Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич (лучшие книги TXT) 📗

Мулата внесло в световой забор и так же легко оторвало от пола.

Тишину подземелья нарушил нечеловеческий визг. Это кричали световые лица. Я видела, как открывались их рты. Потом лучи зашевелились.

Саймона перевернуло вниз головой.

Лица рванулись к нему, разевая рты. Облепили.

Вспышка. Лучи разлетелись в стороны.

Человеческое тело развалилось на части. Подхваченное голодным светом, оно скрылось в стенах вместе с исчезающим потоком.

Едва иссяк последний луч, как гул и крики прекратились. Подземелье погрузилось в темноту, которую рассеивали только лучи фонарей Бейкера и Глюки да валявшийся рядом со мной фонарь Саймона, освещающий мои ботинки и край свертка с телом Веры.

Сторожевые псы, охранявшие источник, проголодались за тысячелетия. В легенде говорилось, что ученик Бога взял с собой ягненка, дабы умилостивить стражников. С тех времен никто не открывал врата, никто не проходил здесь. Так Саймон стал нашим ягненком, принесенным в жертву цепным псам.

Препятствия больше нет! Спасибо тебе, человек, о котором я не буду слишком горевать.

Вскочив, я бросилась вперед. Веревка впилась в плечи, полозья саней заскрежетали по каменному полу.

– Стой, Скалолазка! – закричал Бейкер.

Быстрее, пока плотоядному свету не показалась крохотной его добыча.

За спиной раздавался топот. Барсик и Бейкер бежали за мной.

– Стой! – снова закричал Бейкер.

И мне пришлось остановиться. Не потому, что испугалась его окрика.

Пол внезапно закончился. Я вылетела к обрыву.

Это в первую секунду спуск показался мне обрывом. Вниз ныряла крутая лестница. С высокими, узкими ступенями, превращавшими нисхождение в безрассудный и опасный трюк.

Едва-едва затормозила, чтобы не покатиться по лестнице, ломая руки, шейные позвонки… Ботинки проскользили по полу и сбросили на верхние ступени град каменной крошки. Сани с Верой вылетели из-за спины и, скрипнув полозьями, тоже остановились на краю.

Своды источали слабое сияние цвета вечернего неба. Я видела лестницу в этом неясном свете и с тоской понимала, что не успею по ней спуститься. Время выйдет. И Вера превратится в прах.

Все бесполезно. Хоть ложись и умирай.

Быстрые шаги за спиной я услышала слишком поздно. Обернулась, когда Бейкер уже замахивался для удара. Увернуться я не успевала, а отпрыгнуть могла лишь в пропасть.

Так, не двигаясь, приняла удар. Лезвие тесака рассекло бедро. Из разрубленной артерии кровь потоком хлынула в штаны.

Я свалилась рядом с санями, едва не соскользнув на лестницу.

– Ты – моя собачка-ищейка, – произнес Бейкер, наклоняясь ко мне. Покачивал перед носом тесаком, на котором дымилась моя кровь. – Ты не можешь убежать от меня. Ты на поводке!.. Если поводок слишком длинный, придется его укоротить.

Кровь уходила быстро, подо мной натекла уже целая лужа. Оглушенная болевым шоком, я бесконечно долго, как мне показалось, не могла найти карман куртки.

Наконец нащупала его и вытащила кусок репшнура.

Приблизился Глюки. Я заметила лишь вторую тень рядом с Бейкером. Было не до него. Нужно пережать артерию.

Просунула репшнур под бедро, сплела концы и рванула их в стороны.

В глазах померкло от дикой боли. Сознание едва не гавкнуло «Auf Wiedersehen!», [3] отправляясь на кулички. Я закричала, хотя и не желала показывать, как мне больно. Для мерзавцев мой крик стал высшей благодарностью за «добросовестный» труд.

Репшнур плотно сдавил сосуды. Под ним пульсировала жгучая боль, левую ногу я почти не чувствовала. Зато кровь перестала хлестать, как из пожарного брандспойта. Пока жива…

– Теперь не будешь бегать, Скалолазка.

– Нужно было скорее пройти цепных псов, придурок! – пробормотала я сквозь сжатые зубы.

– Слышал? – спросил Бейкер у Глюки. – Она назвала тебя придурком.

Он протянул бродяге мачете.

– Что-нибудь хочешь ответить ей?

Барсик принял тесак обеими руками, как священный рыцарский меч. Держал его, не зная, как удобнее взяться. Нерешительный взгляд скользил по лезвию.

Низкий потолок тоннеля надвинулся на меня. Никогда не страдала клаустрофобией, но, оказавшись в подземелье с двумя психопатами, невольно испытала приступ этой болезни.

– Только не переусердствуй, – предупредил Бейкер. – Скалолазка нам еще понадобится…

Он говорил что-то еще, а я смотрела вниз на бесконечные ряды ступеней, теряющиеся в сумрачном свете. Какого, собственно, черта! Чего мне терять!

Бейкер продолжал наставлять, Глюки все держал мачете обеими руками, но смотрел уже не на лезвие. На меня. И глаза его не бегали суетливо, как обычно. Странный, задумчивый, прямой взгляд. Такого я у него раньше и не замечала.

Барсик не издал ни звука, пока я перебиралась в сани с Верой. Делал вид, что слушает болтовню Бейкера, а сам смотрел на меня. Не ведаю, какие страсти раздирали его грязную душонку. Быть может, он не хотел расправляться со мной своими руками. Барсик всегда был трусом, привык нападать исподтишка. Наверное, ему показалось предпочтительнее, чтобы я разбилась на крутой бесконечной лестнице сама, нежели разделывать меня, подобно свиной туше, как это по-дружески советовал Бейкер.

Я собрала веревку, дабы она не угодила под полозья саней. Заодно послужит рулем… Собрала в кулак все силы, которые еще оставались.

Положила ладони на край самой верхней ступеньки.

Рванула на себя.

Протащившись по каменному полу, полозья взвизгнули, придавленные весом двух человек. Бейкер удивленно обернулся.

Сани сорвались с края и на миг повисли в воздухе.

Потом стремглав ухнули вниз…

Первое, о чем я сразу пожалела, – что взобралась на сани головой вниз. Если лестница закончится стеной, то и трех попыток не надо, чтобы угадать, какой частью тела я врежусь в нее. Но там, наверху, просто не было времени на кульбиты. А теперь уже поздно.

Полозья лихо скользили по ребрам ступеней, сани летели вниз, подобно молнии. Иногда бились о неровности, и тогда мне казалось, что они вот-вот потеряют равновесие, перевернутся…

Я ушла от Бейкера! Долго же ему придется бежать, чтобы догнать меня. Если доберусь до конца лестницы не более покалеченной, чем сейчас, получу запас времени. Впрочем, о каком запасе я мечтаю, когда счет пошел на минуты!

Провал вместо одной из ступенек обернулся серьезным ударом, который приняли на себя полозья.

Сани подскочили, пролетев десяток метров, не касаясь лестницы.

Приземляясь, едва не потеряли равновесие. Меня подбросило, словно на спине необъезженного скакуна. Чуть не кувыркнулась.

Рванув на себя правую веревку, все же выправила крен. Сани опасно вильнули – мое сердце хотело остановиться, но передумало.

Поганая это штука – ускорение свободного падения. Скорость была уже такая, что, сорвись я с саней, – каменные ступени порвут на куски.

К счастью, показался конец лестницы.

Я не могла разглядеть, что находится за нею. Времени не было. Сани с силой ударились об пол и подскочили, словно резиновый мяч.

Пока они переворачивались в воздухе, я прощалась с жизнью, понимая, что при падении меня расплющит о каменные плиты.

Но вместо тверди подземной нас встретила… вода!

В последний момент я успела заметить, что вода какая-то темная, без отблесков на поверхности. Но не «черный лев». Иначе бы это было последним воспоминанием в моей жизни.

Две волны сомкнулись над головой. Сани с Верой с бульканьем провалились куда-то рядом. У меня осталась только веревка, которую я сжимала в кулаке.

Странное озеро… Наверное, такое же странное, как осязаемый свет, слопавший мулата Саймона.

Вода не холодная, не теплая. Не освежающая и бодрящая, какой должна вроде быть. Мерзкая, тяжелая, вяжущая движения.

Попыталась сделать гребок – он дался с трудом. Прямо какой-то глицерин. Неприятное ощущение. Я постаралась скорее вынырнуть на поверхность, но рюкзак за спиной тащил вниз.

Ценой невероятных усилий все-таки вырвалась из вязких объятий.