Последний рубеж - Стерхов Андрей (серия книг .TXT) 📗
Капитан слушал Холлидея с каменным лицом. Выслушав, бровью не повел. И, ничего никому не объясняя, стал рублеными фразами отдавать команды:
– Отставить панику! Всем – по местам! Режим – штатный! Жду подтверждения о готовности систем!
Вахтенные ожили и кинулись к рабочим местам, а Харднетт, наоборот, встал. И, в три шага преодолев расстояние до капитанского мостика, приказал:
– Докладывайте.
Капитан и маршал переглянулись.
– Я, господа, не ради любопытства спрашиваю, – сказал полковник и на всякий случай повысил голос: – Капитан Донг, вам напомнить, кто я?
Падманец поиграл желваками, но распорядился:
– Говорите, Холлидей.
– На борту кризис, сэр, – прохрипел маршал. – В заложники захвачен Проводник.
Харднетт не удивился – догадывался, что случилось нечто подобное. Стал вытягивать подробности:
– Кто его?
– Мужчина, сэр, – стал по-военному четко докладывать маршал. – Генетический землянин. Сорока – сорока пяти лет.
– Пассажир? Член экипажа?
– Пассажир, сэр. Место номер восемьсот три. Салон первого класса.
– Подноготную пробили?
– Пробиваем, сэр. Но на вид – пустышка. Похоже, просто слетел с катушек.
– Ой ли?
– Ну… Не знаю, сэр.
– Чем вооружен?
– Ножом для колки льда. Отобрал, гад, у бармена.
– Что предприняли?
– Гражданские эвакуированы. Участники инцидента блокированы. Переговорщик работает.
– Требования политические?
– Никак нет, сэр.
– А чего хочет?
– Шестьсот пятьдесят миллиардов наличными, место в первой десятке на дополнительный биоресурс от Фонда Мафусаила и спасательный бот.
Харднетт хмыкнул и покачал головой:
– Нереально.
– Абсолютно нереально, сэр, – согласился Холлидей. Закончив с маршалом, Харднетт обратился к капитану:
– Проводник в экипаже один?
– Один, – подтвердил Донг. – Во избежание эффекта Сиффоя.
Харднетт не знал, что такое «эффект Сиффоя». Выяснять не стал. Понял – такой существует, опасен, требования по недопущению его возникновения прописаны в инструкции. И – точка.
– Повернуть можем?
Ответ капитана был честен и безжалостен:
– Нет, рубеж возвращения пройден.
– Эвакуация?
– Боты размажет по корпусу.
Полковник на секунду представил, как спасательные боты один за другим бьются о поверхность корабля, как вспучивается и идет уродливыми буграми их внешняя обшивка, как разносит их беззвучными взрывами, как разлетаются во все стороны куски мяса, облака крови и металлические обломки. Картинка рисовалась мрачная. Стер ее. Но на всякий случай спросил:
– А если притормозить?
Капитан покачал головой:
– Плавно не успеем. Резко – чревато.
– Понимаю – сопромат, – опять кивнул Харднетт. – Сколько у нас времени?
Капитан покосился на экран:
– Тринадцать минут. Плюс плавающая дельта прохождения горизонта событий.
– Дельта – это сколько?
– От сорока до ста пятидесяти секунд. В зависимости от текущей стабильности принимающего канала.
– Хорошо, – сказал Харднетт, хотя ничего, конечно, хорошего в сложившейся ситуации не видел.
Лихорадочно соображая, как поступить, он закрыл глаза ладонями, большими пальцами помял виски и монотонным голосом, словно буддийский монах мантру, стал цитировать строки промелькнувшего недавно среди прочих официальных бумаг отчета:
– На пассажирских НП-кораблях реализованы дополнительные организационные и технические меры по повышению безопасности полета. В том числе и применительно к возможным…
– Реально, – вдруг вклинился маршал. – Тотальное сканирование.
– …террористическим угрозам мирного времени, – закончил Харднетт фразу, опустил руки и посмотрел на Холлидея оценивающе: иронизирует, что ли? Маршал не иронизировал. Ничуть. Похоже, и не умел. На вид – незамысловат и прямолинеен. В глазах – простодушие и почтительная настороженность.
– Тотальное, говорите, сканирование? – переспросил полковник.
– Так точно, сэр, тотальное, – боднул головой маршал.
– А на поверку – все те же совершают все то же и все там же.
Этот огорчительный вывод не прошел мимо ушей капитана.
– Камень в наш огород? – угрюмо спросил он.
– Вы-то тут при чем? – отмахнулся Харднетт. – Тело отсканировать можем, душу – не научились. Потемки. – И, уже решив, как поступить, объявил маршалу: – С этой секунды непосредственное руководство операцией по освобождению заложника принимаю на себя. Вопросы есть?
– Но… – собрался возмутиться капитан.
– Холлидей, я вас спрашиваю, вопросы есть? – не глядя на капитана, повторил Харднетт.
– Никак нет, сэр! – вытянулся маршал в струнку перед высоким чином из Чрезвычайной, но при этом виновато покосился на капитана.
Донг в ту секунду выглядел страшно. На его скуластом лице выступили бледно-розовые пятна, а в глазах пылала адовым пламенем ненависть. Если бы дано было ему Всевышним убивать взглядом, убил бы полковника, не сходя с места.
– Это просто отлично, что нет вопросов, – не обращая внимания на реакцию капитана, сказал Харднетт и заторопился: – Времени в обрез. Начинаем действовать. Выдвигаемся на место. Детали – по пути.
Уже заходя в тамбур, развернулся на пороге и, придерживая плиту двери, все же снизил общий градус кипения:
– Кэп, готовьте корабль к проникновению. И не злитесь. Бесспорно – за все здесь отвечаете вы. Но, сами знаете, спросят с меня.
Хотел добавить: «Если останемся живы». Но не стал. И без того все присутствующие нервничали. Мелодраматические жесты были ни к чему.
Капитан на замечание главного особиста Большой Земли ничего не ответил. Злиться злился, но все же счел за лучшее промолчать. И в рубке воцарилась тишина. Лишь мерное гудение многочисленных аппаратов мешало назвать ее «мертвой».
В тамбуре Харднетт и маршал задержались на несколько томительных секунд – ждали, когда револьверный порт подгонит нужный лаз. А потом стремительно, сначала быстрым шагом, а вскоре и сорвавшись на бег, рванули с высокого старта по узкому монтажному туннелю.
Бежали, грохоча ботинками по рифленому металлическому полу, мимо логических стоек, силовых щитов, мультисистемных блоков и узкофункциональных датчиков.
