потеряешь свою прекрасную работу до конца этого года. И, наконец, правда о чудовищном преступлении, совершенном семнадцать лет назад, может быть в любой момент предана гласности. Сканирование памяти, на котором, без сомнения, будет настаивать суд, изобличит тебя как хладнокровную, расчетливую убийцу. В лице Роберта ты потеряешь единственного человека, способного замять подобное дело. Я бы сказал, что ты отправишься за Стену, но поскольку Большой Хэллоуин к этому времени уже пройдет, тебя просто посадят на электрический стул. Вот в каком положении ты нынче находишься.
— Один вопрос, — прервала его Дана. — Я помню, ты просил не перебивать и все такое, но это важно. Кто будет выступать истцом на таком суде? Кого, черт возьми, волнует венгерский полицейский, сдохший семнадцать лет назад? Объясни мне эту простую вещь, Фил, и можешь продолжать свою речь дальше.
Если она надеялась поставить Карпентера в тупик, то надежда эта прожила не дольше пары секунд.
— У Золтана Лигетти была мать, которая едва пережила свалившееся на нее несчастье. Однако она выжила и даже ухитрилась попасть в квоту. Правда, следует признать, что для венгров квота всегда была непомерно велика. Короче говоря, старушка жива и по сей день. Я уверен, что она с большой охотой потребует у федерального суда справедливого, хотя и несколько запоздалого наказания для убийцы ее единственного ребенка. Итак, я могу продолжать?
Дана снова кивнула. Говори, говори, Фил, все равно тебе не напугать меня больше, чем напугал меня док Голдблюм. Выбор у меня не так чтобы очень богат, Фил. Если мнемохирурги вскроют мне память, я отправлюсь в тюрьму, где через пару лет умру от старости; если этого не случится, я, возможно, проживу еще долго под неусыпным наблюдением доброго доктора Голдблюма среди таких же несчастных, пораженных синдромом ураганного старения, вспоминая свою красоту и молодость и мучаясь от невозможности сохранить хотя бы слабое их подобие. Ты хорошо расставил свои силки, Фил, но ты поймал не того зверя. Еще вчера этот шантаж дал бы тебе почти все, чего ты хотел от меня добиться, но сегодня, к несчастью для тебя, обстоятельства изменились. Я не боюсь тебя, Фил, и правды о том, что случилось тем давним осенним вечером в Будапеште тоже больше не боюсь…
— Между тем у тебя есть выход. И я тот самый человек, который может тебя спасти.
Дана безучастно следила, как он снимает у нее с запястья платиновый украшенный крупными рубинами браслет — подарок Фробифишера на ее тридцатилетие. Красивая вещица, сделанная с утонченным вкусом Старого Света, — Роберт заказал ее в ювелирных мастерских Ватикана тому самому мастеру, который вставлял драгоценные камни в тиару папы римского. Сероватые платиновые пластины, казавшиеся очень простыми на вид, двигались, как чешуи на спине у свивающейся кольцами змеи, и вытянутые рубиновые капли словно перекатывались по спирали вокруг запястья. Фил повертел браслет в руках, осторожно потрогал один из камней и остался доволен увиденным.
— Великолепная работа, не правда ли? Мне всегда казалось, что босс несколько скуповат — к такому браслету непременно требуются серьги и колье, а он об этом даже не подумал. Позволь мне исправить его ошибку.
Он аккуратно положил браслет на одеяло, затем наклонился куда-то вбок, пропав из поля зрения Даны. Можно было повернуть голову и посмотреть, что он там делает, но двигаться по-прежнему не хотелось. Дана прикрыла глаза, а когда открыла их снова, обнаружила прямо перед собой большой винно-красный рубин, медленно раскачивающийся на тонкой золотой цепочке.
— Этот кулон, как мне кажется, должен подойти к твоему браслету, Дана. Он ведь тебе нравится, а, девочка?
Продолговатая кровавая капля раскачивалась из стороны в сторону, гипнотизируя Дану. Ей показалось, что внутри камня переливаются крохотные золотистые искорки, то всплывающие из застывшего багряного огня, то вновь погружающиеся в его темные глубины. Камень, без сомнения, был очень красив и действительно очень подходил к ее браслету. Где только Карпентер достал рубин, так похожий на ее собственные?
— Я дарю его тебе, правда, с одним условием. Тебе придется поменять камни. Тот, что на цепочке, надо будет снять и вставить в браслет. А камень из браслета можно повесить на цепочку, это совсем несложно. Смотри.
Крепкие пальцы Фила неожиданно ловко отогнули золотые усики, оплетавшие темную каплю, и рубин выпал на подставленную лодочкой ладонь.
— С браслетом придется повозиться чуть подольше, но и это не слишком сложная задача. — Он снял с пояса швейцарский армейский нож и вытащил тонкую изогнутую пилочку. — Самое главное — не погнуть чешуйки, иначе браслет потеряет все свое очарование. Вот так… А это кольцо просто сдвигается в сторону… Оп-ля!
Второй рубин, мерцая кровавым отсверком, вывалился ему на ладонь. Карпентер зажал его между большим и указательным пальцами и показал Дане:
— Видишь, они фактически близнецы. Когда я поменяю их местами, никто не сможет распознать, где какой камень. Боюсь, что ты тоже не отличишь один от другого, Дана. А тебе это необходимо. Поэтому мне придется пометить браслет в том месте, где я вставлю свой рубин.
Узкое лезвие осторожно коснулось платиновой чешуйки.
— Это всего лишь капелька люминофора, Дана, на самом металле не осталось ни царапинки. Но когда ты поднесешь браслет к источнику яркого света, а потом посмотришь на него в темноте, на пластине с нашим рубином проступит алая точка. Кроме того, этот камень немного теплее на ощупь. Для твоего же блага, Дана, советую тебе не забыть об этом, когда придет время.
— Зачем все это? — спросила Дана, наблюдая за его манипуляциями. Рубин Карпентера почему-то казался ей странно неприятным, даже зловещим. Вот удивительно, подумала Дана, я почти не испытывала страха, когда Фил угрожал мне судом и электрическим стулом, а теперь, когда я смотрю на рубин, мой желудок сжимается, словно перед прыжком с большой высоты. — Зачем ты так жестоко играешь со мной? Чего ты от меня добиваешься?
Карпентер вставил свой камень в опустевшее гнездо и стал аккуратно, один за одним, закреплять зажимы.
— Добиваюсь? Нет, Дана, это совершенно неверное слово. Я не добиваюсь от тебя ровным счетом ничего. Я показываю тебе путь к спасению, в котором ты так нуждаешься. Протягиваю тебе руку помощи. Это очень по-христиански, ты не находишь? Согласен, Церковь Господа Мстящего не слишком часто обращается к опыту доброго самаритянина, но со мной тебе опять-таки повезло. Если ты в точности выполнишь все мои указания, Дана, я сотру из банка данных Министерства безопасности все упоминания о Золтане Лигетти, Андреасе Типфеле и Брониславе Янечкове. Через два дня последний свидетель ужасного преступления, совершенного семнадцать лет назад в Будапеште, человек, именовавший себя Первосвященником Сатанаилом, покинет пределы нашего мира и не будет больше опасен. А мать венгерского полицейского тихо скончается в своем приюте для престарелых, так и не узнав правды о том, кто убил ее сына. Призраки не смогут повредить тебе, Дана, Освобождение от прошлого — вот что я предлагаю тебе в придачу к этому великолепному камню. Неужели ты и теперь осмелишься назвать меня жестоким?
