Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗

Остановившись у полки где лежало два аккордеона, я посмотрел на продавщицу, и та подошла.

— Вы что-то хотите, товарищ?

— Да. Хотел бы посмотреть этот инструмент. Как он называется?

— Вот это баян, а это аккордеон. Это выставочные образцы, ещё есть экземпляры на складе магазина. Вы себе смотрите музыкальный инструмент?

— Да. Сегодня отчего-то решил, что у меня идеальный слух, попробовал на гитаре, получилось, понравилось. Хочу научиться играть на гитаре и аккордеоне. Вот их и хочу купить, но хороший инструмент, качественный.

— Не хочу вас обидеть, но взяв гитару в руки, сразу играть ею не научишься.

— Я бы попробовал. Есть чем?

— Сейчас принесу.

Та, улыбнувшись, удалилась в подсобку и вынесла гитару, такую же шестиструнную что я сегодня держал в руках, но цвет другой, золотистый. Я перекинул ремень через голову, подрегулировал его под себя и начал пробовать струны. Гитара оказалась не настроенной, или я так решил, что та неидеально звучит, подтянул струны и убедившись, что теперь неплохо, хотя до отличного её ещё нужно настраивать, и попробовал. Получилось удовлетворительно на мой взгляд, а продавщица так совсем стояла с открытом ртом.

— Вы подшутили надо мной. Чтобы так играть, нужно учиться с детства.

— Я сегодня гитару в первые в жизни взял. Клянусь.

Заметив, что я остановился и дую на пальцы, та достала из ящика стола какую-то тонкую пластику и протянула мне, сказав:

— Возьмите медиатр, с ним легче.

— А что это?

— Ею защипывают струны. Пальцы болеть не будут.

Я попробовал, пришлось приноровиться, пластина явно была костяная, и тоже стало получаться на том уровне что меня удовлетворил.

— Красивая игра, — улыбнулась продавщица. — Не слышал никогда эту мелодию. А аккордеон, тоже в руках не держали?

— Нет, не держал.

— Сейчас проверим.

Та сняла выставочный образец, помогла мне накинуть на плечи ремни, и минут двадцать наблюдала как я тяну меха и пробую разные клавиши, запоминая что и где, а потом стал наигрывать тихую мелодия. Фальшивил, но с каждой минутой мелодия становилась всё лучше, пока не стала идеальной. А потом вспомнив одну мелодию в стиле рок, но которую можно сыграть на аккордеоне, я слышал в своём времени такую игру у одного виртуоза, и я дал. Две минуты наяривал, мышцы на руках начали уставать, а когда остановился, то услышал бурные аплодисменты. Оказалось, я так увлёкся, что потерял наблюдение за пространством. В магазине кроме меня с продавщицей теперь была мамаша с ребёнком, пацан лет десяти, и две девушки. Вот они и аплодировали. А пацан теребил мать и требовал ему вместо скрипки купить аккордеон. Кажется, впечатлённая мамаша особо и не против была.

— И всё же вы шутник, товарищ командир, — погрозила мне пальчиком продавщица. — Вас учили с детства.

— Повторяться не хочу, но скажу. Впервые взял. Самому понравилось. Беру обе и гитару, и аккордеон. Чехлы к ним есть? О, а это саксофон, да? Тоже возьму.

Мне упаковали выбранные инструменты в чехлы, я купил запасные струны для гитары, также взял предметы чистки, оказывается это тоже нужно. Ну и оплатил. А перед тем как покинуть магазин, попросил у продавщицы бумагу. И карандашом, что достал из кольца, написал всего одну фразу на оборванном листке с нотами. Дальше тяжеловато было с инструментом этим гулять, но я вышел из магазина и упорно шёл по улице. Аккордеон на длинном ремне сзади, гитара на боку и чехол с классическим саксофоном в руке, и так опираясь на палочку, направился от магазина прочь. Побродив по дворам, хвост не отставил, однако, надо сказать, работал очень профессионально, визуально я его так и не засёк. И вот так подойдя к старой кирпичной стене, я стал демонстративно отсчитывать кирпичи, а добравшись до того что шатался, вынул его и убрал внутрь бумажку. При этом постоянно оглядывался и вёл себя крайне подозрительно. А вернул кирпич на место, захромал дальше. Этот молодец, убедившись, что я удалился и не вижу место закладки, радостный подскочил, достал записку, и я его лицо на всю жизнь запомню. Там было написано: Не умеешь следить, не следи.

Пока тот следователя из себя разыгрывал и записку доставал, я извлёк из хранилища «эмку», положив на заднее сиденье инструменты и покатил к выезду из города, возвращаясь в часть. Гнал серьёзно, так что остановился неподалёку от «КПП» уже вскоре. Забрав музыкальные инструменты, убрал машину и дальше пешочком прогнулся. Я бы так с грузом мучился, но старшина что мимо проходил со строем бойцов, выделил мне одного в качестве носильщика и так комфортно добрался до общежития. А там ажиотаж. Оказывался все, кто меня слышал, так раструбили об этом, что теперь говорил о моих новых способностях весь аэродром, все части что тут дислоцировались. Оказалось, музыканты, особенно те, которые за душу могут брать, большая редкость и ценность. Парни из моей эскадрильи уже встали, позавтракали, у них своё время принятия пищи, и вот тоже жаждали увидеть новоиспеченного музыканта. Так что встретили меня, можно сказать, с теплом и требованием поскорее показать, что я там демонстрировал в обед. Я дал согласие. Сначала наверх поднялся, аккордеон и саксофон убрал в комнату, в хранилище не уберёшь, нужно чтобы видели, как я их принёс чтобы потом учиться играть на них и тренироваться. А играть решил в зале для совещания, где мы также карты учим, на первом этаже общежития. Там уже всё разобрали и подготовили мне место и где те сами сидеть будут. Зал набился до предала. Прежде чем начать, я сказал:

— Все деньги с отчислений за сбитые потратил, но вот купил. Буду учиться, и играть. Поэтому товарищи, не судите строго, я это делаю в первые жизни. Спою две песни, про лётчиков.

— Давай, послушаем, — выкрикнул кто-то с задних рядов.

Взяв гитару, я сел на стул, который мне поставили, и попробовав гитару, это та на которой я в магазине играл, новая, и всё ещё считаю, что с ней поработать нужно и донастроить, ну и стал играть. Сначала «Я «Як»-истребитель», потом «Их восемь — нас двое». Слова и мелодии сами всплывали в голове. Я это ещё вовремя первого исполнения заметил, даже то что точно забыл, само всплывало. Видимо влияние амулета, выискивал всё это из глубин памяти. А ведь я немало разных песен слушал, а всё что я даже в пол уха слышал в прошлом, я смогу восстановить и наиграть, что сейчас и проверял. А я ведь фанат «Сектора газа». М-да, наверное, пока не поймут. Поэтому вместо двух обещанных песен, разыгравшись, исполнил ещё три. Военные больше не пел, про лётчиков хватило, и теперь про жизнь и любовь. Это были «Лучший город Земли» — Магомаева, «Я поднимаю свой бокал» — Киркорова и «Мгновения» — Кобзона.

Когда я замолчал, несколько секунд стояла полная тишина, которая взорвалась рукоплесканием. Ко мне подскочили и стали обнимать, чуть гитару не раздавили, хлопать по плечам и всячески выражать свою радость. Я же незаметно убрал в карман медиатр, чтобы не потерять, я их всего три в запас купил, и лишь улыбался смущённо. А ведь я только учусь. Тут и майор Налепин был, который пробасил, что мне надо на радио выступать. Такие песни должны слышать все. Его поддержали, и приустающий в зале старший батальный комиссар, это был комиссар дивизии, политработники такое мероприятие пропустить не могли, их в зале хватало, тут же стал со мной вести переговоры о концертах, пока по полкам дивизии. Подумав, я дал согласие, такие песни действительно должны звучать по всей стране, скрывать их, это преступление. Но не больше одного раза в два дня, мне ведь тоже и отдыхать, и учиться нужно. Музицировать в том числе. Да и почему нет, набираться опыта и вот так выступать перед зрителями тоже необходимо. А вот на радио не хочу, как-то желания нет.

Уже ужин наступил, так что я отнёс гитару к себе, и направился в столовую в компании лётчиков, а там снова те же разговоры. Песни понравились настолько, что шум не стихал. Я для того их и выбирал, пробуя себя в разных исполнениях и темах, повторюсь уже в какой раз, я и выступаю, и продолжаю учится. Всё это — одновременно. А так как в том зале собрались практически все лётчики, что на этом аэродроме дислоцировались, а остальные не слышали, то стали поступать просьбы повторить такие концерты. Будем повторять. Пока это не напрягало, я сам жаждал играть, так почему бы этого не делать при зрителях в залах где хорошая акустика? Но чую если такой ажиотаж не спадёт, будут проблемы, устану от этого всего и вскоре разочаруюсь в музыке и махну на неё рукой. Это сейчас впечатления новые и яркие, а что потом будет? Поймут ли это люди? То-то и оно.